Роберт Ирвин - Ложа чернокнижников

— Сатанистов.

— Обалдеть! Они что, тоже шмонают наркоту?

Толкач, должно быть, решил, что я — чокнутый и ему лучше со мной не связываться, но я вытащил деньги и в конце концов прикупил четыре ампулы мефедрина, пару ампул амилнитрата, полдюжины кубиков ЛСД, крохотный пакетик героина и марихуану. Для этого толкача выдался на редкость удачный день.

Мне тоже повезло. Ближе к вечеру я увидел Салли, идущую мимо кафе. Я схватил ее за руку и затащил внутрь. Салли ожидала, что рано или поздно что-то в этом роде должно случиться. И тем не менее мне потребовалось немало времени, чтобы втолковать ей, что мы оба в опасности. Я настаивал на том, что идти к ней домой небезопасно, поэтому, немного поспорив, она отправилась в телефон-автомат и позвонила своей приятельнице Пэтси, тоже костюмерше, у которой сегодня был выходной. Пэтси тут же подъехала в «Абдуллу», и Салли предложила ей свою работу. Взамен она заставила Пэтси пообещать, что заберет вещи Салли из ее комнаты и спрячет их у себя. Салли принялась составлять список жизненно необходимых ей вещей: зубная щетка, пластинки Донована, дождевик, плакат группы Рэд Индиан, «Властелин колец» в мягкой обложке, маятник для гадания, плюшевый мишка, кальян, пластмассовый бюст Дж. Ф. Кеннеди и вибратор. Ту ночь нам пришлось провести в Арт-Лаборатории. Поскольку я ходил туда с Гренвиллем пару недель назад, это было немного рискованно, но ничего другого нам в голову не пришло. Там всю ночь крутили старые фильмы Эйзенштейна, я заснул, и мне приснился кошмар, где надо мной навис Иван Грозный.

На следующий день, в четверг, Салли отправилась забирать часть своих вещей у Пэтси, а я поехал к Майклу. Полный облом. Я ждал, что он что-нибудь предпримет, хотя бог его знает, что именно. Возможно, я подсознательно надеялся, что Институт экономики обеспечивает «убежищем» тех социологов, чьи предметы исследования угрожают их жизни. Так или иначе, единственное, что смог предложить Майкл, это чтобы я обратился в полицию. Но что я скажу в полиции? У меня не было никаких доказательств, что Ложа чернокнижников занимается чем-то незаконным. Я уверен, что они поспособствовали смерти Джулиана, но в то же время я уверен, что они его не убивали. Они просто приказали ему покончить с собой. Кроме того, мое положение довольно шатко, потому что я сам участвовал фактически в Черных Мессах. Короче, толку от Майкла было мало. Главное, что его заботило, — достаточно ли у меня материала для завершения диссертации. Вероятность того, что Ложа может и не позволить мне прожить достаточно долго для того, чтобы закончить диссертацию, его явно не интересовала, и, похоже, методология Талькотта Парсонса не предлагает средство защиты от проклятия или даже смерти от рук сатанистов.

Но все же Майкл позволил мне воспользоваться его телефоном, чтобы позвонить папе. Я долго провисел на телефоне: сначала я объяснял папе свое новое положение, возможные для меня последствия, а затем стал описывать, что я насочинял для дневника несуществующие споры с ним и с другими людьми. Когда я зачитал ему ернический и от начала до конца выдуманный диспут со священником на похоронах, он даже рассмеялся. Я слышал его смех впервые за весь последний год. Я пообещал снова связаться с ним, когда буду знать, что я буду делать.

Мы с Салли договорились встретиться в кафе неподалеку от дома мистера Козмика. В конце концов, мы с мистером Козмиком теперь в изгнании и должны быть союзниками. Я хотел спросить у него совета и узнать, пытались ли его достать после его изгнания, и если пытались, то в какой именно форме. Первым делом я, конечно, собирался извиниться за то, что написал о нем в своем дневнике, но на том этапе я еще не мог себе позволить разоблачение. Я вынужден был придерживаться правил Ложи. Но сейчас это было неважно, потому что дверь так никто и не открыл. Я продолжал давить на кнопку звонка, но все безрезультатно, и до меня дошло, как сильно мистер Козмик мне сейчас нужен. Потом я подумал, а вдруг он — мертв, как в том моем сне. В тот раз, когда я видел его мельком неподалеку от Ложи, он выглядел таким бледным и задерганным. Возможно, Ложа подослала к нему своего эмиссара, который приказал ему покончить с собой. А может, им даже не пришлось этого делать. А возможно, они использовали против него дурные мысли, так что он потерял аппетит и умер от голода у подножия своей картонной пирамиды. Смерть — это ответ Жизни на вопрос «Почему?». Потом я подумал, что Посвященные Ложи могли пойти на кладбище, воскресить труп мистера Козмика и пустить его, как ищейку-убийцу, по моему следу. Потом я подумал, что схожу с ума, раз мне приходят в голову такие мысли. Все-таки это — Лондон лета 1967 года, а не Англия во времена повального увлечения ведовством и не Гаити во власти колдунов вуду. Но все же задерживаться было рискованно, мы позвонили еще минут десять, а потом поспешили прочь. Потом мне пришло в голову, что, может быть, с мистером Козмиком все в порядке, просто у него очередной приступ паранойи. Быть может, он смотрел на нас из окна и не открывал дверь, думая, что меня подослала Ложа.

Не придумав ничего лучшего, мы направились к Роберту Дрейперсу. У него крохотная комнатушка в одном из маленьких домов за Стемфорд-стрит. Когда-то, еще в семидесятые годы прошлого века, Рембо и Верлен курили марихуану на Стемфорд-стрит и работали на картонажной фабрике неподалеку. Живя практически в том же месте, Роберт надеется унаследовать часть их мана, или барака, или еще что-нибудь. Но, как сказала Салли, он с тем же успехом может унаследовать магм владельца картонажной фабрики. Роберт живет в крохотной душной комнатке с кроватью, в ногах которой как раз хватает места для проигрывателя. Играла пластинка Берта Йенша. Мы все забрались на кровать и за разговором набили несколько мастырок. Я пытался внушить всем, что Ложа действительно опасна и с ней не стоит связываться, но Роберт уже слишком обкурился, чтобы воспринять мои слова всерьез. Он сказал, что мой рассказ похож на роман, а он всегда хотел жить в романе. Кроме всего прочего, в романе больше места, чем в его комнатушке. Я попытался заставить его пообещать, что он не будет приближаться к Хораполло-хаусу, но он ответил, что я просто хочу заграбастать всю магическую власть для себя одного.

Мы пообедали внизу, в общей кухне. Роберт принадлежит к кулинарной школе мистера Козмика, поэтому на обед у нас были мюсли, брюссельская капуста и концентрированное молоко, а потом Роберт дал нам газировки, чтобы запить вкус концентрированного молока.

Роберт рассказывал о Ноггингхиллском проекте, рахманизме, об истории расовых мятежей в Западном Лондоне и прочей ерунде. Потом Салли стала говорить о своих снах и о том, как Даффи Дак предупреждал ее во сне, что должно случиться что-то жутко плохое. Сны у Салли всегда в техноколоре, и их населяют персонажи вроде Медвежонка Йоги, Дятла Вуди, Дилана, Кролика, Тома и Джерри. Несколько месяцев назад у нас с Салли как-то зашел разговор о снах, и оказалось, что она думает, будто и у всех такие же мультяшные сны, как у нее. Когда ей снятся кошмары, связанные с Ложей, то в них из тьмы появляются Гуфи и Зеведей и начинают вполголоса призывать Мировое Зло.