Джули Тиммер - Лишь пять дней

Мара тогда поднялась, кивнула, заставила губы растянуться в улыбке. Постаралась дать Кенту почувствовать, что понимает. Что верит, будто он действительно думает о ней, а не только о выгоде фирмы. Что она прощает ему. И деликатно вытолкала босса за дверь.

— Я сделаю все приготовления с Джиной, чтобы освободить кабинет, — сказала она, прежде чем закрыть дверь у него перед носом, упасть на ковер, свернуться калачиком и зарыдать.

Вот и все! Ее карьера окончена. Жизнь, о которой она мечтала еще ребенком и к которой так тяжело шла, так долго училась, полетела в тартарары. Все титулы — юрист, советник, партнер, для достижения которых она столько трудилась и которыми так гордилась, больше не принадлежат ей.

Понадобилось два часа, чтобы собрать все свое мужество, подняться с пола, подойти к столу, позвонить мужу и попросить забрать ее. Еще неделя потребовалась, чтобы набраться сил, позвонить Кенту и обсудить детали освобождения кабинета и передачи дел. Они договорились, что Мара будет приходить на один день так долго, сколько понадобится, чтобы привести все в порядок: старые дела передать в архив, а текущие поручить Стэф или другим партнерам.

К концу февраля она упаковала последнюю коробку, сказала последнее «прощай» своим коллегам, офису, карьере, — всему, чему она посвятила практически двадцать лет жизни, и всему, чем она хотела бы жить еще, по крайней мере, столько же.

В свой последний день, стоя в кабинете на тридцать третьем этаже, она смотрела вниз на панораму Далласа, восторгаясь видом, который неизменно сопровождал ее все эти годы в течение бесконечных часов работы.

Она разглядывала тяжелую железную оконную раму, замки. На какую-то секунду ей захотелось открыть окно и стать свободной. Но она напомнила себе об обещании и о том, что еще есть время.

Мара сдержалась и не расплакалась, когда в последний раз закрывала за собой дверь кабинета.

Потом был прощальный ужин с коллегами в модном ресторане в центре. И Мара улыбалась. И милостиво кивала, слушая речи, которые произносил Кент и другие партнеры, речи, которые, по сути, были символом окончания блестящей карьеры. Только по пути домой она потеряла самообладание и разрыдалась в объятиях мужа. И потом рыдала много недель подряд, не желая расстраивать мужа своим разбитым состоянием, но уже в дýше, где стук капель полностью заглушал даже малейший всхлип.

Позже Скотт с трудом мог вспомнить, что он втолковывал ученикам остаток дня, какое выдал домашнее задание. У него остались смутные воспоминания, будто Пит пришел к нему в класс, чтобы вместе пообедать, как, впрочем, и всегда, и задал кучу вопросов, пытаясь понять, почему друг в полном забытьи рассматривает пол. Помнил, как Пит витиевато ругался, наверное, Скотт поведал ему о беседе с Дженис, правда, свои слова учитель не помнил, как и то, говорил ли вслух: «Куртиса забрали!»

После школы мужчина на автопилоте добрался до машины и по привычке поехал в школу Куртиса. И только когда повернул и увидел здание, толпу детей на игровой площадке в ожидании автобуса или приветствующих родителей, он вспомнил, что сегодня не забирает Куртиса. Ни сегодня, ни когда-либо еще.

Он притормозил и стал наблюдать, как маленькие человечки бегут от школьных дверей к ждущим их автомобилям или автобусам, как рассаживаются. И ему все казалось, что среди этих человечков он вот-вот увидит Куртиса, а среди взрослых узнает Дженис или ЛаДанию. Однако он их так и не заметил, но постоял еще чуть-чуть. Вдруг они задерживаются? Может, беседуют с директором или с мисс Келлер? Двор опустел, и Скотт понял, что пропустил их. Безусловно, увидеть мальчика с расстояния ста метров — не то же самое, что отвезти его домой, но хотя бы что-то!

Скотт включил радио и услышал ту же песню, которую они слушали с Куртисом сегодня утром по дороге в школу. Учитель вовсе не был плаксой, но песня пробудила воспоминания, и он позволил себе заплакать. Затем он выключил радио и всю дорогу домой проделал в тишине.

Лори ждала в прихожей и, как только он вошел, кинулась ему на шею.

— Мне звонила Дженис. И все рассказала. Я так зла на ЛаДанию… — Она покачала головой, очевидно, не желая перечислять все, что она бы сделала с матерью Куртиса. — Дженис сказала, что позже заедет за вещами Куртиса, но я попросила приехать немедленно. Чтобы тебе не пришлось опять ее видеть. Она ушла несколько минут назад. Что я могу сделать?

Верни мне ребенка, чуть было не сорвалось у Скотта. Но было нечто другое, что он хотел бы ей поручить. И жена ждала другого ответа.

— Нальешь мне выпить?

— Пива или покрепче? — Она внимательно посмотрела на него. — Думаю, покрепче будет в самый раз. Почему бы тебе не присесть в гостиной? Я сейчас принесу.

Несколько мгновений спустя она опустилась на диван рядом с мужем, одной рукой протягивая ему стакан, а другой поглаживая его по колену.

— Есть, по крайней мере, одна хорошая новость — ЛаДания согласилась, чтобы вы пошли на шоу машин-монстров. Ты можешь заехать за малышом в воскресенье утром и привезти обратно, когда захочешь. Во всяком случае у тебя будет последний день с ним, так ведь?

Скотт улыбнулся жене. Вымучил ту самую улыбку, которую она ждала, и сделал глоток.

— Я хочу заказать на дом еду, — сказала Лори, — может, тайскую? Я думаю, последнее, что ты хотел бы есть сегодня, это спагетти, которые мы пла…

— Тайская еда — это то, что надо! Посиди, а я позвоню и сделаю заказ.

— Я уже позвонила, еду привезут через час. Включить телевизор?

— Я наверх. Переоденусь, если ты не против.

— Конечно.

— Пойдешь со мной?

Она покачала головой и потянулась к кофейному столику за книгой. Он понял, что эта книга — одна из стопки для будущих мам.

— Я немного почитаю. Позову, когда привезут еду.

Скотт поднялся. Проходя мимо комнаты Куртиса, он в течение минуты боролся сам с собой, но тут же проиграл — ему казалось, что он сможет пройти мимо комнаты и не заглянуть.

Там все было именно так, как оставил малыш. Пижама на полу возле кровати, вчерашний тренировочный костюм в куче вещей, тоже на полу. Единственное, что было непривычным — закрытая дверца шкафа. Вероятно, ее закрыла Лори, чтобы уберечь мужа от созерцания пустых полок.

Она собрала Дженис две огромные сумки. В основном укладывала вещи, но все оставшееся свободное пространство забивала игрушками.

Упав на неприбранную кровать, Скотт прислонился к спинке и взглядом начал обводить комнату. Сделай и это своими дорогими воспоминаниями, повторял он себе. Запомни все, пока не пришла Лори с банками краски, новыми шторами и не переделала все в детскую для девочки. Всмотрись в мельчайшие детали — так выглядела комната, когда у тебя был сын!