Чарльз Сноу - Дело

— Но это значит, что еще два месяца пройдут зря, — запальчиво сказал Скэффингтон.

— Об этом, безусловно, все мы сожалеем, — ответил Браун спокойно, но не слишком приветливо. — Надеюсь, однако, мы все согласимся, что сейчас было бы ошибкой портить бочку меда ложкой дегтя.

— Не уверен, смогу ли я согласиться.

— Придется вам все же согласиться, — сказал Фрэнсис Гетлиф. — Браун пошел на большие уступки. Это справедливое предложение, и мы должны сделать все, чтобы оно дало результат.

Голос Фрэнсиса звучал авторитетно. Скэффингтон подчинился без дальнейших возражений. Обладая преувеличенным чувством долга, он тем не менее умел еще и уважать — он питал простодушное уважение к высокому положению. Фрэнсис был для него почти пределом высокопоставленности, Скэффингтон прислушивался к нему и в то же время слегка побаивался его.

И вдруг Скэффингтон получил поддержку со стороны человека, питавшего очень мало уважения к высокому положению и не боявшегося никого. Г.-С. Кларк с кроткой, чуть капризной улыбкой вмешался в разговор:

— При всем моем уважении, должен сказать, что я в большой степени разделяю чувства Джулиана. Наши взгляды по существу дела диаметрально противоположны, но, ей-богу, я согласен с ним, что дело не терпит дальнейшего промедления.

— Нет, — сказал Найтингэйл, — главное — добиться правильного решения.

— Вы зря тратите красноречие, — возразил Кларк. — Я лично уверен, что правильного решения мы уже добились и что теперь его нам только лишний раз подтвердят.

— Поживем — увидим! — сказал Найтингэйл с открытой самоуверенной улыбкой.

— Прошу прощения, но я все же поддерживаю Джулиана в вопросе срока, — сказал Кларк. — Я не склонен соглашаться на отсрочку.

— Советую все-таки склониться. Потому что все равно этим кончится.

Найтингэйл сказал это достаточно дружелюбно и, подобно Фрэнсису, веско. Только своим авторитетом Фрэнсис был обязан исключительно себе, Найтингэйл же получил его в придачу к занимаемой должности.

— Общее мнение, по-видимому, против вас, — сказал Браун, обращаясь к Кларку.

Уинслоу встрепенулся и пробормотал: «Правильно, правильно!»

Кларк из-за плеча сидевшего рядом с ним Уинслоу улыбнулся Скэффингтону.

— Кажется, мы с вами остаемся в меньшинстве. Будь наше собрание официальным, мы могли бы потребовать, чтобы наши имена занесли в протокол.

Между двумя этими людьми существовало странное единодушие. Оба они упорно не желали считаться ни с кем и ни с чем. Оба занимали сугубо крайние позиции. Но недаром говорят, что противоположности сходятся. Они были ближе друг другу, чем своим единомышленникам — надежным, благоразумным, умеренным людям.

Ну что ж, сказал Браун, значит, договорились. Он только что собирался спросить еще о чем-то, но тут я вставил свой вопрос. Меня немного беспокоило, удастся ли нам привлечь Яго к участию в суде. Будет ли возражать Браун, если я приложу к этому руку и сам попробую уговорить его? Браун, который был только рад уступить нам в мелочах, сразу же согласился и перешел к вопросу, который собирался задать сам.

— Я хотел бы спросить всех присутствующих, смогут ли они — в том случае, если старейшины, строго придерживаясь всех условий, относительно которых мы договорились сегодня, вынесут какое-то решение, — смогут ли они обещать, что будут рассматривать это решение как окончательное. Не настаиваю на немедленном ответе. Полагаю, что вы захотите этот вопрос хорошенько обдумать. Сам я, однако, считаю, что это было бы только благоразумно в том случае, если мы хотим восстановить здесь тишину и покой.

— Согласен, — сказал неожиданно вернувшийся к жизни Уинслоу.

— С удовольствием, — сказал Найтингэйл.

— Не люблю гипотетических зароков, — сказал Фрэнсис, — но тем не менее я согласен. Считаю, что предложение не лишено здравого смысла.

— Я согласен, что в данном случае это должно быть все или ничего, — сказал Мартин.

Браун взглянул на Кларка.

— А как смотрите на это вы, Г.-С.?

— Ну, неправильного решения быть просто не может, — сказал Кларк.

— А вы? — спросил Браун Скэффингтона.

— Я постараюсь принять решение старейшин, — ответил после долгой паузы Скэффингтон, высоко подняв голову и устремив взгляд в стену. — Но сейчас я не дам никакого обещания. И я не уверен, что смогу его когда-либо дать.

Часы в костеле били одиннадцать, когда на следующее утро я шел по улице Фэннерс к дому Яго. Деревья стояли в цвету; воздух был насыщен ароматом, свинцовые тучи застилали небо. Я не предупредил о своем приходе и совершенно не был уверен в радушном приеме. Знал я только, что Браун, которому хотелось поскорее закрепить вчерашнюю сделку, присмотрел за тем, чтобы ректор послал Яго письмо с посыльным.

В сером свете пасмурного утра прозрачно светились лепестки, ярко рдели кирпичные стены. Дом Яго стоял на углу. Я никогда не был здесь прежде, потому что, когда мы познакомились с ним, он занимал квартиру проректора; однако этот дом принадлежал ему уже лет сорок, с самого того времени, когда он — тогда еще молодой профессор — женился на одной из своих студенток. Они жили в нем первые годы после свадьбы, сюда же они вернулись после того, как он вышел в отставку. Снаружи дом был некрасив, со всякими украшениями, модными в конце девятнадцатого столетия, и с мансардой под высокой двухскатной крышей, но производил уютное впечатление. Мощенная камнем дорожка вела через небольшой палисадник к входной двери.

Я позвонил; дверь мне отворила миссис Яго. Она стояла передо мной — монументальная, бледная и встревоженная. Вид у нее был такой, словно она сомневалась, стоит ли вообще узнавать меня.

— Здравствуйте, Алис! — сказал я.

Она ответила чрезвычайно величественно и официально.

Я извинился, что пришел без предупреждения, и спросил, не сможет ли Поль уделить мне четверть часа.

— Боюсь, что муж мой слишком занят, чтобы принять кого бы то ни было, — сказала она.

— Я по довольно важному делу… — начал я.

— Боюсь, что в деловых вопросах муж мой вряд ли может оказаться кому-нибудь полезным.

— Может быть, вы все-таки скажете ему, что я пришел.

Когда-то она относилась ко мне с меньшей неприязнью, чем к большинству других коллег Поля. Она посмотрела на меня в упор. На минуту мне показалось, что она захлопнет дверь у меня перед носом.

— Проходите, пожалуйста, — произнесла она.

Пока я шел вслед за ней по коридору, она просила не обращать внимания на беспорядок в доме. «Мы не ждали гостей!» — восклицала она. На деле дом сверкал безукоризненной чистотой, и в нем удивительно хорошо пахло. Об этом тоже позаботилась она, расставив флаконы с ароматическими смесями, специально подобранными так, чтобы подчеркивать запах смолистых дров, пылавших в камине. На человека с тонким обонянием дом этот произвел бы самое приятное впечатление. Однако этим приятность исчерпывалась. Когда Алис Яго открыла дверь в кабинет и объявила, что я пришел повидать его, Яго не выразил никакой радости.