Алан Маршалл - Я умею прыгать через лужи. Рассказы. Легенды

Глупый щенок удивился, но тем не менее послушался.

С беспечным видом он протрусил мимо и исчез среди высокой травы.

Мы отправились домой. Но вонь продолжала преследовать нас, становясь все сильнее. Трудно было понять, откуда она исходит. Глупый щенок убежал, а запах остался. Он отравил нам все обратное путешествие.

Добравшись до фермы, мы с большим облегчением слезли с подводы. Из-под колес выскочил Глупый щенок с протухшей овечьей ногой в зубах. Задрав кверху нос, вытянув хвост трубой, он направился к птичнику, где обитали индюки.

Глупый щенок мешал мне на каждом шагу, но тем не менее я продолжал упорно ухаживать за Элис.

У меня был автомобиль. После окончания отпуска Элис я намечал отвезти ее в город. Как бы ни обернулись дела, именно в этот день я собирался вернуться в город. Но и мистер Моррисон намечал свой отъезд примерно на то же время, и Элис хранила в тайне, кто будет ее избранником.

Накануне отъезда я уговорил ее пойти со мной на прогулку. Стоял безветренный, теплый вечер. Светила луна. Позади нас гордо шествовал Глупый щенок.

Я обнял Элис за талию. Она склонила голову мне на плечо.

— Я люблю вас, — сказал я.

Она засмеялась нежным, тихим смехом и вырвалась из моих объятий.

— А ну, попробуйте-ка меня догнать, — сказала она. Глаза ее в этот момент были прекрасны.

Смеясь, она побежала между деревьями, оглядываясь через плечо.

Я тоже засмеялся и бросился ее догонять.

Но Глупый щенок оказался проворнее меня. Он догнал Элис и укусил ее за ногу. Она подскочила и взвизгнула от боли. Я совсем растерялся и не знал, что сказать.

— Он, должно быть, принял вас за овцу, — попытался объяснить я, — он их вечно кусает.

— Не говорите глупостей, — огрызнулась Элис и покинула меня.

Уже на ходу она крикнула:

— И запомните: либо щенок поедет с вами в город, либо я.

Я уселся рядом со щенком и стал обдумывать положение. На следующее утро я упаковал чемодан и поставил его в багажник. Глупого щенка я посадил на заднее сиденье.

— Ну так как же, Элис? — спросил я ее после завтрака.

Она увидела из окна, как Глупый щепок пренебрежительно поглядывает на собравшихся вокруг машины индюков.

— О нет. Я поеду с мистером Моррисоном, — сказала она.

На этом все и кончилось.

А теперь Глупый щенок вырывает с корнем георгины у моего соседа. По правде говоря, я не знаю, благодарить мне его или ругать.

Пошел вон, паршивец!

Две маленькие девочки и собачонка, собираясь перейти улицу, ждали, пока пройдут машины. Энни, худенькой девочке с острым птичьим личиком и быстрыми решительными движениями, было восемь лет. На ней было легкое платьице из бумажной материи и розовый шерстяной джемпер, длинный не по росту. Рукава джемпера были засучены.

Ямочки на пухлых щечках младшей сестренки указывали на ее возраст. Светлые мягкие волосы, словно непокорное золотое облачко, обрамляли ее личико.

Собачонка была самая обыкновенная, но шла с видом большой породистой собаки. Ее длинная шерсть, когда-то черная, теперь сделалась грязновато-серой, особенно на задних лапах, где она висела спутанными клочьями. Черные глаза весело блестели из-под нависших косм, а обрубок хвоста беспрерывно вилял в свалявшейся шерсти. Она дышала ровно и спокойно, приоткрыв пасть; между двумя острыми клыками виднелся сложенный лепестком язык. Собачонка пристально смотрела на Энни, словно ожидая от нее важного поручения.

Энни держала младшую сестренку за подол платья; туго натянувшись, оно поднималось на спине у малышки словно треугольник, вершина которого была зажата в руке старшей сестры.

Мимо них проносились машины, грузовики сотрясали мостовую своей тяжестью. Дребезжали набитые пассажирами трамваи, стреляя сверху электрическими искрами.

— Стой на месте, Мейси, пока я не скажу «пошли», — сказала Энни. — Будь готова и беги, как только я разрешу. — И Энни шагнула вперед, выпустив из рук подол сестры.

Малышка бросилась на мостовую, но Энни с предостерегающим криком потянула ее обратно.

— Не сходи с места, пока я не разрешу! — завопила она, перекрывая грохот проходящего трамвая.

— У-у! — воскликнула сестренка, в испуге прижимаясь к Энни. — Я чуть было не перешла, правда?

Энни быстро вертела головой, наблюдая за движением.

В потоке машин образовался промежуток, и путь перед девочками оказался свободным.

— Идем! — закричала Энни и, по-прежнему сжимая в руке подол платья сестренки, сошла с тротуара и направилась через улицу.

Собачонка выскочила вперед и возглавила шествие. Она трусила мелкой рысцой, тремя лапами касаясь земли; одна задняя лапа небрежно висела в воздухе, что отнюдь не было вызвано необходимостью. Младшая сестренка не шла, а почти бежала, согнувшись так, словно спасалась от обвала. Раскрытый рот выдавал ее волнение. Она бежала рядом со старшей сестрой; платье, зажатое в руке Энни, плотно обтягивало ее.

Они почти достигли середины мостовой, как вдруг показалась машина. Она неслась, словно чудовище, готовое их раздавить.

Младшая сестренка, выглянув из-за ног Энни, издала возглас ужаса. Энни быстро приняла решение:

— Пошли назад! — закричала она. — Давай! Быстро!

Она повернула сестренку на сто восемьдесят градусов, и они побежали назад.

Достигнув тротуара, младшая сестренка облегченно вздохнула, словно попала в спасительные материнские объятия.

Но собачонка, ничуть не испугавшись, как ни в чем не бывало продолжала свой путь. Добежав до противоположного тротуара, она оглянулась на девочек, вопросительно склонив набок морду. Она закрыла пасть и, казалось, почти не дышала. Почему они не последовали за ней? Совсем непонятно. В таком случае она тоже вернется.

Собачонка спрыгнула с тротуара и, даже не глянув по сторонам, спокойно затрусила по мостовой.

Но тут властные окрики Энни, доносившиеся с противоположного тротуара, заставили собачонку забыть о своем достоинстве, и ее охватила паника.

— Беги обратно! — визжала Энни. От волнения она даже выпустила платье сестренки. А та вся наклонилась вперед и, вытянув кулачки, вслед за сестрой стала выкрикивать советы собачонке.

Шофер быстро мчавшейся машины изо всех сил нажал на педаль. Машина заскрипела и круто затормозила. Огромное колесо толкнуло собачонку, и та взвизгнула от страха. Словно солдат в бой, Энни ринулась сломя голову на мостовую. Ее широко раскрытые глаза были устремлены только на собачонку, словно в мире для нее больше никого не существовало.

Младшая сестренка, бросив отчаянный взгляд на машину, решительно направилась вслед за Энни.

Трамваи звенели, люди кричали, машины настойчиво гудели и останавливались одна за другой.