Дэвид Стори - Такова спортивная жизнь
- Название:Такова спортивная жизнь
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Молодая гвардия
- Год:1967
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Дэвид Стори - Такова спортивная жизнь краткое содержание
Дэвид Стори — один из известных писателей современной Англии. Он вырос в шахтерской семье и в 19 лет стал профессиональным игроком в регби, чтобы заработать деньги для поступления в Высшую художественную школу. Несмотря на то, что ему удается достигнуть определенных успехов — его картины выставлялись на нескольких выставках в Лондоне, — он оставляет живопись и целиком посвящает себя литературному творчеству.
«Такова спортивная жизнь» — первый роман Стори. Он сразу же принес ему мировую известность. В 1962 году роман был экранизирован. Фильм «Такова спортивная жизнь» с успехом обошел экраны многих стран мира и в том числе Советского Союза. С тех пор Стори опубликовал еще два романа — «Бегство в Кэмден» и «Рэдклиф».
Такова спортивная жизнь - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Я вспомнил, как ты меня поцеловала.
— Так, значит, и это может иметь значение? Я хотела показать, что я тебе благодарна.
— А нельзя показать еще раз?
Она положила нож и лукаво улыбнулась.
— Да стоит ли он двух?
— А я говорю — стоит. Кому же и знать, как не мне? Ведь покупал-то его я!
Я встал и обошел вокруг стола. Она ждала моего приближения, опустив голову, глядя на тарелку с ножом. Я нагнулся и обнял ее, положив ладони на ее маленькие груди.
— Не надо, Артур, — прошептала она.
— Неужели мне нельзя разок тебя поцеловать?
Я прижался щекой к ее щеке и почувствовал, как задвигалась ее челюсть, когда она сказала:
— Наверное, я не сумею тебя остановить, если ты будешь настаивать.
— А почему надо так упираться?
— Но как же… А вдруг войдет Линда?
— Ну, она просто подумает, что я прошу у тебя прощения.
Я гладил ее грудь через платье. Она отвела мою руку и повернулась ко мне, открыв рот, чтобы что-то ответить. Я прижался губами к ее открытому рту и коснулся языком ее языка. Я хотел показать ей, что я чувствую. Я гладил ее живот, талию, спину. Потом прижал ее голову к своему лицу, как мяч.
— Ну, скажи же! — проговорил я, отступая.
Она вся как-то ослабела и растерялась, словно ребенок.
— Что? — у нее получился только тихий шепот.
— Что я для тебя не пустое место… что ты что-то чувствуешь.
— Артур… я не могу. Не сейчас.
Ее раскрасневшееся лицо было несчастным. Она отодвинулась и снова повернулась к столу.
— Я не могу так. Я не уверена в тебе.
— Но ведь ты знаешь меня. — Я снова попробовал ее обнять, но она словно одеревенела, и я опустил руки. — Ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь.
— Я не могу дать волю своим чувствам. Чтобы еще раз… Чтобы опять все оборвалось, как с Эриком… и все исчезло с одним человеком и умерло. Я должна знать твердо. Тебе придется дать мне время.
— Но у нас уже было все это время. Так неужели…
— Откуда я знаю, что ты не уйдешь… Я не знаю, что я чувствую!
— Но, черт подери, подумай немножко. Ведь если бы я хотел уйти, то давно ушел бы. Ты же для этого все сделала.
— Не знаю. А вдруг ты просто хочешь, чтобы я это сказала? Хочешь увидеть, что я что-то чувствую. А тогда решишь, что добился своего, — и уйдешь. Откуда я знаю?
Лицо у нее теперь было совсем бледное и измученное. Хорошее настроение исчезло так же быстро, как и все ее настроения, и она снова ни в чем не была уверена. И как раз тогда, когда мне вдруг удалось подобраться к ней совсем близко — так близко, что она испугалась дать себе волю. Она взяла нож, и ее лицо стало суровым, как всегда. Она чуть было не уступила и очень об этом жалела.
— Ты всегда отбиваешься от меня, — сказал я. — Хоть и знаешь, что я не могу быть настолько уж плохим. Когда же ты, наконец, дашь нам пожить тихо и мирно?
Она ничего не ответила. И продолжала намазывать хлеб: так, словно маргарин и крошащиеся ломти были грязью.
— К тому времени, когда ты поймешь, что тебе нужно, от нас может ничего не остаться, — сказал я.
— Разве я не хожу с тобой наверх?
— Но ведь это совсем не то. Словно против твоей воли. У меня такое ощущение, как будто я покупаю тебя. Просто покупаю. А ведь на самом деле это не так.
— Ну, а я иначе не могу. Так вот я устроена. И ничего другого мне не остается. — Она снова только сердилась. И ударила ручкой ножа по столу. — Не нужно ко мне приставать! Мне нечего дать тебе, Артур.
— Это же неправда.
Она встала и рассеянно переставила тарелки.
— Ну, вот ты опять начинаешь! — сказала она. — Объясняешь мне, что я должна чувствовать. Какой я должна быть. Если бы ты просто оставил меня на время в покое! Но этого ты никак не можешь. Ты такой сильный. Ты такой глупый, Артур. Ты не даешь мне никакой возможности.
Я посидел с ними и посмотрел передачу. И рано ушел на тренировку, чувствуя, что это была последняя возможность и я никогда не увижу ее счастливой. Я не понимал, чего она ждала от меня. В первый раз она чуть-чуть не сказала, что она чувствует, а что чувствовал я, как я хотел ей помочь — это, по-моему, было совершенно ясно. Так чего ей еще нужно? Это была ее последняя возможность. И моя. Я чувствовал себя гориллой, которой дали подержать что-то драгоценное, но я только раздавил это в своих больших, неуклюжих, бесполезных лапах. И я не мог даже извиниться.
Я спрыгнул с автобуса и решил, что на тренировку не пойду. Сошел я на полпути между городом и Примстоуном в ту минуту, когда огни начали покалывать долину и она уже кровоточила своим обычным ночным неторопливым заревом. Чуть ли не все прохожие узнавали меня. Подталкивали друг друга локтями и кивали в мою сторону. Так бывало всегда. Я разозлился на Мидлтона — регбисты расхаживают по городу, будто хозяева! А что делать, если на них смотрят, как на хозяев? Ведь именно так люди держались и говорили со мной, когда мне было что-нибудь нужно — купить ли костюм, жевательную резинку или галлон бензина. Это они заставляли меня чувствовать, что я хозяин города. И конечно, я расхаживал именно с таким видом! Они этого ждали. От меня ничто не зависело. Я шел сейчас мимо этих прохожих и чувствовал себя героем. Они хотели, чтобы я был героем, и я хотел быть героем. Ну, почему этого не может понять она? Вовсе не я всегда говорил ей, какой она должна быть, как выглядеть, — это она без конца меня пилила. И не словами. А чисто по-женски. Скрывая свои чувства. Держа свои проклятые чувства при себе, так что мне начинало казаться, будто это я во всем виноват — я, и никто другой. Я всегда ругал себя из-за нее, всегда чувствовал, что не нрав. А она уж обязательно права. Мученица чертова, одна во всем мире с двумя детьми, и некому их защитить!
А тут подвернулся я. И она начала меня вываживать. Значит, так это было? А я-то гордился, что каждую субботу выхожу на поле, чтобы меня сшибали с ног, били, валяли, словно я навозный ком, и все лишь бы получить эти деньги и помочь ей. Я ведь даже думал о ней, когда играл, как будто играл для нее, как будто все это имело смысл, только если могло сделать ее счастливой — с помощью автомобиля, манто, а теперь еще и телевизора.
Но я ошибался. Я знал, что она не такая, ведь я знал, что играл в регби вовсе не потому и не потому каждую субботу девяносто минут дрался так, словно наступал конец света. Я знал, что не потому — ведь даже пока я думал об этом, я продолжал подниматься по холму к башенкам стадиона и замечал про себя, как люди оглядываются на меня, жмут на сигналы и говорят: «Добрый вечер, Арт!», хотя я никогда их раньше не видел. Я был героем. И меня душило бешенство, потому что только она одна во всем мире не желала этого признавать.
И она это знала. Наверняка знала. И может быть, даже думала, что только это меня к ней и привязывает. Ведь что бы она ни говорила, а я ей был необходим. Без меня она пропала бы. И она не желала этого признавать. У нее была своя гордость. И гордость эта — быть может, из-за Эрика — была посильнее всякой другой. Так что она не собиралась показывать, насколько я ей необходим. И у нее была надо мной власть, так как она знала, что необходима мне и без нее я не смогу почувствовать себя цельным и нужным. Теперь я понял ее страх. Если бы она показала, что любит меня, хоть на минуту, хоть на час, я мог бы навсегда уйти от нее.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: