Владислав Вишневский - Время «Ч» или хроника сбитого предпринимателя

Только из чувства высокого любопытства, СанСаныч тоже зацепил ногами свободные шлёпанцы, так же прихватив и полотенце, заторопился вслед. Ему любопытно было посмотреть — никогда живьём близко не видел — как это они, там, моржи, в проруби бултыхаются.

Избушка была довольно длинной… Прорубь та была где-то видимо рядом, — решил про себя СанСаныч, смело толкая дверь, — в соседней, наверное, комнате. Но дверь вела вовсе не в комнату, а прямо на улицу, на мороз.

Там, за порогом, в чёрной темноте надвигающейся ночи, в свете открытой двери, удаляясь, мелькали Артуровы пятки. «Интересно девки пляшут!», удивился СанСаныч, быстро закрывая дверь… Конечно за собой он её закрыл, — пустился вдогонку. Под тапочками хрустел снег, разогретое тело вовсе не чувствовало холода, скорее наоборот, очень было даже приятно. И на душе тоже было необычайно хорошо. Лёгкое мандраже, почти кураж, как обычно бывает перед хорошей, заманчивой интересными и таинственными приключениями книгой (только на одну ночь!), или таким же необычайно интересным концертом, кинофильмом… Жутко приятное ощущение! Адреналин, поднимая восторженное настроение, уже гнал кровь… А Артур, не ведая этого, не оглядываясь, быстро шёл вперёд, легко ориентируясь в темноте. СанСаныч с трудом видел его гаснущие в темноте светлые плечи, локти рук, ноги, а вот ни плавок, ни затылка не видел вообще — с темнотой сливались. Тропинка, мудрёно петляя потянулась к хорошо освещённому неподалёку пространству. Там, над ним висел густой, молочный туман. Это, видимо, она, та прорубь и есть. Парит лунка! — догадался СанСаныч. — Подходим, значит! Пришли!

Они уже оба вступили в освещённое — лобное — пространство. В конце пути тропинка упиралась в высокие деревянные поручни, заканчивалась там… Откуда-то из темноты, со стороны прожекторов, послышался чей-то громкий, восхищённый, очень задорный и весёлый — девичий! — голос. Словно колокольчик!

— Девочки, смотрите, вон ещё двое моржей идут! Скорее сюда, скорее!

СанСаныч недоумённо оглянулся по сторонам — кто это там? чей голос? кому?.. Ничего не увидел, слепили прожектора, а впереди уже, прямо перед ним, отчётливо маячила полынья. Лунка, метров десять на десять, с редкими мелкими осколками плавающих льдин, размером с варежку или с кулак. Свинцово тяжёлая вода в свете прожекторов игриво бликовала, масляно призывно колыхалась, парила, как жидкий азот. Под взглядами невидимых зрителей, СанСанычу ни чего не оставалось, как тоже, вслед за Артуром ступить босиком на обледенелые деревянные ступеньки — не позориться же! — бесстрашно шагнуть вниз, в воду. Сделал он это довольно решительно.

Никто из зрителей наверное и не заметил, как глаза у СанСаныча, в этот момент, едва не вывалились от жутко леденящего обруча, тисками сдавившего грудь, напрочь оборвав дыхание, прервав его. Холода он в начале и не почувствовал, это чуть позже, когда дыхание едва восстановилось. Кто видел, как рыба округлив глаза беспомощно разевает на берегу рот, тот легко представит, как выглядел СанСаныч в воде. А ног, как и всего тела и рук, у него будто никогда и не было. Над водной поверхностью болтались, казалось, только ошалело-удивлённые его глаза. Прямо над ними, кто заметил, зависла лепетавшая от немого ужаса душа над водой, да застрявший в задубевших ледяных глубинах груди, скорее всего горла, истошный его крик, как обрубок… «ма…» Тут понятно: «мама», видимо! Но инстинкт самосохранения уже делал своё нужно сейчас дело: спасал СанСаныча. Он, бедолага, всё ещё не соображая, судорожно двигал руками, даже вроде плыл. На самом деле — «волну гнал», вернее безрезультатно пытался пустым ртом схватить воздух, и протолкнуть его: хоть грамульку, хоть как-нибудь, но вниз, в лёгкие… Это, к счастью, со временем всё же удалось. Далеко не сразу правда, мучительно и трудно, но удалось. Спасибо ангелам хранителям! От резких движений или ещё от чего-то, но приоткрылась в теле, в сжавшемся до размеров спичечной головки, какая-то там дверца, появилась малюсенькая в ней щелочка. Сквозь неё и вздохнул… Втащил в лёгкие воздух, как втаскивают упирающегося, царапающегося кота. Может и не воздух глотнул, холодную струйку только… И не грудью — какой там! Но и этого — слава Богам! — хватило, чтобы СанСаныч вроде и ожил, и глаза уже с воды подобрал, уже и шеей мог туда-сюда, кажется, немного поворачивать… А тут и Артур до противоположного края полыньи мелкими саженками доплыл. Эффектно — на публику, — с шумом и развернулся, как лосось в брачных играх, и чуть не захлебнулся, с удивлением увидев почти рядом с собой, в проруби, своего друга. Вернее, торчащий над водой слипшийся обледенелый ёжик его волос, и такие же торчащие на выкате глаза!

Ё, моё!..

— Сан… — только и смог выдавить, неожиданно поперхнувшись ледяной водой, вытаращив при этом глаза в первые секунды своего удивления Артур. — Саныч! Ты что?! — Отфыркался, приходя в себя, прокашлялся, выплёвывая забортную воду, булькая смехом, спросил. — Ты как это… — показывая глазами на воду, и вообще. — Сюда-то! Саныч!.. Нельзя ведь! Опасно!

— Уже но… нор… нор… мально, — почти бодро просипел гость из Хабаровска, в расчёте на внимательно-задорные где-то там, вверху, девичьи глаза. Видят уж, наверное, оценили. В принципе, был счастлив: лицом в грязь не ударил, не опозорился. Сказали же, что два моржа идут, вот, два моржа в проруби и плавают. Чего ж ещё!

Их благостный заплыв и неторопливую, кажется, светскую беседу прервал чей-то — со стороны мужской злой или встревоженный, не разберёшь, мужской голос.

— Артур, ёшь твою в качель, что за хулиганство, кто это там с тобой… в воде, а? — грозно взревел он.

— О, нам сейчас попадёт, — приникнув к воде, будто за куст прячась, шепнул Артур СанСанычу. — Это Нептун наш. — И тут же Нептуну своему, бодрым голосом. — Семёныч, не ругайся, это друг мой из Хабаровска приехал, Саныч.

— Ну-ка, немедленно оба из воды! Ит-ти вашу… Это что такое!.. — И сетчатым половником, на длинной ручке, льдины которым рыбаки вылавливают, ловко подцепил непрошенного иногороднего моржа под зад. СанСаныч и не возражал: на берег, так на берег. Кстати, и вода, заметил, не такая уж и холодная. Так только, чуть-чуть! Держась за поручни, спокойно, вроде лениво, и поднялся из воды по-ступеньками… За ним, почти пробкой, выскочил и Артур. Запрыгал попеременно то на одной ноге, то на другой, вытряхивая из ушей попавшую воду.

— Ну, Саныч! Ну, ты дал! — затараторил он восхищённо. — Тут же годами закаляются, чтоб в воду залезть. Всё повремени, всё по-секундам, по-научному! А ты! Сразу! Ну, молодец! Бежим скорее греться.

— А мне не холодно, — в разрез проблемы, нахально заявил СанСаныч, действительно чувствуя во всём теле разрастающееся тепло… На воздухе это особенно хорошо чувствовалось. И снег казался тёплым и нежным… и ветерок ласковым. Предложи ему сейчас Артур: ещё разочек… Заплыл бы, не задумываясь. Так уж «в лунке» понравилось.