Дэвид Стори - Такова спортивная жизнь

Я стиснул его запястья.

— И я бы тоже, Морис! — сказал я ему. И он выслушал меня с таким напряжением, словно одновременно к нему обращалось еще много голосов.

Джудит вышла из дамской комнаты с подругой.

Мы оба смотрели, как они проходили мимо. Мне вдруг показалось, что Морис пойдет за ней. Он привстал на носки. Потом вновь опустился на пятки и оторвал кулаки от моего пиджака. Я пошатнулся и оперся о стену.

— Я собираюсь потолковать с ней, — сказал я. — А ты идешь?

Он отступил в сторону, проверяя, пойду ли я. И остался стоять. На улице я оглянулся. Мориса у входа уже не было.

Джудит я нагнал на Маркет-стрит. Шел сильный дождь.

— Я отвезу вас домой на машине, — сказал я ей. — Она стоит у «Мекки».

— Она не хочет с вами разговаривать, — сказала подруга, секретарша из школьного отдела.

— Уйдите-ка, — сказал я. — Тут посторонние не нужны.

— Нет. Она останется, — сказала Джудит.

— Послушайте, деточка, я же попросил вас уйти. Если вам интересно посмотреть, что будет дальше, можете постоять на углу.

— Она останется, Тарзан. Я не хочу с вами разговаривать.

— В таком случае, — сказал я, — мне проще будет отправиться прямо к вам домой.

Подруга оживилась по праву посвященной. Подошел автобус, но Джудит не тронулась с места.

— Мы поедем, Джуди? — спросила подруга, смахивая с лица дождевую воду.

— Это подлость, — сказала мне Джудит.

— Если вы вернетесь со мной к «Мекке», мы сможем поговорить в машине.

— Нет. Я с вами никуда не пойду.

— Хватит препираться на улице. Я совсем промок. Решайте быстрее. С кем мне говорить — с вами или с вашей матерью?

Я повернулся и пошел через Булл-Ринг. Через минуту я услышал, что она бежит за мной. Подруга осталась на автобусной остановке.

— Тарзан!.. Да не бегите же так!..

Я остановился под навесом какой-то лавки, и она встала рядом.

— Я хотел знать, о чем с вами говорил Уивер.

— Ну, а вам-то что? Это же вас не касается. — Ее лицо против обыкновения было злым и все в дождевых крапинках. Она еще не могла отдышаться от своей пробежки.

— Мидлтон, по-видимому, другого мнения. Он сегодня разыскивал и меня, а не только Мориса. Вам же известно, что он втихомолку устраивает по этому поводу целую кампанию?

— Да, я знаю. Но ведь у него ничего не выйдет.

— А что говорил Уивер?

Она провела пальцем по запотевшему стеклу витрины, за которым смутно громоздились коробки и консервные банки.

— Он сказал, что поговорит с Морисом, — эти слова появились в облачке пара. — Он сказал, что поговорит с Морисом вместо меня. Ну как, довольны, господин сыщик?

— И больше он ничего не говорил?

— Да вам-то какое дело, Тарзан? По-моему, никто вам тут ничего приписать не может. — Она оглянулась на пустынную, поблескивающую под дождем улицу и на свою подругу, которая ждала на углу.

— Я просто не хочу, чтобы люди думали, будто это моя вина. А раз Морис отмалчивается и начинается мышиная возня и сплетни, то может случиться что угодно. В отличие от большинства я это вовсе не считаю веселой шуточкой.

— Вы преувеличиваете, — сказала она, удивленная моей тревогой.

— Ну, а Уивер с вами о чем-нибудь договорился… или как?

— У вас, по-моему, зуб против Уивера, словно он постоянно устраивает вам какие-то пакости. Честное слово, Артур, вы, по-моему, все-таки не настолько важная персона. Да и на Уивера это не похоже. Он вообще не способен сводить счеты… А уж если вы так хотите знать все, то он предложил мне деньги в случае, если ему не удастся уговорить Мориса. Вот и все, что он сделал. И не думайте, будто он старается от меня откупиться. Вы сами знаете, что Морис всегда плывет по течению, если его оставить в покое. Он и не потрудится подумать, как сделать лучше для себя или для кого-нибудь другого. Ему просто хочется развлекаться… И уж если мы поженимся, так я хочу, чтобы он сделал это по доброй воле, а не потому, что его заставили, или по легкомыслию. И Уивер хочет ему тут помочь. А если он не сумеет убедить Мориса, в таком случае, по его словам, маленький не будет обузой в материальном отношении ни для меня, ни для кого-нибудь другого. Боже правый, трудно представить себе более благородный поступок… А вы — как вы себя ведете?

— У вас есть то, что вы боитесь потерять, Джудит. И у меня тоже!

— Вам не о чем беспокоиться, Тарзан. Еще раз вам повторяю. И бросьте эту слежку.

— Так, значит, вы обещали молчать обо всем, пока Уивер не переговорит с Морисом?

Она кивнула. И мы молча смотрели, как ярко освещенный автобус вдруг заполнил улицу, оставляя две борозды на мокром асфальте. Кто-то прошел мимо лавки. Подруга Джудит забежала в подъезд напротив и уставилась на нас.

— Ну, будем надеяться, что он быстро образумится, — сказал я и вышел под дождь.

— Вы знаете Мориса, Тарзан. Что бы вы сделали на моем месте?

В ее голосе была искренняя мольба. Она проскочила мимо меня и перебежала через улицу. Она плакала. Подруга вышла к ней навстречу, они о чем-то поговорили, и Джудит пошла одна в сторону Булл-Ринга. Подруга отступила под темный навес и смотрела ей вслед. Я поднял воротник пиджака и зашагал назад, к машине.

Когда я в понедельник пришел домой с работы, телевизор был уже установлен. Они все трое сидели в гостиной и смотрели детскую передачу.

— Ты быстро его купил, — сказала миссис Хэммонд, вскакивая. — А я даже и не знала.

— Я же сказал, что куплю тебе телевизор.

— Ну, и конечно, ты человек слова, — произнесла она медленно. — А поставить я его решила в гостиной. Ведь на кухне я не могла бы от него оторваться. Большое спасибо, Артур, — она чмокнула меня в щеку и приказала детям: — Ну-ка, скажите Артуру спасибо за телевизор.

— Спасибо, Артур, — сказала Линда, с недоумением покосившись на мать, и тут же снова отвернулась к экрану.

— Пасибо, Алтул, — сказал Йен. Передача ему уже надоела, и он сполз со стула на пол.

— Вот он, мой такой-разэдакий герой! — Я подхватил его на руки и в первый раз совсем забыл, что он сын Эрика. Мы потерлись носами, и он рассмеялся. Когда я поставил его на пол, он хлопнулся лбом, перекатился на бок и захныкал.

— Осторожнее! — сказала миссис Хэммонд.

— Ничего! Мы же хотим, чтобы из него вышел хороший форвард, верно?

Она смерила меня критическим взглядом. Потом кивнула и сказала:

— Конечно, раз ты так считаешь.

Я пошел на кухню. Она вышла следом за мной и собрала мне чай.

— Дела у нас идут прекрасно, — сказал я. — Когда я уйду, ты сможешь открыть лавку.

— Если ты купил его, только чтобы хвастать, так лучше уж забери обратно. — Она улыбалась, и настроение у нее было хорошее.

— Я, пожалуй, забрал бы тебя наверх перед тем, как идти на тренировку, — сказал я.

— Ах, так!.. А почему ты так уверен, что я пойду с тобой? — Она расставила тарелки и начала мазать хлеб маргарином.