Крейг Маклей - Книжная лавка

— Ну, что я говорил! — радуется Уиллард. — Супермен растопит кольцо тепловым зрением и надерет Фонарю зеленую задницу!

Вскидывает ладонь, чтобы Леа «дала пять», что она и делает.

— Ты вроде актриса?

— Да, — кивает Леа. — Вернее, пытаюсь пробиться.

— Я тоже как-то пробовал, — говорит Уиллард. Он про все так отвечает. — Пару лет назад снимался в независимом кино, играл роль главаря байкеров-зомби. Называлось «Гонщики из ада». А фишка была в том, что нам надо было превратиться обратно в людей. Вот мы и ездили, искали противоядие от вируса. А вирус разработала злобная корпорация, которую на самом деле основали инопланетяне. Вообще-то я там не с самого начала главарем был. Меня выбрали, когда первого главаря гигантское растение сожрало.

— Погоди-ка, — произносит Леа. — По-моему, я этот фильм смотрела! Он, кажется, на фестивале в Сакраменто шел!

У Уилларда сразу глаза засияли.

— Да, мы там показали первые пятнадцать минут, чтобы собрать денег на остальное!

— То-то мне твое лицо знакомо, — продолжает Леа. — У тебя там металлический штырь из щеки торчал, да?

Уиллард энергично кивает. Не знаю, понимает Леа или нет, но она только что приобрела друга на всю жизнь.

— Мой герой раньше был ученым-атомщиком, а когда началось инопланетное вторжение, у него в лаборатории реактор взорвался, и в щеку воткнулась эта радиоактивная железка. Классная идея — он ведь может ее выдергивать и использовать как оружие! А какой мы отпадный финал придумали! Я врываюсь в здание, чтобы добыть противоядие и спасти человечество, а для этого надо сразиться с двумя сотнями инопланетян! Я даже специально борьбой занимался.

Иванка фыркает.

— Да ты ногу подвернул, когда простейший удар с разворота освоить пытался! Потому я и отказалась тебя учить — боялась, как бы не сломал себе что-нибудь.

— Она просто завидует. У меня отлично получалось, — шепчет Уиллард.

Иванка встает.

— Да что ты говоришь! Может, поборемся?

— Расслабься, я пошутил! — Уиллард начинает юлить, будто сенатор, к которому вместо проститутки прислали переодетую сотрудницу полиции.

Иванка улыбается и садится обратно за стол. Формально Уиллард заведующий, но фактически вся власть здесь принадлежит сектору прессы в лице Иванки.

— И как, досняли фильм? Удалось собрать деньги? — спросила Леа.

— Не-а, — вздыхает Уиллард. — Зато снялся в классной сцене боя! Я там собственную руку поджигаю. Меня обмазали какой-то специальной пастой, чтобы ожогов не было, но наш гример что-то там неправильно смешал. Только рукой махну — горящие комья во все стороны летят. Круто! Одно плохо — получил ожог второй степени, всю татуировку испортил. И другому актеру очки расплавил.

— Искусство требует жертв не только от Уилларда, но и от окружающих, — прибавил я.

Потом показываю Леа, как работает система пополнения ассортимента и заказов. В ее прежнем магазине все было намного современнее, зато у нас придется иметь дело с гораздо меньшими числами, а значит, последствия ошибок будут не столь серьезны.

— Как-то нажала на «ноль» вместо «стереть» и случайно заказала триста экземпляров самоучителя работы на компьютере вместо тридцати, — рассказывала Леа. — Повезло, что издание оказалось новое, а не старое, а то назад бы не приняли.

— Какая же это удача? — возражаю я. — Это сообразительность! Нам как-то прислали тысячу экземпляров автобиографии Ким Кардашьян. Пришлось целый стеллаж отвести. Потом сказали, что ошиблись, но, наверное, просто хотели поскорее сбагрить. Ни разу не слышал, чтобы Данте так ругался!

— Почему? Не любит сестер Кардашьян?

— И это тоже. А еще Уиллард книги ему на ногу уронил. В кои-то веки у Данте появилась уважительная причина не ходить на свидание, которое ему мамочка устроила.

— Мама устраивает ему свидания?

— Не спрашивай, долгая история.

— А она знает, что он гей?

— Мама Данте из крошечной деревушки в Калабрии. Там, если вдова после смерти мужа не носит черное до конца своих дней, ее побивают камнями.

Не успел договорить, как в кабинет вошел Данте.

— Как проходит обучение? — спросил он.

— Хорошо, — ответила Леа. Кажется, хотела что-то спросить о матери Данте, но быстро передумала. Она только начала работать и пока не знает, как Данте реагирует на сочувствие.

Он снимает пальто и, как всегда, набрасывает на спинку стула.

— Вот и отлично. Наконец можно устроить полноценное собрание с участием всех менеджеров. Ну, кроме Мины. Она до сих пор болеет, но надеется, что к вечерней смене оправится.

Главный кассир обычно присутствует на собрании менеджеров, но последнее проходило так давно, что я совсем позабыл об этой маленькой детали. Данте достает из ящика стола жвачку и начинает энергично работать челюстными мышцами, будто разминает их перед подъемом на Эверест.

— Итак, первый вопрос на повестке дня — «Умекс» увеличил сумму, которую предлагает за здание.

Я откидываюсь на спинку стула и бормочу грязное ругательство. Леа растерянно переводит взгляд с меня на Данте.

— А что это — «Умекс»?

— Гигантский холдинг, — поясняю я. — В него входит и наш злейший враг, «Итерация». Хотят скупить квартал, снести все здания и построить очередной идиотский торговый комплекс, а в нем, среди прочего, планируется открыть огромный книжный магазин наших конкурентов.

— Вот именно, — кивает Данте. — Здание принадлежит Синтии и Марти Акерман, это они основали «Книжную лавку» более тридцати лет назад.

— Неужели владельцы хотят продать магазин? — пугается Леа. Да, неприятно узнать, что вот-вот потеряешь работу, которую только нашла.

— Проблема даже не в этом, — возражает Данте. — Несколько лет назад у Марти случился инсульт, и с тех пор он считает, что каждый день — седьмое июня 1976 года. Он сейчас в лечебном центре, но сам думает, что в клубе — там даже в покер играют. Синтия ни за что не продаст задание, сколько бы ни предложили, но и у нее здоровье уже не то. В прошлом году сломала бедро и с тех пор поговаривает о переезде в Орландо: мол, зимой там льда меньше.

— Если это случится, — подхватываю я, — магазин перейдет под контроль к их детям, а те к магазину никаких родственных чувств не испытывают, за новый айфон и ящик пива в секунду продадут.

Детей у Акерманов двое — Уолтер и Мод. Уолтера исключили из двух университетов. Из первого — за то, что появлялся на занятиях пьяным, из второго — за то, что вообще на них не появлялся. В прошлом году уехал в Индию «искать себя», но, видимо, не нашел и вернулся обратно без вещей и денег. С тех пор живет в подвале у матери, основное занятие Уолтера — с нетерпением дожидаться, когда родители наконец прикажут долго жить. Мод — существо бездушное и бессердечное. Впрочем, другие люди юристами с Бэй-стрит не становятся. Работает часов сто пятьдесят в неделю, считает преданность родителей делу жизни «старческой причудой». Я ее встречал и даже не сомневаюсь — данная особа с радостью объявит родную мать недееспособной, если с этого можно будет что-то поиметь.