Николай Самойлов - Ультиматум президенту (сборник)

Оба приехали в Англию заработать, мечтают о больших деньгах, разбогатеть хотят быстро, потом долго и зажиточно жить у себя на родине.

Иван Сергеевич Иванов – русский. Хорошо накаченный, решительный, волевой, коротко стриженый шатен. Глаза серо-голубые, узкие, но очень умные и проницательные. Волевой, всегда хорошо выбритый подбородок. Одет модно и дорого. Возможно, в прошлом был связан с криминалом, отсюда любовь к риску, приключениям и авантюрам. Разносторонне образован, начитан, много знает и умеет. В Лондоне живёт не первый год.

Вечер, Михась и Андрий сидят за столиком в полупустом баре и пьют пиво.

Рядом они оказались случайно. Поэтому некоторое время сидят молча, каждый занят своими мыслями. Михась, прихлёбывая из кружки чёрный Эль, рассматривает грязный лист на котором нарисован какой то план.

Андрий, заглянув через его плечо, с насмешливой улыбкой говорит:

– Прошу прощения за назойливость, вы, похоже, как и я увлекаетесь поисками потерянных сокровищ. Что за схема нарисована на вашей карте? Если вы приобрели её у местных шарлатанов, то это наверняка фальшивка.

Михась незнакомому нахалу отвечает неприветливо:

– Пей пиво, красавчик, и не суй свой нос в мои дела. А то, я вобью его, как гвоздь по шляпку в крышку стола, и испорчу твоё привлекательное личико. Девки любить перестанут.

Андрий отвечает примирительно, стараясь погасить его раздражение:

– Напрасно сердишься, брат, я пытаюсь избавить тебя от лишних трат и хлопот.

Михась с иронией:

– А, чего они тебя так волнуют? Хлопоты мои, деньги тоже из моего кармана.

– Горький опыт имею. Это сейчас я от скуки и безделья изнываю. Совсем недавно, поверив подобной подделке, два года лазил по пустыне, искал клад, закопанный Моисеем после выхода евреев из Египта. Евреи кинули египтян. Перед уходом назанимали у них столько золотой и серебряной посуды, что большую часть далеко унести не смогли и закопали в пустыне. Мой друг купил у старого одесского еврея карту с указанием места, где был закопан клад. По ней мы два года по пескам лазили. Искали оставленный евреями клад. Нашли только песок. Теперь вымываю его из организма пивом, никак вымыть не могу.

Михась громко хохочет. От избытка веселья хлопает соседа по плечу, тот кривится от боли:

– Ты, бы хлопал полегче, я не свая, чтобы меня в землю по макушку заколачивать.

– Если, ты, маменькин сынок, сиди и молча соси пиво. Хочешь стать моим другом, терпи. У меня план верняк, лично моим покойным дядей проверен. Тут сомнений быть не может!

Андрий загорается.

– Не брешешь? А, чего же твой дядя дело до конца не довёл?

– А, кто тебе сказал, что не довёл?

– Ты изучаешь карту, значит, собираешься ею воспользоваться, а зачем лезть туда, откуда всё давно вывезено?

– Соображаешь!

– Слава, Богу, в лохах и дураках ещё не ходил.

Андрий, сверкая глазами, покраснев от возбуждения, торопит соседа:

– Тогда рассказывай побыстрее, я внимательно слушаю!

Михась хохочет:

– А уши помыл, прочистил? Я, ведь, тоже не осёл, чтобы первому встречному все свои тайны выкладывать. Эту честь заслужит нужно.

В это время в бар врываются два наркомана в масках. Тот, что повыше и пошире в плечах и с пистолетом в правой руке кидается к бармену, второй пониже, размахивая ножом, требует деньги у наших знакомых.

Андрий говорит ему, спокойно, без тени страха:

– Не маши ножом. Милостыню, я только нищим подаю и не каждый день, а только по праздникам.

Наркоман в ярости замахивается на него ножом, Андрий, реагирует мгновенно, скрестив руки, ставит блок. Михась подтягивает ноги к животу, выкинув их вперёд, бьёт наркомана ногами в живот, хилый наркоман отлетает к стойке и сшибает с ног подельника. Тот падает, пистолет отлетает в сторону. Андрий быстро подбегает и хватает пистолет, потом нож, выпавший из руки хилого бандита. Захватив оружие, парни выталкивают из бара наркоманов, расплачиваются с барменом и уходят.

Друзья не спеша идут по улице, обсуждая пережитое ими в баре. Михась, возбуждён дракой, доволен новым знакомым, грохочет басом на всю улицу:

– Говоришь, только нищим подаёшь? Молоток! Мне то же чужого не нужно, но своего не отдам.

Андрий тоном проповедника:

– Не философски мыслишь. Есть много мест, где грех не взять: касса тотализатора, ломбард, банк, Там, где деньги заработаны, не честно и Христос брать разрешил.

Возьми, к примеру, банки. Они, как пауки кровью, живут на проценты за выданные обывателям кредиты. Аллах запрещает мусульманам брать проценты с правоверных, поэтому мусульманские банки работают не на процентах, как еврейские, а берут часть прибыли, которую принесли их деньги – так получается честнее. Какой то чудак подсчитал, что если бы в год рождения Христа, кто то положил в банк одно пенни под полтора процента годовых, то сегодня он мог бы только на проценты с пенни купить десять кусков золота весом с земной шар каждый!

Поражённый услышанным, Михась останавливается с открытым ртом:

– Не может быть, чтобы с одного пенни набежало столько денег! Если так, завтра же начнём чистить банки. Будем восстанавливать попранную справедливость.

– Согласен. Только сначала расскажи мне всё, что знаешь про дядин клад.

Михась ещё раз внимательно оглядывает соседа и говорит:

– Тогда поехали ко мне на квартиру.

Новые знакомые садятся в такси и едут в пригород. В тёмном переулке заходят в грязную комнатушку, которую снял себе Михась в квартире худой, неприветливой старушки. В небольшой, мрачной комнате стоят кровать, два расшатанных стула, стол и телевизор. Садятся за стол и разглядывают карту. Михась поясняет:

– Здесь нарисована дорога к затерянному в индийских джунглях древнему городу. Мой дядя и его друг наткнулись на него случайно. Всё, что с ними произошло в мёртвом городе, они сняли фотокамерой. Сейчас посмотрим, пленку, если будет непонятно, спрашивай.

Михась устанавливает катушку, заправляет плёнку в проектор и включает его. Сидя на разболтанных стулья, друзья смотрят на экран, изготовленный ими из простыни и видят среди пальм и лиан двухэтажный дворец сложенный из тесаного камня. Двустворчатые двери закрыты, судя по тому, как створки сияют под солнцем, они украшены чеканным золотом, серебром и драгоценными камнями. Людей и сторожей вокруг храма не видно. По деревьям и лианам, окружающим дворец, снуют обезьяны.

– Представляешь, какие богатства хранятся за этими дверями!

Восторгается Михась.

Андрий возбуждён, но говорит неуверенно, голос полон сомнений:

– Они, что даже не вошли во дворец?

Михась нетерпеливо перебивает его: