Гильермо Инфанте - Три грустных тигра

Ну вот я посуду намыла после обеда а Хильберто опять пошел на работу и могу дальше тебе писать спакойненька письмо. Так я тебе о чем, дочка твоя такого шороху навела здесь в Гаване, а это город пропащий для молодежи да еще без опыта. Орсенио Куе который тут работает расказал что она все крутилась в Радиацентре это такой большой дом где радио CMQ и театр там есть и кафэ и рестораны и чево только нет. Глория дооолго так не заходила а тут вдруг зашла и только она зашла как гаварит а можна пива ты не ослышалас. Милая моя я ей говорю. Ты что думаеш тут кабак, нету у нас ни пива ни халадильника и Хильберто пить нельзя у нево печень и знаеш что она мне сказала. Пускай Хильберто себе пива то все же купит а то вы еще не знаете как я поднялас. Я в толк не взяла о чем это она. Поднялас говорю это куда ж ты поднялас? А она отвечает, вы газету купите и увидете. Хильберто бедняга пошел к Хенаро к соседу табачнику он сам негр но человек хароший и тот ему газету одолжил. Толко Хильберто пришел с газетой она ее выхватила открыла и подает нам и что ты думаеш мы там видим а видим мы твою дочку в рекламе Полара. Она там почти нагишом, в купальнике в этом который называеца бекини, хотя ты я думаю таково никогда и не видала, две заплатки сверху и одна снизу, ни дать ни взять маска мистер икс и платок носовой, и вот в таком вот виде она стоит рядом с белым медведем и кладет ему руку на спину куда там. И написано в рекламе Красавица и медведь вот симонимы Полара, а потом идет еще надпись вроде неприличная а вроде и нет как посмотреть и сделана эта надпись как рука с пальцами из букв и вот эта рука лапает за все места твою доч Глорию Перес а зовут ее кстати теперь не Глория и не Перес нет нет нет.

Зовут ее теперь Куба Венегас так вроде бы лучше продается как она нам сказала, но меня ты даже не спрашивай что продается. Ну так вот дочка твоя Куба Венегас и другие продукты рекламирует и даже Матерву, есть такая реклама там не как обычно а прямо написана Пейте то что Пьет Вся Куба и на этом на всем она сделалас жуть какая знаменитая и видемо зарабатывает неплохо потому что как то заежжала на такой большой машине вобще без крыши и нас кричала с улицы чтоб мы вышли посмотреть на кабриалет как она ее зовет. Я то не стала спускаться, у нас на шоссе на нашей улице оживлено так а я в домашнем халате, ну а Хильберто он же ж как ребенок, до машин всегда был сам не свой, так он бедняга спустился и говорит машина чудо. Еще он сказал что за рулем был мужик, я спрашиваю кто такой, а он не знаю, я спрашиваю какой из себя, а он внимание не обратил и пускай ево хоть режут но он не может сказать блондин или брюнет может и вовсе без носа, он только по усам и понял что мужик потому что хотя и есть усатые бабы, но усов щетачкой у них не бывает как у того мужика, вроде бы.

Твоя дочка Куба Венегас извени Эстель я не могу с нее со смеху, приежжала к нам неска рас и каждый рас все лучше была одета. Как то приехала, зашла, а с ней такой тощенький изящный парнишечка, все облизывался, а волосы такие глаткие, волной на лоб спускаюца, и нес за ней маленький плетеный чимоданчик, а сам и присесть не захотел, наверно, боялся о мои убогие стулья измарать свои белые брючки, они у него как бы из таково блистящего атласа, чесное благародное. Доч твоя одета была очень красива, просто атпад, сама элеганность, и сказала что она теперь старлепка или что то в этом роде, работает на радио и на теливидении, получает буть здоров, вот как сказала, а я у ней спросила посылает она тебе то, а она сказала да, посылала на пасху, но у нее самой бальшие расходы на одежду и туфли и на макияш там, а еше на сикретаря а сама кивает на тово париншичку с чемоданчиком. Ты представляешь, у твоей то сикретарь оказываеца есть. Ну и вот, она сказала чтобы я ее смотрела по теливизору и еще много всево наговорила, я уж и не помню. Потом как то прихадила в патрясающем платье сатиновом вроде, сказала, про нее пишут рипорташ, и с ней прихадил фотограф, мужик такой, в черных очках с зеленинкой, на жабу смахиваит, и усы у нево тоненькие как подрисованные, не тот что в первый рас, нет другой, по крайней мере Хильберто так сказал, ну и фотографировал ее у нас дома и доч твоя бывшая Глория сказала этот фотограф хочит про нее в журнале Картелес, есть тут такой журнал в Гаване, зделать падробную статью, вот как сказала, и щелкались тут до ночи. Фотограф к слову сказать совсем бессовесный, все лапал твою дочьку и целовались по всем углам, чуть не выгнала их не надо мне этово бизобразия в доме. Как уходил, сказал подарит мне фото, как я во дворике стераю, так вот жду до сих пор. Хильберто журнал то купил, а там от дома все самое мерское сфотографировано, двор да раковина да туалет и та чась где ваняет, но это как фон а впереди твоя дочька фигуряет, вобщем жуть а не статья, слава Богу еше мы туда не папали.

В последний рас видала твою дочь уж и не знаю как ее звать полгода назад где то. Заходила под вечер с падругой, блондинистой и обе в длинных штанах, я таких оптягивающих и ни видила никогда, все курили, вкусно пахло так слатко. Я им сварила кофе, они тут посидели а я прям порадовалас, такая она стала ис себя. Штукатурки на ней конечно, пудры и памады много но красиво ничево не скажеш. Они с падругой все шиптались, все у них какие то сикреты зла не хватает, и даже друг друшке прикуривали сигареты, знаеш, когда одна бирет в рот две штуки, што то мне все это не понравилос, и говорили так что и не поймеш их и хихикали бес причины и во дворе над соседями надсмехались а сами держатся за ручки и друг друшке говорят сестренка, падрушка, зайка моя, вот как и уходили все за ручки держались и смиялись будто я им аникдоты травила, я их проводила внис а они мне из машины памахали, завелис с таким грохотом и уехали веселые куда там. В последний рас тагда была тут твоя доч раньше Глория Перес а типерь Куба Венегас.

За всей этой чипухой чуть не забыла сказать тебе что вот уж год как потиряла я паследнюю надежду завести ребеночка. Обрадовалас было, да нет опять мимо, а типерь и не надеюс, мне уже в расход пора. Да Эстель, не молодеем веть а толька наоборот. Пиши, не забывай свою падругу, она тебя любит и помнит, как в школе вас путали будто родных сестер, твая навек

Пос скриптум Хильберто твоему шлет привет

Нудумаю пагавари пагавари завидись патом ей надоела аяей пряма дарагуша, ты есси хочш знать сильнашибаишся (так и скаала) сама не знаиш как ты ашибаишся: я на самам дели проста хчу като развеица я грю не сабираюсь тут сю жинь сидеть я вам ни мумие штоп в магили лижать как фараены и прочии не ну самам дели я ж ни старуха дреня я от те клинусь я тут ни астанусь в вичерним плате а на танцы видитили ни хади щас: ждити даждетись и тадана ткая мне гврит, ты, ана ткая мне гврит, а сама так ручкай сваей верхвнис, вся иссибя, ты, грит, можеш катица куда хочш я тибя диржать ни стану и тармазить нистану: я знаиш тибе ни мать понила гврит и хлопаит рукой паэтим чорным сваим губищщам и как заарет мне прям в уха я тока шт ни аглохла, а я ей синьора (да да прям вотак синьора уш я т знаю када выпиндрица, типа культурная) ни умеити вы жить сиводнишним днем куда вам в этам ся бида, яснае дела вам миня ни панять из вас писок уже сыпица, а ана апять за свае и пашло паехала: да катисты куда твая левая нага зхочит, ссыкушка, мне глубако папалам на што ты там са сваей жинью и са сваей мандой делать сабираишся, дела твае и хахаля тваиво, а я в ети игры ниграю, так што топай давай на улицу не задерживаю, а я ей грю, ничиво-та ты, грю, ни панимаешь, милая, ничевошеньки, с чиво ты фтимяшила сибе, што я кхахалю я на карнавал, а в танцах ничо угаловнава нету, этт я ей так скала а ана мне ткая гврит, исканца-та в канец, я тибя напривязи ни диржу, а миня уже всю выбесила, чусвую сичас взарвусь и ткая гаварю ей мы адин рас живем милая и пражить тоже нада уметь а ни сякий умеит понила? и тут ана грит слуш слуш вонана твая музыка, тваи танцышманцы, блятки тваи, атправляйсь уже, тока спирва пслушай внимательна, иди и боше ни вазвращайся, сюда прихадить дажи думать нисмей, а придеш, так дверь будит закрыта на засоф, а будиш акклачиваца на лесницы, так пазаву упрафдомшу штоб тебя выкинула уяснила нда думаю эта уж полная жопа а сама слышу, точна, музыка грахатает, завадная такая, ритмичная, пачти на углу, и грю штош ты так разнерничилас падруга, успакойсь, успакойсь валирьяначки выпь и тут эта сучонка гврит замолкни и праваливай давай и се ниче боши ни грит ващ ничо ни славечка и спиной пварачиваица, и я тада тоже биру свае буа и сумачку и патихоньку ткая начинаю выходить, шажок стала и ищо шажок стала и ищо шажок стала и уже в двирях ткая разврачивюс низапна как БетаДевис и грю ей паслуш внимательна что я тибе скажу: один рас живем паняла ты или нет, чутьлини ару ва фсю глотку: адин рас пафтаряю живем, а как памру я, вот тада ни будит ни карнавала ни будит ни музыки ни будит ни виселля а пчему да патаму шта жини ни будит панила ты, патаму шта Магалена Крус каторая сичас пириттабой стаит будит уже на том свете ааттуа тово што здесь ни видна и ни слышна, се, кончин бал, пгасли свечи, милая мая, гврю ей, и тут ана гордая ткая пврачиваица ка мне в профль и гврит ну вот нашлась адвокатша для карнавала. Иди уже штоп я тя ни видила.