Лорен Грэм - Однажды, однажды, может быть (ЛП)

Я не знала, что ответить, когда он в первый раз сказал это, и до сих пор не знала. Моё лицо горело. Я бы хотела, чтобы у меня получилось пошевелить руками. У моих ног было немного пространства, куда двигаться, но это была плохая компенсация. Я хотела скатиться с кровати, но запуталась в простыне, и, кажется, не могла сказать ему, чтобы он встал с меня. Как будто моё тело и голос были взаимосвязаны, и они не могли прийти к соглашению действовать сообща, я застряла.

- Э... послушай...

Но я не успела сказать ничего, как он поцеловал меня, слегка, один раз. В его поцелуе было что-то аккуратное, заботливое. Он был почти целомудренным, как будто он не хотел, чтобы я восприняла его поцелуй всерьёз. И что-то в сочетании клаустрофобии, ощущения его близости, того, что меня не целовали долгое время, и того, что поцеловал именно он, сделало мою даму из рекламы парфюма храброй на полную катушку, и, я не планировала это говорить, но, тем не менее, услышала свои слова:

- Почему бы тебе не поцеловать меня по-настоящему?

Удивление пересекло лицо Джеймса, как будто то, что я сказала, абсолютно не имело смысла.

Дама из рекламы парфюма исчезла.

Я шокировала его. Я сделала ошибку. Но как я могла неправильно расшифровать его знаки? Он трогал мою ногу. Он абсолютно точно схватил мою ногу. Да, ради Бога, он до сих пор висит надо мной.

Но стойте... удивлённое выражение лица исчезло. Может быть, его никогда и не было. Теперь Джеймс смотрел на меня скорее как... эм, он словно тлел, его щёки были настолько красными, что краснее и не бывает. Он медленно опустился сбоку от меня, положив голову на руку, и провёл рукой по контуру губ, из-за чего меня начало трясти.

А потом, как я и просила, он поцеловал меня по-настоящему.

Несколько часов спустя я, пошатываясь, поднялась на ноги. Я едва понимала, что случилось. По какой-то причине мы поднялись, выпили вино, а потом снова упали в постель, но я по-прежнему ничего не ела, и из-за сочетания усталости, голода и поцелуев я находилась не в себе. Я была во сне. Должно быть. Я не могла провести последние два часа, целуясь с Джеймсом Франклином. Спасибо дама из рекламы парфюма!

- Я провожу тебя домой, - сказал он у двери, его рука легла на тыльную сторону моей шеи и потянула меня к нему. Если я не уйду в скором времени, то рискую не уйти вообще.

- Я же говорила тебе, я доберусь сама. Тут не так уж и далеко.

- Эта улица не особенно безопасна ночью.

- Поэтому у меня есть вот это, - сказала я, показывая баллончик с газом, который висел на брелоке.

- Я настоящий Нью-Йорковец.

- Уж мне ли не знать! Я понял, насколько ты сильная, - он убрал прядь с моего лица и прошептал на ухо, - в конце концов, ты практически запрыгнула на меня сегодня.

Я оторвалась от него слишком резко, но мне нужно было увидеть выражение его лица. Он что шутит? Мне совсем не понравилось, как это прозвучало.

- Ты не... Я бы не сказала, что запрыгнула на тебя. Ты тоже, эм... эм... запрыгнул, знаешь ли... - произнесла я с жаром, но не могла говорить прямо.

- Фрэнни, расслабься, я просто дразню тебя. Я хотел, чтобы это случилось с того самого дня, когда мы встретились на улице. Просто сегодня я хотел сохранить профессиональные отношения, знаешь, попробовать небольшую часть второго акта, чтобы было интереснее, но сохранить некие границы. Но ты. Но ты пошла дальше, - он притянул меня ближе, прижавшись ко мне. - И я рад, что ты так сделала. На самом деле рад.

Он закрыл за мной дверь, поцеловав напоследок, в этом поцелуе я участвовала лишь отчасти, поскольку в голове одна мысль обгоняла другую. Я почти бежала весь путь домой, из-за того, что район был тихим и тёмным и из-за мучительного чувства, что я сделал что-то, о чём пожалею. Как он вообще мог, даже в шутку, сказать, что я запрыгнула на него? И почему он говорил о втором акте? Наша сцена была из первого акта. Уверена, что он ошибся. Нужно будет взглянуть на пьесу ещё раз, когда вернусь домой.

По мере того, как я приближалась к своему району, моя скорость уменьшалась. Не о чем было волноваться. Ночь была прекрасна, холодная и тихая, а я пробежала достаточно, чтобы согреться. Мне хотелось насладиться вечером прежде, чем он исчезнет. Вечер был удивительный. Работа была такой волнующей, а потом... С Джеймсом я чувствовал себя сильной, умной и красивой, по крайней мере, большую часть времени.

Я притормозила на ступенях нашего дома, с улицы был виден свет в нашей гостиной. Кто-то дома и не спит.

Я надеялась, что это Джейн припозднилась с работы из-за очередной истории с Расселом Блейкли. Интересно, каково это наблюдать за работой настоящей звезды на настоящих съёмках фильма. Забавно, как она был близка к этому, и как далека одновременно, работая целыми днями и ночами за семьдесят пять долларов в день. Или, может быть, это Дэн не спит, пишет за обеденным столом, мечтая о том, что его сценарий попадёт на фестиваль научно-фантастической литературы. Мы все работаем усердно, но очень далеки от того, чем на самом деле хотим заниматься. Мы заглядываем в окно вечеринки, на которую нас ещё не пригласили, вечеринку, на которую мы не знаем, как одеваться, или какие вести разговоры на ней, даже если бы мы пришли в качестве чьего-то гостя.

Уверена, это Дэн заканчивает писать и смотрит телевизор, зажав между ног второе пиво. Он проливает на деревянный пол, по меньшей мере, одно пиво в неделю, потому что не хочет ставить бутылки на наш "красивый" кофейный столик. Столик, что мы с Джейн нашли на перекрёстке на распродаже несколько лет назад.

Не знаю, почему я думала о Дэне и об этом кофейном столике. Я простояла снаружи довольно долго, и начала замерзать. Мне нужно пойти спать до того, как я начну волноваться о том, что значит сегодняшний вечер, и значит ли вообще что-нибудь. Нужно выспаться максимально хорошо. Завтра нужно встать пораньше и пойти побегать. Я пообещала себе, что войду, поздороваюсь, и вне зависимости от того, какой сосед находился в комнате, отправлюсь сразу в комнату, разве что остановлюсь, чтобы заглянуть в окно Фрэнка и понять, что он смотрит по телевизору, а потом сразу же пойду читать "Голубую хижину", чтобы обеспечить максимальную сохранность результатов проделанной сегодня работы. Артуро Денуччи, наверное, изучает свои реплики, даже после долгой репетиции. Уверена, что и Джеймс так делает тоже. Я устала, но сегодня я чувствовала себя настоящей актрисой. Серьёзной актрисой, становящейся подлинной художницей.

ГОЛУБАЯ КАБИНА

ВТОРОЙ АКТ, СЦЕНА ПЕРВАЯ

Занавес поднимается, обнаруживая за собой КЕЙТ, в том же положении, как мы и оставили её в конце ПЕРВОГО АКТА, спящую на ковре из овечьей шкуры у камина. ДЖЕФФРИ сидит рядом с ней. КЕЙТ шевелится и скидывает покрывало. ДЖЕФФРИ пытается поправить одеяло, не побеспокоив её. Она просыпается, как раз тогда, когда он накрывает её. Он неловко навис над ней.