Михаил Климов - Другая дверь

Мысли вернулись к Лешему с Горохом (вот сейчас правильно). Что они теперь здесь будут делать? Чего хотят? В тупую все понятно – денег и власти, но это в тупую, а вот что придумает Леший для достижения этих целей, какую ещё жестокую подлость сочинит?

Ведь, не считая всего прошлого (о котором Слава ничего не знал точно, а мог только догадываться) на его (или их) счету Песя, неизвестный венгр и, возможно, Горностаефф…

Стоп, сказал он вдруг сам себе…

А ведь все эти трое и на моей совести…

Конечно, я их не убивал и не пытал, но ведь это я поскандалил на Тиргартене, я привёл бандитов к Федерико, это за мной они попали к Песе, а затем к купцу.

И вот теперь они здесь и несут смерть ни в чём не повинным и совершенно не готовым к такому повороту событий людям. Да, через полгода здесь война и многие погибнут, зазря, просто так, как гибнут а войне посторонние, но ведь сегодня-то её ещё нет…

«И что мне теперь с этим своим знанием и пониманием делать?» – спросил он сам себя и вытер вспотевший лоб.

Попробовать сдать бандитов в полицию?

Лично казнить?

Объявить им джихад?

Все три предположения вызывали дружный печальный смех.

Какие у него доказательства для полиции?

Что он может сделать со своими двумя инфарктами и больной спиной против двух умелых бойцов? Кого казнить, когда казнилка в руках не держится?

В чём будет состоять джихад? В том, что Прохоров ночью проберётся в оставленную им гостиницу, найдёт нужный номер, затем ботинки у дверей и торжественно нассыт в них?

Мимо проехал автомобиль, их тут ездило немало (хотя и немного), но этот свернул к подъезду отеля.

Дверь гостиницы открылась, оттуда показался знакомый швейцар, который, увидев подъезжающую машину, кивнул сам себе и скрылся внутри.

Слава насторожился – отель был дорогой, но далеко не каждый тут мог позволить себе вызов такси.

Он вот не мог…

Открылась дверь, вышли Леший с Горохом, важно проследовали к машине, швейцару на чай не дали (во всяком случае, Слава этого не видел) расположились – пахан на заднем, шестёрка – на переднем сидении.

Такси тронулось…

Прохоров проводил машину глазами, расплатился и вышел.

Дошёл до отеля, за стойкой портье был незнакомым.

Но это ничего…

– Вы знаете, – начал наш герой, как можно вальяжней, – у меня изменились обстоятельства, и мне нужно уехать раньше времени. Могу я получить деньги за непрожитые дни обратно?

– Сейчас узнаю… – любезно ответил портье. И нелюбезно добавил. – Мне для этого нужно позвонить управляющему… Подождёте здесь?

– Подожду…

Прошло примерно пять минут, Слава заканчивал свои переговоры с портье, удавалось вернуть примерно семьдесят процентов заплаченного, ещё пару слов, и можно подниматься в номер за саквояжем.

Но в этот момент на его плечо легла чья-то тяжёлая рука.

И незнакомый мужской голос на чистом русском языке произнес:

– Господи, да неужели же это сам господин Прохоров? Такой человек – и без охраны?

Слава обернулся – перед ним стояли Леший с Горохом.

Что делать?

– Вот я только не пойму, – веселился Леший и недвусмысленно показал пистолет, точнее, его дуло из-под пальто. – Ты как правильно произносишься – Зад достойный? Или Задом стойный?

– Чего надо? – хрипло спросил Прохоров.

– Любви-с… – отвечал Леший. – Любви-с…

А Горох молчал…

И это непривычное молчание бывшего «авторитета» почему-то казалось Славе страшней, чем глумление нового «босса».

– С нами идём… – наконец, навеселившись, тихо и уверенно сказал Леший.

– Никуда не пойду… – возразил Прохоров.

Что же делать?

– Пулю здесь и сейчас в лоб… – всё так же спокойно сказал бандит. – Или с нами – выбирай…

И было ясно, что не шутит.

Слава беспомощно оглянулся на портье, тот встревоженно смотрел на компанию, явно не понимая, что происходит…

Попросить о помощи?

– Ещё раз оглянешься, прострелю ногу… – всё так же спокойно сказал Леший.

И улыбнулся…

– И как потом я за тобой пойду? – попробовал возразить Слава.

– Ползком, – улыбка стала ещё шире, прямо месяц расположившийся по горизонтали, – ползком, оставляя кровавый след на наборном паркете вестибюля… Я ответил? Тогда вперёд…

Уже у двери, распахнутой нелюбезным швейцаром, Леший вдруг скомандовал Гороху:

– Вещи забери, я тебя в машине жду…

Тот молча повернулся и пошёл к лестнице.

А Слава отметил про себя это «Я тебя жду», как будто его, Прохорова и в помине тут нет.

И, может, его и вправду уже нет?

Они вышли и уселись в автомобиль.

А что, надо было вывернуться и, петляя, как заяц, и держась за сердце, пробежать метров пять, пока или нога, или кулак, или пуля Лешего тебя догонит?

Помолчали…

Было совершенно невыносимо сидеть вот так молча, словно какая-то бессловесная жертва…

– Сбежит ведь… – сказал Прохоров, кивнув в сторону Гороха. – С вещами и смоется…

– Не сбежит… – спокойно ответил Леший. – Он ни одного слова не по-русски сказать не может. А по-русски – только матом – как он тут выживет?

– А меня как нашли? – поинтересовался Слава.

– Держишься молодцом, уважаю… – констатировал бандит. И добавил: – А тебя никто и не искал…

– То есть вы случайно оказались в той же гостинице, что и я? – недоверчиво спросил Прохоров.

– Искали приличное место, где говорят по-английски… – охотно объяснил Леший. – По-немецки я всё-таки плоховато…

Как и я…

– А сегодня как опознали?

– Так ведь внешность человеку изменить трудно, но можно… – опять не стал сопротивляться вопросу бандит.

В принципе, если бы не недавнее дуло под ребрами нашего героя, его спутник был сама доброжелательность.

– А вот голос – не меняется… – продолжил он.

– Голос?! – то ли спросил, то ли выматерился Прохоров.

– Ага… – радостно улыбаясь, кивнул Леший. – Идём мы это с Горохом в номер – вещи не взяли, а уже в дороге решили сюда не возвращаться, а вещи – жалко… И тут слышим такой родной, такой знакомый голосок. Горох, конечно, узнал, я-то тебя раньше не слыхал ни разу, кроме истерики на Тиргартене, но там голос другой был, понятное дело…

– Ясно…

Дверь гостиницы открылась, и оттуда выкатился бывший с двумя саквояжами в руках. Подбежал, молча сел на переднее сиденье, поставив чемоданы в ногах.

За всё время, что Слава видел «лидера строительной промышленности», тот не произнес ни слова.

Похоже, ему не нравилось его нынешнее положение…

А Славу это радовало…

И само положение…

И то, что Гороху оно неприятно…

ТАК не приятно…

Возникали мысли о том, что если эту парочку разделить…

А потом поссорить…

Может быть…

Леший что-то сказал шоферу по-немецки, и они тронулись…