Роберт Ирвин - Ложа чернокнижников

Но Фелтон указал мне на одну из записей в моем дневнике:

— Ты не веришь в магию, но веришь в то, что Odi Profanum наделен магическим взглядом, который вынудил Салли переспать с ним?

Я уже собирался ответить «нет», как вдруг мне захотелось сказать «да». В конечном счете, я так и не решил, что ответить. Получалось, что магия либо существует, либо нет, но тогда, переспав с Гренвиллем (Odi Profanum — это его магическое имя), Салли изменила мне по доброй воле, потому что предпочла Гренвилля мне — во всяком случае, в тот момент.

Видя, что я сижу словно язык проглотив и борюсь с самим собой, Фелтон наклонился и шепнул на ухо Мальчику:

— Приведи Odi Profanum. Давай, Мальчик, приведи его. — Потом он встал, чтобы открыть собаке дверь.

Мы сидели молча и ждали. Мой взгляд привлекла стоявшая на камине фотография. На ней были запечатлены два худощавых молодых человека где-то в пустыне, а между ними стоял козел. Один из молодых людей держал в руках дробовик. В человеке, стоявшем рядом, я с удивлением узнал Фелтона — стройного и молодого Фелтона. А кто же — тот, другой? Определенно это не Магистр.

Через несколько минут собака вернулась, за ней шел Гренвилль. Фелтон молча протянул ему мой дневник. Дневник был открыт на странице, где описывается, как мистер Козмик рассказывает мне, как Гренвилль соблазнил Салли. Гренвилль, нахмурившись, прочитал мою запись. Не то чтобы он был особенно рассержен. Просто он всегда был угрюмым.

— Не почерк, а сплошные закорючки! — произнес он и замолчал.

Фелтон посмотрел на меня.

Я не сразу подобрал нужные слова.

— Так мистер Козмик сказал правду?

— Ты хочешь видеть демонов? Будут тебе демоны, — ответил Гренвилль, но, видя, что я жду чего-то еще, продолжал: — Да, я использовал Morso Doloroso, чтобы заставить Салли переспать со мной.

— Это правда?

— Если тебе так угодно, Non Omnis Moriar, — сказал Фелтон.

Это была явная отговорка. Но у меня появилась мысль.

— Могу я посмотреть дневник Odi Profanum за соответствующий день?

— Я показываю свой дневник только Магистру! — мгновенно запротестовал Гренвилль.

— Мне ему позвонить?

Рука Фелтона легла на телефонную трубку.

— Нет, конечно, нет. А что, он действительно такая важная птица?

Впрочем, вопрос был чисто риторический. Мы все трое знали, что я — важная птица. Я только не знал почему.

Я самодовольно ухмыльнулся Гренвиллю. Он долго молчал, потом сказал, что у него нет при себе дневника. «Прекрасно», — ответил Фелтон. В общем, он не сомневался, что я соглашусь подождать до четверга. Гренвилль вышел, тихонько прикрыв за собой дверь. До сих пор я думал, что Ложа — это единый организм, общество абсолютных единомышленников, посвятивших себя одной цели. Теперь я понимаю, что, возможно, это не так.

Фелтон перешел к следующему пункту. Он по-прежнему чувствовал, что я скрываю что-то важное. Он спросил, что я почувствовал, когда брат Vigilans (имя мистера Козмика для непосвященных) пришел ко мне в воскресенье утром и предложил вместе сбежать из Ложи? Не поддался ли я искушению? Я сказал, что в дневнике все написано.

Фелтон холодно улыбнулся. Он вцепился в этот пункт, как собака в кость. Когда я описывал посещение мистера Козмика и его предложение бежать из Ложи, я не мог не знать, что Фелтон это прочтет и это не останется без последствий. Фелтону хотелось знать, что чувствует человек, предавший друга.

Но я ответил, что у меня нет друзей.

Когда я выходил из кабинета, у меня в голове крутилась песенка группы Лавинг Спунфул «Do You Believe in Magic?». На тот вечер была намечена лекция Агаты о внеземных силах, а затем мы должны были провести короткую медитацию на эту же тему, но все вышло куда интереснее.

Во-первых, лекция началась с опозданием. Мы слонялись по аудитории, ожидая, пока не появится Агата или кто-нибудь из старших членов Ложи. Среди нас была и Элис. Я мысленно постарался вернуться вспять к состоянию наркотического опьянения, в котором я действительно хотел ее тело, но это оказалась скверная затея, которая вела в никуда. Это немного смахивало на размышления об утыканных бритвами перилах, и я быстро отказался от этой затеи. Наконец в комнату вошли Гренвилль и Гривз и встали по обеим сторонам двери. Почти сразу вслед за ними появились Фелтон, Агата и остальные старшие члены Ложи. Потом Лора подошла к мистеру Козмику и попросила его принести свой дневник. Мистер Козмик пошел за дневником, который он оставил в своей сумке около кабинета Лоры, Гренвилль сопровождал мистера Козмика. На этом этапе развития событий мистер Козмик выглядел просто смущенным. Когда они вернулись, Гренвилль снова встал у двери. На этот раз я заметил в его руках шпагу.

Потом Фелтон попросил мистера Козмика прочитать запись из своего дневника за воскресенье, 11 июня. Мы окружили мистера Козмика и стали слушать.

«11 июня, воскресенье. Встал достаточно рано, чтобы пройтись до Хораполло-хауса пешком. Переоделся в комнате Питера. Питер расстраивается, что у него отняли проигрыватель, но я все ему правильно объяснил. Потом мы спустились в Ритуальную Залу и стали ждать Элис…»

Фелтон резко прервал его и, повернувшись ко мне, попросил прочесть мою запись о событиях того утра вплоть до того места, когда мы спустились в Ритуальную Залу. Я прочитал свой вариант. Тогда Фелтон вступил в круг Посвященных и заговорил, поочередно оборачиваясь к каждому из нас:

— Как следует поступить с человеком, который замыслил оставить Оккультный Путь и предать Ложу? Каково наказание за подобный поступок?

— Non Omnis Moriar, говори.

— Такой человек умер для Ложи, — ответил я.

— Питер… то есть Non Omnis Moriar лжет, — быстро возразил мистер Козмик. — Я никогда не говорил ничего такого, о чем он пишет в своем дневнике. Я целиком и полностью верен Ложе, а он просто врун. Он хитер и опасен…

— Non Omnis Moriar уже вынес приговор, — прервал его Фелтон.

Подойдя к мистеру Козмику, Гренвилль и Гривз силой уложили его на пол лицом вниз. Затем Гренвилль приложил острие шпаги к затылку мистера Козмика. Только после этого ему разрешили встать и сказали, что он может идти.

— Теперь ты умер для нас.

Я подумал, что мистер Козмик почувствует облегчение оттого, что его «убили» в чисто символическом смысле, но, выходя из комнаты, он оглянулся на меня, и вид у него был жуткий.

Призвав Девять Варварских Имен, мы все ненадолго вышли, чтобы присутствовать при возжигании атанора, а потом в огонь был брошен дневник мистера Козмика. После этого большинство из нас вернулось на довольно скучную лекцию Агаты о ветрах, дующих в космическом пространстве, и о духах, с воплями носящихся от планеты к планете. Но я слушал лекцию вполуха. Из головы не шел мистер Козмик — только сейчас до меня дошло, что он был еще одним соблазном, уготованным мне на Пути. Дело не в том, что он был воплощением клиппот, как Салли. Я забавлялся мыслью, что общался с реальным мистером Козмиком, но его сознанием завладела некая высшая сила, не желавшая, чтобы мы продвинулись по Пути. И я гадал, что он теперь станет делать, после того как его изгнали из Ложи. Обратится в прессу? В одном я был совершенно уверен: он пойдет к Салли и станет рассказывать ей про меня всякие ужасы. Хотя не могу сказать, чтобы Козмик был для меня серьезным искушением. Я никогда не смог бы бросить Ложу — мне слишком интересно знать, что будет дальше.