Корбан Эддисон - Пусть к солнцу

— Скажи мне, куда ты дел девочку! — крикнул он, разминая правый кулак.

Навин нагло уставился ему прямо в глаза.

— Если хочешь, можешь продолжать в том же духе, — сказал Кхан. Он взял в руки небольшую динамо-машину. — Или можешь сказать мне правду. Что выбираешь?

Получив первый удар током, Навин вскрикнул, но показаний не изменил.

Кхан решил спросить его о Европе.

— Тебе нравится sambhoga с европейскими женщинами?

Навин кивнул.

— Почему нет. А тебе нравится sambhoga с твоей женой? — с трудом выговорил он.

Эти слова привели инспектора в ярость. Он поднес электроды к гениталиям Навина и пустил ток. Навин взвизгнул; в уголках его рта выступила слюна. По всей видимости, он был на волосок от того, чтобы расколоться.

— Скажи, куда ты дел девочку! — снова крикнул Кхан. — Я знаю, ты вывез ее из Бомбея.

Голова Навина мотнулась назад и вперед. Он закатил глаза и едва заметно кивнул.

— Хорошо, — заметил Кхан. — Она в Индии?

Навин собрался с силами и сплюнул. Кхан еще раз завел динамо, и Навин снова взвизгнул.

— Нет, нет, нет! — закричал он в отчаянии. — Не в Индии.

— Куда ты ее увез? В Британию? В Германию? Куда?

— Во Францию, — чуть слышно прошептал Навин.

Инспектор глубоко вздохнул.

— Почему во Францию?

Навин промолчал. Подождав с минуту, Кхан снова взял динамо.

— У меня дядя в Париже, — не выдержал Навин.

— У твоего дяди публичный дом, как у Сухира?

Навин помотал головой:

— Девчонка там не для секса. Она работает в его ресторане.

Раздался стук в дверь. Инспектор раздраженно обернулся. Он строго-настрого приказал подчиненным не беспокоить его.

— Что?! — рявкнул он.

Дверь отворилась. В комнату вошел помощник комиссара. Он посмотрел на Навина, затем строго взглянул на Кхана.

— Инспектор Кхан, — произнес он. — Этого человека арестовали по ошибке.

Кхан не поверил собственным ушам.

— Задержанный только что признался в том, что он купил несовершеннолетнюю девочку в борделе и переправил ее во Францию. Он нарушил и индийские, и международные законы. Какая тут может быть ошибка?

— Инспектор, я приказываю вам освободить его.

Кхан уставился на босса, дрожа от ярости и унижения. Потом достал из кармана ключ от наручников, сковывавших руки Навина. Выбора у него не было. Если он не выполнит приказа начальства, его вышвырнут с работы и семья останется без средств к существованию.

Освободившись, Навин с трудом поднялся на ноги, подошел к инспектору и плюнул ему в лицо.

— Muth mar, bhenchod, — процедил он сквозь зубы. — Вам никогда не найти эту девку.

Кхан вошел в свой кабинет.

— У нас проблемы, — мрачно сказал он, глядя куда-то между Томасом и Грийером. — Помощник комиссара освободил Навина.

— Что значит — освободил? — не понял Грийер.

— То и значит. Навин ушел.

— Как вы могли это допустить? — Томас был ошеломлен.

Кхан нахмурился.

— Вы не понимаете. У меня не было выбора.

— Это просто цирк. — Томас резко встал и направился к двери. — Мы должны что-то сделать.

Инспектор преградил ему путь.

— Хотите оказаться в тюрьме? — тихо спросил он. — Помощник комиссара запросто засадит вас за решетку и выбросит ключ в залив Махим. Вы никогда не выиграете в этой войне с коррупцией. Единственный способ найти девочку — это поговорить с французской полицией.

Томас сделал глубокий вдох и постарался успокоиться.

— Навин увез Зиту во Францию?

— Она работает в ресторане его дяди в Париже.

Томас покачал головой:

— Подумать только. Зита в Париже. Именно в Париже.

— А что такое? — поинтересовался Грийер.

— Да просто я знаю Париж. Я провел целый семестр в Сорбонне.

— Ну и что? — Грийер недоумевающе посмотрел на него. — Вы же не думаете о том, чтобы отправиться туда на поиски? Французская полиция располагает куда большими возможностями, чтобы найти ее.

— Конечно, — согласился Томас. Мысль была действительно абсурдной, но неизвестно почему она не желала покидать его голову.

— Завтра я свяжусь с ЦБР, — сказал Кхан. — Они помогут с французами.

Вместе с Грийером они вышли на улицу. Ночь была жаркой и душной. Грийер подозвал такси и попросил отвезти их на центральный вокзал.

Всю дорогу Томас молчал. Самым легким — и самым разумным выходом — было переложить всю ответственность на полицию и предоставить действовать профессионалам. К тому же Прийя, единственное, что по-настоящему имело для него значение в данный момент, была в Бомбее. Вполне возможно, что она поддержит его намерение отправиться в Париж. Но в данном случае было важно не только ее мнение. Как бы старательно они ни делали вид, что это не главное, но отец имел на Прийю огромное влияние. Без его благословения она никогда не покинет Индию. Если Томас надеялся однажды убедить ее вернуться в Штаты, то для начала ему следовало завоевать расположение профессора.

Томас и Джефф купили билеты до Бандра-стейшн и спустились на платформу. Через десять минут подошел поезд. Они вошли в вагон второго класса. Томас встал у дверей, задумчиво глядя в темноту. Поезд был по-ночному нетороплив; мимо проплывали городские окраины. Огни города напоминали бесконечную сияющую реку. Теплый ветер, пахнущий пааном [22] Паан — листья бетеля, которые жуют с кокосовой пудрой, сахаром, камфорой, гулкандом (сладкой пастой), орешками и т. д. и одеколоном, ворошил его волосы.

Его решение наконец созрело. Возможно, дело было в стуке колес в ночи; возможно, в ласкающем кожу соленом бризе или в мелодичной иностранной речи. Или то была эйфория, вызванная арестом Навина после того, как они уже потеряли всякую надежду его найти. Но решение пришло как-то само собой, словно это не Томас выбрал свой путь, а путь выбрал его. Он поедет в Париж.

Он должен сделать это для Ахальи.

Он должен сделать это для себя.

Париж, Франция.

Зита по-прежнему убирала квартиру Василия. По приказу Дмитрия она через день собирала грязное белье в комнатах девушек. В это время они всегда выходили в коридор, всегда в футболках и спортивных шортах. Никаких следов пребывания мужчин в комнатах Зита не замечала — ни презервативов, ни сигарет, ни сумок с вещами. Единственным имуществом девушек было, по всей видимости, кружевное белье и несколько дешевых книжек в мягких обложках.

Однажды утром Татьяна отвела Зиту на третий этаж и велела убрать в комнате, почти полностью заставленной компьютерным оборудованием.

— Василий нет в городе, — объяснила она. — Смотри на грязь. — Она показала на пепельницу, забитую окурками, потом сняла с полки бокал с остатками прокисшего пива и сморщилась. — Гадость. — На лице ее появилось заговорщическое выражение. — Не говорить Василий, что ты здесь. Он не любить. — Татьяна пожала плечами. — Но место надо убирать.