Грэм Свифт - Последние распоряжения

– Эх, жалко, что его нет, – говорит Ленни, словно Джек собирался ехать с нами, но дела помешали.

– Ему бы тут понравилось, – говорит Винс.

– Да, поторопился он, это уж точно, – говорю я, проникаясь их настроением.

– Дурака свалял, – говорит Ленни.

Вик помалкивает.

– Эх, жалко, – говорит Ленни.

Можно подумать, что, если мы будем продолжать в том же духе, Джек и правда войдет в эту дверь – вот сейчас, с секунды на секунду, расстегивая плащ. «Ну как, парни, здорово я вас облапошил?»

Потом Вик говорит – тихонько, как будто мы сами этого не понимаем и нас надо подготовить постепенно:

– Если б он здесь был, то нас бы не было, правда? Потому мы и здесь, что его нет.

– Все равно, – говорит Ленни.

– Ему бы тут понравилось, – повторяет Винс.

Ленни смотрит на Винса.

– Кабы не он, нас бы тут не было, – говорит Винс. – Без него мы бы здесь не оказались, – как будто не может понять смысла собственных слов. Мы все выглядим слегка ошарашенными, точно все вокруг означает что-то одно и в то же время другое.

– Надо отлить, – говорю я.

Но дело не только в этом. Я нахожу мужской туалет, расстегиваю штаны и чувствую, как моим глазам становится жарко и мокро: теперь я теку с обоих концов. В туалете холодно и сыро, пованивает. Рядом два автомата с презервативами, на одном написано «Любовный пыл», на другом «Фруктовый коктейль». Сегодня особый день – позаботимся о наших маленьких братцах. Стекло в окне матовое, но фрамуга приоткрыта, и я вижу кусочек стены, кусочек крыши, кусочек дерева и кусочек неба, больше уже не синего, и отчего-то думаю обо всех писсуарах, куда я отливал, из фаянса, нержавейки, осмоленного цемента, в пабах, на рынках и автостоянках по всей стране, где только есть ипподромы. И везде были матовые окна, выходящие в дальний конец чего-нибудь, дворика или аллеи, и фрамуга чуть приоткрыта, так что можно было одним глазком поглядеть на жизнь снаружи. Эти городки с ипподромами. Пока не встанешь с места, не поймешь, насколько сильно ты накачался. Пинта-другая помогает делать ставки. После третьей соображаешь хуже, чем требуется для игры. Когда я не могу заснуть, я перебираю в голове все ипподромы, где побывал, в алфавитном порядке, и вижу карту Англии, покрытую сеткой дорог. АскотБрайтонВулвергемптонДонкастерЙорк.

Я стряхиваю последнее и застегиваюсь. Шмыгаю носом и провожу рукавом по лицу. Входит еще один посетитель, молодой парень, но он вряд ли что-нибудь заметил, а если заметил, то вряд ли понял. У стариков часто глаза слезятся. Он вынимает у себя из штанов, как и положено молодому парню, – точно это хороший инструмент в полном порядке.

И тут я беру себя в руки. Плакать – это как отливать. Тут надо, чтоб никто не мешал, особенно если в дороге.

Но когда я возвращаюсь обратно в зал и вижу их за столиком – барменша как раз собирает стаканы, круглая попка и все такое, а вокруг привычная обстановка среднего бара, латунные перильца, картинки на стене, хотя именно в этом баре я никогда раньше не был и никогда больше не побываю, – мне кажется, будто я смотрю на них откуда-то издалека. Словно это не Джек, а я наблюдаю за ними, уже после, и слышу, как они говорят обо мне. КемптонНьюбери. Словно меня уже здесь нет, но все прочее никуда не делось, все идет своим чередом без меня, и осталось только то, что ты видишь, только пункт прибытия и отправления, как гостиница для почтовой кареты. ПонтефрактРедкар.

***

– Ну что, повторим? – говорю я.

Вик глядит на меня. Вроде как размышляет.

– Я пас, Рэйси, – говорит Винс, решительно поднимая ладонь. – А то вас кто-нибудь другой повезет. Мне можно кофе. И пол-"короны".

Ленни смотрит на Винса так, будто собирается с издевочкой отдать ему честь.

– А мне «никербокер глори» [10], – говорит он.

После третьей Ленни палец в рот не клади.

Я заказываю выпивку и приношу нам пиво, а Вику – виски.

– Оно и к лучшему, что Эми не поехала, – говорит Вик. – Ей бы такой загул вряд ли по душе пришелся.

– Можно подумать, ты сам чайком балуешься, – говорит Ленни. И отхлебывает пива. – Джек бы на нас не обиделся. – Потом добавляет: – И все-таки.

– Что «все-таки»? – говорит Винс.

– Он бы порадовался, если б его жена выполнила его просьбу.

– Насчет этого все улажено, – говорю я. – Мы делаем это за нее.

Они все смотрят на меня, словно ждут продолжения. Я отпиваю из стакана.

Барменша приносит Винсу кофе. Он поднимает глаза и говорит, улыбаясь:

– Старики народ тяжелый, правда, киска?

– Чего там «за», – говорит Ленни. – «За» тут не годится. Некоторые веши надо самим делать. Мы же ему не родня, верно? Во всяком случае, не близкие родственники. Даже Винси. – Он смотрит на Винса так, как не смотрел бы, если б не три пинты крепкого. Винс раскуривает сигару. – Даже Бугор и тот ему не близкий родственник, верно? У Винси не больше прав, чтоб быть здесь, чем у всех нас, так ведь, Бугор? Тем более что, если по-честному, вы все равно друг друга терпеть не могли, пока Джек не угодил на больничную койку. В натуре терпеть не могли, так ведь? – Лицо у Ленни все будто в шишках.

Винс попыхивает сигарой. На Ленни он не глядит. Он выливает в кофе молоко из пластиковой штуковинки, потом разрывает пакетик с сахаром и сыплет его туда медленно и аккуратно, сосредоточенно, все время помешивая в чашке ложечкой. Похоже, он не собирается продолжать разговор ни с кем из нас.

Ленни открывает рот – видно, не все еще выложил, – но у него вдруг что-то екает в горле, будто застревает там.

– Отлить надо, вот что, – говорит он. И быстро встает, озираясь, точно у него вдруг закружилась голова. Я показываю ему, куда идти.

– А я тут подумал... – говорит Вик.

Можно на него положиться – он их помирит.

Ленни неуклюже пробирается к туалету. Наверно, теперь его очередь пустить слезу.

Вик встряхивает пакетик, хотя он уже пустой, потом сминает его. И поднимает глаза.

– Что ты подумал, Вик? – и улыбается, прихлебывая кофе, ну прямо сама вежливость.

– Подумал, раз мы тут поблизости, может, заскочим в Четем, глянем на мемориал. А то я никогда...

Винс смотрит на Вика. Слегка поднимает брови, пыхает сигарой. Лицо у Вика серьезное, непроницаемое. Кто его знает, о чем он думает.

– Почему бы и нет, – говорит Винс. – Ты как, Рэйси? – Ни дать ни взять председатель собрания. Кидает быстрый взгляд на меня, потом снова переводит глаза на Вика. Про Ленни он будто забыл. – Хотя человеку твоей профессии кладбища уже оскомину должны были набить. – Он улыбается, но быстро сгоняет улыбку с лица: веселиться-то вроде не с чего. – А в общем, для того мы и поехали, верно? Поминать мертвых.

– Придется крюк сделать, – говорит Вик.

Винс пускает дым, размышляя.

– Ничего страшного.

***