Дэвид Мэйн - Ной

– Мне нужно построить корабль триста локтей в длину, пятьдесят в ширину и тридцать в высоту.

– Большой корабль, дед.

– Да.

Исполины нависают над ним. Лысый спрашивает:

– Каких локтей? Ваших или наших?

Ной еще не успел перевести дыхание после восхождения.

– Не понял.

Лысый исполин вытягивает вперед гигантскую руку. Она как занесенный над Ноем клинок, готовый опуститься в любой момент.

– Локоть – это расстояние от кончика пальца до локтя. О каком локте ты говоришь: о своем или моем? Подумай, дед, о корабле длиною в триста наших локтей, – произносит великан. – Огромный получится корабль.

Исполины хохочут, Ной закрывает глаза. Когда объяснял Господь, все было так понятно. Ной открывает глаза и отвечает:

– Моих.

– Ладно, – исполины пожимают плечами. Исполин с вьющимися волосами произносит:

– Тогда тебе надо не так уж и много. Столько леса мы соберем, за… скажем… за четыре дня?

– Три, – говорит второй исполин.

– Два.

– Один.

– Давай управимся за утро.

Улыбающийся гигант зажимает руки, каждую размером с мула, между бедрами размером с дом и наклоняется к Ною. Дыхание исполина водопадом обрушивается на Ноя.

– К полудню мы вдвоем соберем тебе лес. На смолу времени уйдет больше – ее надо варить. Как ты все это доставишь домой, меня не касается.

– Может, у вас есть буйволы? – спрашивает Ной.

– Может, и есть. Может, есть и телеги. А что у тебя есть в уплату?

– Сейчас у меня ничего нет. Но я пошлю сына, он вам пригонит коз. Вы знаете, где я живу, поэтому не думайте, что я хочу отвертеться.

Исполины скептически переглядываются.

– Пригонит коз?

– Вот это да! – фыркает худой.

Ной молчит. Больше ему нечего предложить, и он ждет, когда Господь придет ему на выручку.

Улыбчивый гигант с вьющимися волосами и ямочками на щеках интересуется:

– Зачем тебе корабль? Я думал, ты трудишься на земле.

Человек менее великий соврал бы, более великий – промолчал. Ной – человек простой, ему шесть сотен лет, он отмечен Богом и беседует с исполинами. Он говорит:

– Господь собирается уничтожить все живое.

– Тогда для чего тебе лодка?

– Чтобы спастись.

Исполины опять переглядываются. Высокий склоняется над Ноем:

– А мы?

– Вы сгинете, и весь род ваш, и плоды рук ваших.

Серьезность произнесенных слов впечатляет исполинов. Повисает молчание.

– Это случится, если вы не прислушаетесь к моим словам, – добавляет Ной.

Они смотрят в сторону, будто слова этой маленькой бородатой букашки смутили их. Они барабанят руками по коленям. Тот, что с ямочками, уже не улыбается. Он спрашивает:

– Если мы сгинем, зачем нам помогать тебе?

Мгновение Ной не знает, что сказать в ответ. Как вдруг что-то словно толкает его.

– Если поможете, вас не забудут. Мы выживем и расскажем о вас сыновьям, они – внукам. Память о вас всегда пребудет с нами.

Воцаряется молчание. В небе сияет палящее солнце.

За четыре года человек меняется. Сначала я не узнал Хама. Он заматерел, от тяжелого труда стал шире в плечах. Но все же главным образом он изменился благодаря бороде, которая торчит у него в разные стороны. Прямые волосы до плеч, вокруг головы тонкая веревка. Он напоминает… даже не знаю кого. Хорошо, что не прибавилось веснушек и бородавок. Его глаза все те же – цвета морской волны. Значит, волноваться не о чем.

Он меня сразу узнаёт.

– Сим! – кричит он, сжимая меня в объятиях с такой силой, что я боюсь, он переломит мне хребет. – Сим, ребро Адамово! Как я рад!

– Тебе идет борода, – говорю я, хотя мне совсем так не кажется. Из-за бороды его лицо похоже на гнездо аиста. К чему расстраивать человека.

Он отстраняет меня и расплывается в широкой улыбке. Забавно смотреть, как в бороде сверкают зубы. Всплывают воспоминания. Мы в спальне, на улице хлещет ливень, мать и отец возятся под одеялом…

– Что-то со стариком?

– Чего?

Он мрачнеет, зеленые глаза навыкате.

– Он заболел? Я думал, он бессмертен.

– Да нет. Отец и мать живы-здоровы.

– Вот и славно. Пошли, познакомлю с Илией.

Знаменитая Илия. Врать не буду, мне интересно. Хам женился два года назад, но пока никто из нас не видел его жены.

Он ведет меня за руку по улицам. Мы в какой-то прибрежной деревеньке в устье реки За. Названия деревни я не знаю. Не уверен, что оно вообще существует. Я здесь никогда не был, так что сомневался, точно ли в этой деревне живет Хам. Но когда я направился к ней, то заметил, как два жаворонка гонят от себя голубя. Я понял, это та самая деревня.

Место вроде неплохое. В воздухе слышится говор людей, крики чаек. Для меня это непривычно. Однако именно этого следует ожидать в поселении таких размеров.

– Хам, сколько здесь народу? Почитай, не одна дюжина?

Он смеется надо мной, совсем как в старые добрые времена.

– Говори тише. Тут живет несколько сотен, не считая моряков и торговцев. Они приходят и уходят.

Говорит, сотни.

– Ребро Адамово.

Хам опять смеется:

– А я думал, ты не ругаешься.

– Не ругаюсь. При отце.

На некотором удалении от берега раскинулся лабиринт улочек, застроенных глиняными мазанками. Есть и пара кирпичных домов. Некоторые дома в два этажа, и я задираю голову, разглядывая их. Под ногами грязь. Повсюду вереницы людей, мулов, повозок. Сушится белье. Снуют дети.

– Как ты здесь с ума не сошел?

– Привыкаешь, – отвечает он. Мы сворачиваем налево, в еще более узкий переулок, зажатый между двумя высокими глиняными харчевнями. – Смотри под ноги, а то в дерьмо вляпаешься.

– Уже вляпался.

На полпути мы видим, как белая бесхвостая кошка вспрыгивает на подоконник. Меня пробирает легкая дрожь дурного предчувствия.

Мы останавливаемся у дверного проема.

– Моя крепость, – говорит Хам и заводит меня внутрь.

В доме одна комната. Соломенный тюфяк у дальней стены, в углу сложены кухонные принадлежности. У единственного окна – маленький круглый столик и стулья. Бедно, но чисто. Стены побелены известкой, а пол посыпан свежим песком. Отец бы одобрил, мне тоже нравится.

– Мило, – произношу я и замираю.

– Илия, это мой брат Сим, – представляет меня Хам жене.

Я ее уже увидел. Они сидит на одном из стульев у окна, на нее снаружи льется свет. Знаки не врут.

Сначала она кажется мне очень старой. Потом я понимаю, что на ее лице нет морщин, а кожа упругая. Она кидает на меня спокойный взгляд:

– Мир тебе, брат. Добро пожаловать в наш дом.

– Мир тебе. Спасибо за гостеприимство.

– К чему эти церемонии? – восклицает Хам и хлопает меня по спине. – Давай садись. Любимая, налей нам вина, если есть. Сим, ты как будешь? С медом?