Збигнев Ненацкий - Остров преступников

Я стал размышлять вслух:

— Зачем человек предал Барабаша? Зачем донес, где именно ночует вся банда? Может, он решил избавиться от Барабаша и его людей, чтобы завладеть их добычей?

— Конечно, — согласился офицер. — Эта гипотеза очень удобна, хотя вы снова возвращаетесь к делу сокровищ помещика Дунина. Однако причиной для анонимного письма могло быть совсем другое. Несколько лет после войны я воевал с бандами, допрашивал таких бандитов как Барабаш и кажется, немного их знаю. Часто бывало так, что люди Барабашева типа имели врагов в своем ближайшем окружении. Всегда находился кто-то, кому не нравился вожак. Чаще всего такой человек изменял, чтобы главаря схватили, а он бы сам возглавил банду.

— Но в этом случае предали всю банду?

— Конечно. Это мог сделать человек, которого обидела банда. И человек отомстил.

— Обиженный человек не прибегал бы к анонимному письму, — сказал я. — Он просто пришел бы в милицию и открыто сообщил где ночует банда.

Офицер покачал головой:

— В те времена бывало по — всякому. Некоторые оставались анонимами, боясь мести бандитов.

Так мы разговаривали, стоя на берегу у пришвартованной лодки, в которой ждал следователя милиционер.

— Мне кажется, что во всех этих делах очень хорошо осведомлена госпожа Пилярчикова, местная торговка, — сказал я офицеру.

— Да? — Удивился тот и поблагодарил за новость. Подав мне на прощание руку, он вскочил в лодку и через мгновение над рекой загрохотал мотор. Милиция уехала, а я вернулся в лагерь.

Здесь царила привычная предвечерняя суета. Заличка стирала перед своей палаткой, господин Опалка на улице вылеплял новую голову — теперь уже по черепу из древнего колодца, в хозяйственной палатке варили ужин, оттуда доносился звон кухонной утвари. Двое студентов лежали, подстелив одеяло на траве и читали книги. Палатка господина Кароля была плотно зашнурованной, видимо, господин Кароль снова пошел рыбачить.

«Офицеру милиции, — пришло мне в голову, — я посоветовал поговорить с той болтуньей Пилярчиковой. А чего я сам не сделал этого?»

Я скорей завел машину и помчался в город. Дорогой «сам» начал фыркать и кашлять. «Да, пожалуй, карбюратор забило», — испугался я, но через мгновение мотор снова работал ровно и спокойно.

Лавка госпожа Пилярчиковой была еще открыта.

— Есть пиво? — Спросил я.

— Нет, — пробормотала женщина.

— А деревянные мундштуки можно купить?

— Конечно, — кивнула она и неохотно подсунула мне коробку.

— Вы сердитесь на меня, что я не взялся с вами искать коллекции помещика Дунина? — Мягко спросил я. — Но я действительно не ищу тех сокровищ.

— Однако у вас план, — укоризненно заметила Пилярчикова.

— Есть. Только он ничего не стоит. На нем указано все, кроме места, где спрятаны коллекции. Наконец, вы сами знаете, что помещику сокровища кто-то перенес в другое место. Жаль терять время.

Госпожа Пилярчикова сложила руки на толстом животе и пренебрежительно посмотрела на меня.

— Вы не верили мне, когда я говорила, что знаю этого человека. Думали, что я не в себе. И что же оказалось? Тот человек действительно был в нашем городе в прошлом году осенью. Здесь, в моем магазине пил пиво. Милиционеры из уездной комендатуры показывали многим его фотографию и некоторые подтвердили, что он был в нашем городе. Одна торговка даже сказала, что этот человек спрашивал ее: жив ли тот, кто зажигает на реке огни и живет ли он в том самом домике над Вислой. И когда торговка ответила ему, что тот жив и до сих пор живет в том самом домике над Вислой, то он вышел из магазина и направился прямехонько к нему.

— К кому?

— Я же говорила вам, к Кондрасу, что зажигает на реке бакены. Его дочь Ганка учится на врача в Варшаве. Такая гордая дама стала, когда идет по улице, то не здоровается. Теперь не будет так нос задирать, когда отца посадят.

— Посадят? А за что?

— Ну, если этот человек пошел к Кондрасу и еще, говорят, ночевал у него, а теперь в лесу найдены его кости, то, видимо, не кто иной его убил как Кондрас.

Я подумал о девушке и о ее тайне. Вот оно что! Вот почему Ганка так странно себя вела, когда я рассказал ей о скелете, найденном в древнем бункере. Вот откуда она знает фамилию убитого. Никодем Плют ночевал в их доме…

Оплатив госпожа Пилярчиковой за ненужные мне мундштуки, я вышел на улицу и уже собирался садиться в машину и возвращаться в лагерь, когда мне показалось, что далеко впереди мелькнула фигура господина Кароля. «Так он не пошел рыбачить?» — Удивился я. И хотя Кароль как и я иногда приезжал в город за сигаретами или за продуктами, но я покинул машину перед магазином Пилярчиковой и быстро направился к рынку.

Действительно, это был господин Кароль. Он зашел в кондитерскую у автобусной остановки. Я подошел к большой витрине и заглянул внутрь.

Кароля у буфета не было. Я заметил его в глубине, у мраморного столика. Он здоровался с кем-то, кто, видимо, ждал его. Когда пан Кароль сел, я увидел, что человек с которым он встретился в кондитерской, была… Тереза.

Возвратившись в лагерь, я улыбался: «Вот так Тереза, взялась теперь за господина Кароля?»

Вечерело, был мрачный летний вечер, в воздухе пахло дождем. «Ночью, видимо, пойдет дождь», — подумал я.

Поставив «сама» возле палатки, я посмотрел на реку, до сих пор бурную и мутную от ила. «В это время Ганкин отец зажигает фонари на бакенах, — вспомнил я. — Интересно, и сегодня он будет светить и опять кто-то жутко звать «Ба- ра — Баш»?»

Я снова завел «сама» и поехал в лес. Там, где причаливал речной паром, я спустил «сама» на воду и медленно поплыл по течению посреди реки, чтобы машину не заметил кто-нибудь из Ганкиного дома, стоявшего над самой водой. Далее я свернул в рукав и вскоре подплыл к Острову преступников.

Наступала ночь, темнота все более сгущалась. Я еле нашел тропинку, ведущую в глубь острова. На мгновение я задержался у общей могилы Барабашевой банды.

«Из всех в живых остались только двое, — думал я. — Оба через пятнадцать лет заключения оказались на свободе. Первый из них, Никодем Плют, погиб осенью прошлого года и его тело кто-то спрятал в древнем бункере. Едва ли не вероятно, что Плюта убила та же рука, которая написала анонимное письмо и помогла уничтожить всю банду? Может этот человек поклялся отомстить всем Барабашевым людям, даже тем, кто отбыл наказание, долголетнее заключение? Здесь речь не шла о сокровищах помещика Дунина, это была кровавая месть. А что же руководило Плютом, когда он из тюрьмы сразу отправился сюда? Что влекло его в эти края как ночные мотыльки — блеск огня, на котором они сжигают себе крылья и погибают?»

Медленно побрел я от могилы Барабашевой банды. Оказавшись на большой поляне, я огляделся.