Роже Вайян - Закон

— А я тоже умею ездить на мотороллере, — объявляет Мариетта.

— Кто ж это тебя научил? — спрашивает Тонио.

— Надеюсь, ты не окончательно ополоумел и не дашь ей вести «ламбретту» дона Чезаре? — обращается к Тонио Мария.

— Заткнись, женщина, — говорит Тонио.

Он подымается, идет в конюшню, выводит оттуда «ламбретту» и на площадке перед домом берет ее на тормоз. Женщины идут за ним следом. Изо всех углов высыпают ребятишки. Рыбаки бросают сматывать сети и тесно окружают мотороллер.

— Воды принесите, — командует Тонио.

Мария и Джулия зачерпывают полные ведра в водосливе озера. Тонио одним махом выплескивает воду на колеса и на крылья мотороллера. Потом протирает «ламбретту» кусочком замши, доводит ее до блеска.

— Выходит, значит, — говорит один из рыбаков, — дон Чезаре разрешил тебе взять его «ламбретту»…

— А что же тут такого? — отвечает Мария.

Мариетта держится в стороне, у крыльца.

Тонио нажимает на кнопку карбюратора, подкачать бензина. Потом проверяет рычаг скорости, чтобы тот был в нейтральном положении. С задумчивым видом регулирует подачу газа.

Рыбаки еще плотнее окружают мотороллер, дети шмыгают у них под ногами.

Теперь Тонио нажимает на педаль сцепления. Раз, другой, и мотор начинает работать. Тонио передвигает рычаг, и мотор взревывает, работает на полную мощность, затихает.

— Хороша штучка! — восхищается рыбак.

— Работает не хуже «веспы», — подтверждает другой.

— А все-таки уж если иметь мотороллер, так лучше «весну», — говорит третий.

— Раз дон Чезаре купил себе «ламбретту», — возражает первый, — значит, он навел справки, какой мотороллер самый лучший.

Тонио отпускает тормоз, садится на седло. Он снова заводит мотор.

К мотороллеру быстро подходит Мариетта.

— Прокати меня, — говорит она.

— Вот видишь, видишь, сама к нему лезешь! — кричит Мария.

— Больно-то он мне нужен, — отвечает Мариетта. — Просто я хочу прокатиться на «ламбретте».

Она кладет обе ладони на руль.

— Тонио, — просит она, — ну позволь мне сесть сзади.

Мария, которая стоит по ту сторону мотороллера, не спускает с обоих глаз.

— Надо у дона Чезаре разрешения спросить, — мнется Тонио.

— Дон Чезаре разрешит, — уверяет Мариетта.

— Это как сказать.

— Пойду спрошу у него разрешения.

— Нет, вы только посмотрите на нее, — возмущается Эльвира, — теперь она уже дону Чезаре мешать будет.

— Ты сама рассуди, — говорит Тонио, — ведь дон Чезаре, когда работает, не позволяет его беспокоить.

— Но ведь ты же его доверенное лицо, верно или нет? — не сдается Мариетта. — Прокати!

— Это точно, я лицо доверенное, — подтверждает Тонио. — Но мне, знаешь, какие важные поручения даны. Поэтому-то дон Чезаре и позволил мне взять его «ламбретту». Ну сама сообрази: разве берут кататься девушку, когда дела надо делать?

Мариетта убирает с руля руки и отходит прочь.

— Ты просто баба! — кричит она.

Круто повернувшись, она идет к крыльцу.

Тонио дает газ, мотороллер трогается с места и катит по бамбуковой роще в направлении моста.

Рыбаки смотрят вслед Мариетте, подымающейся по ступенькам крыльца. Они перебрасываются шутками, нарочно не понижая голоса, чтобы ей было слышно.

— Мужика хочет, — замечает один.

— А раз мужика не имеется, — подхватывает второй, — и «ламбретта» сойдет.

— А как же! Такой мотороллер — штучка солидная, — замечает третий.

Все трое хохочут, не спуская глаз с Мариетты, а у нее от быстрой ходьбы подол платья липнет к бедрам.

На верхней ступеньке крыльца она останавливается и бросает рыбакам:

— Идите-ка, мужики, лучше к вашим козам!..

Про жителей низины ходит слух, что они предпочитают развлекаться с козами, нежели с собственными женами.

Мариетта входит в дом. Слышно, как «ламбретта», прогремев по мосту, катит за завесой бамбука вдоль водослива.

Сиеста комиссара полиции Аттилио затянулась дольше обычного. Разбудили его дети судьи Алессандро и донны Лукреции, поднявшие шум на верхнем этаже.

Не надев рубашки, он подошел прямо к туалетному столику, опрыскал из пульверизатора лавандовой водой щеки и подмышки. Это красивый мужчина лет под сорок. Он всегда тщательно причесан и смачивает волосы новым обезжиренным американским составом, чтобы они красиво лежали волнами. Глаза у него большие, черные, темные подглазники доходят чуть ли не до половины щек. Он надевает белоснежную рубашку: его жена Анна аккуратно разложила ее на комоде; летом он дважды в день меняет рубашки… Галстук он выбирает с толком — чтобы подходил к легкому полотняному костюму. Одеваясь, мурлычет песенку Шарля Трене, которую недавно распевали арестанты, но он-то слова понимает, недаром учился в лицее французскому языку; он лиценциат права.

Надев пиджак, он одергивает полы, чтобы сидело безупречно. Втыкает в петлицу цветок гвоздики — на окне горшок с древовидной гвоздикой.

Потом проходит в гостиную, где его жена Анна и дочь торговца скобяным товаром с улицы Гарибальди Джузеппина усердно вяжут.

Анна мягкая, жирноватая, белокурая. Отец ее был судьей города Лучеры, прославленного во всей провинции города юристов неподалеку от Фоджи; семья эта пользовалась и пользуется уважением с незапамятных времен; их фамилия встречается еще в архивах XIII века; судья Алессандро уверяет, что они ведут род от одного из швабов, которых привел с собой император Фридрих II, когда он сделал Лучеру столицей своего королевства в Южной Италии.

Джузеппина — худощавая брюнетка, глаза у нее блестят, как у всех маляриков. Правда, она не пожелтела от болезни, как судья и Джулия дона Чезаре; кожа у нее матовая, цвета терракоты. Все тот же судья утверждает, что она прямой потомок сарацин, которых Фридрих II вооружал для борьбы против папы, когда перестал доверять своим собственным рейтарам; рота сарацин как раз и была размещена в Порто-Манакоре.

Джузеппина вяжет на спицах лифчик — толстую полоску, нечто спиралеобразное, цель его — увеличить грудь и подчеркнуть кончики сосков; в нынешнем году на всех итальянских пляжах задают тон Лоллобриджида и Софи Лорен.

— Синьор комиссар, — обращается к вошедшему Джузеппина, — хотите доставить мне удовольствие?

— Да разве я хоть раз в жизни тебе в чем-нибудь отказывал? — смеется комиссар.

— Ну скажите, что согласны.

— Обещай ей, — добавляет Анна.

— Вижу, вижу, уже столковались здесь без меня, — говорит комиссар. Очевидно, за мороженым послать?

— Мороженым мы и без вас можем полакомиться, — хохочет в ответ Джузеппина. — Нет, вот о чем я хочу вас попросить: разрешите завтра синьоре Анне пойти со мной утром на пляж.

— Да, да, — подтверждает Анна.

— Анна и без того ходит с детьми и с тобой на пляж, когда ей только заблагорассудится, — отвечает комиссар.