Яшар Кемаль - Легенда Горы. Если убить змею. Разбойник. Рассказы. Очерки

С высоких, в человеческий рост, кустов Керем-уста не сорвал ни одного плода. Иной раз он просто умирал от желания полакомиться спелым помидором, но так и не решался протянуть руку. Только несмело поглядывал издали. Лежит, бывало, на солнце, потягивается в истоме, а сам не сводит глаз со сверкающих огненных плодов, словно парящих в воздухе. Вот уж и вечер наступил, алый цвет поблек и растворился в сумерках, а он все лежит, выискивает взглядом свои плоды.

До глубокой осени алели помидоры на кустах. Потом лиловели. Потом сморщивались, плесневели, становились черными.

Дороже этих, выращенных своими руками помидоров для Керема-уста, казалось, ничего не было. Со священным трепетом подходил он к своему огороду. Любовался, как помидоры вызревают, а затем начинают медленно отмирать.

Здесь, видимо, уместно сказать несколько слов и о нем самом. Человек он был крепко сбитый, ладный, широкоплечий. На лоб, рассеченный глубоким шрамом, спадали светло-каштановые с рыжинкой волосы. Глаза что темно-синяя ночь.

Никто не знал ни откуда он родом, ни почему его называли «уста». Стоило ему только произнести свое имя, как к нему тут же стали прибавлять «уста». Готов поклясться чем угодно: морем, помидорами, скворцами, ласточками, чайками, цаплями, журавлями, всеми, какие ни есть, рыбами (так, бывало, клялся сам Керем), — он никому никогда даже не намекал, что он и впрямь настоящий мастер, причем мастер на все руки. Он не был из породы тех людей, что, едва раскрыв рот, начинают бахвалиться своими достоинствами. Все больше молчал. Никто не имел и понятия, где он работает. А может быть, у него не было постоянного места работы. Одно и то же, должно быть, быстро ему приедалось, и он часто менял свои занятия. Сегодня, смотришь, Керем-уста расставил стулья на берегу моря и орудует бритвой и ножницами с такой ловкостью, точно проработал парикмахером лет сорок, не меньше. Завтра, смотришь, он уже рыбачит, да так, что самые опытные рыбаки диву даются. Послезавтра чинит водопроводные краны в махалле, прилаживает двери, вставляет стекла, кладет печи, ремонтирует повозки и автомобили. А вот он уже мелкий торговец, продает с лотка рыбу. Еще день миновал — в руках у него игрушки: налетай, разбирай! И всем-то он рад помочь. Больных водит к докторам, детей — в школу. Прямо вездесущий! И при всем том занимается еще многим другим: красит лодки, рисует и даже пишет рассказы. Рассказы эти довольно странные: как будто бы бессвязные, немногословные, а впечатление производят сильное. Чувствуется, что их автор многое повидал в жизни, умудрен опытом, но не хочет высказываться со всей откровенностью. Эти рассказы напоминали мне… его лицо. Однажды мне довелось видеть его спящим. Чудилось, будто он вот-вот проснется и уж тогда расскажет обо всем, что знает и видел, — обо всем, обо всем, вот только проснется! Такие люди — редкость. Я убежден, что Керему-уста было многое дано, но он так и не смог раскрыться в полную меру. Однако достаточно было взглянуть на его лицо, чтобы понять, что в нем таится неосуществившееся чудо. По этому поводу я много толковал и с молодым рыбаком Хасаном из Менекше, и с семидесятилетним рыбаком Кара Мехмедом-ага. Мы подолгу размышляли с ними о сокровенной тайне его жизни, каждый раз освежая нашу глубокую в него веру.

Видели бы вы, как он рисует! Особенно удавалось ему синее море. Да еще золото облаков на закате. Однажды вечером, купаясь в солнечных лучах, над нами пролетал самолет. И вдруг вспыхнул, огненно засверкал, стал сиянием среди сияния. Тут-то наш Керем загорелся: «Попробую нарисовать этот самолет». Целый месяц бился, а своего добился. Самолет на его картине сиял еще ярче всамделишного. Не человек, а волшебник какой-то! Поговорите-ка о нем с Кара Мехмедом-ага. Уже много десятков лет бороздит он морские воды. Каждого рыбака знает, каждый камень на дне. Когда он рассказывает о Кереме-уста, нельзя не заслушаться.

Кстати сказать, среди прочих многочисленных дел Керема-уста — починка лодочных моторов. Поговорите-ка об этом с Кара Мехмедом-ага. Но только когда он трезв. А пьяный он пошлет вас куда подальше. Так вот, в прошлом году Керем перебрал ему мотор. С тех пор тот работает как часы.

Вам, разумеется, случалось видеть, как ласточка — веточка за веточкой — вьет свое гнездо. Так же ставил свой геджеконду и Керем-уста. Сколько у него на это лет ушло, никто не знает. Только дом вышел отменный. Все стены внутри и снаружи выкрасил в светло-голубой цвет, только потолок оставил некрашеным. Вокруг дома посадил белые и красные, с лиловатым отливом, герани. Чуть поодаль разбил цветник. Там росли крупные нарциссы, невиданных сортов розы, левкои и лаванда. Их дивный аромат разносился по всему махалле, вызывая общий восторг.

Четырежды сносили его геджеконду. И все четыре раза Керем-уста стоял, уперев руки в бока, со спокойной улыбкой на губах. Не бегал, не суетился, не молил, не предлагал взятку, не рыдал, лицо его даже не омрачилось — лишь со спокойной улыбкой наблюдал, как рушат творение его рук.

Как-то раз при этой сцене присутствовали Кара Мехмед-ага, Хасан и я. Один из служащих беледийе [47] Беледийе — городской муниципалитет. , которым был поручен снос, ненароком задел розовый куст. Боже, что тут стало с Керемом-уста! Словно хищная птица, налетел он на этого злополучного человека. Не подоспей мы, так бы и прикончил его на месте. Преобразился совсем, просто не узнать. Муниципальный служащий поспешил убраться восвояси — до того испугался. А Керем-уста еще долго не мог унять гнев, его грудь раздувалась, словно кузнечные мехи.

— Ну и задал ему наш Керем! — удивленно говорил потом Кара Мехмед-ага. — А ведь на вид такой тихий, смирный. Чуть было совсем не пристукнул!

Целый месяц после этого случая Кара Мехмед-ага рассказывал всем знакомым и незнакомым:

— Вы думаете, наш Керем тише воды ниже травы? Как бы не так! Только попробуйте прикоснитесь к розе в его цветнике. Тогда и вы увидите, каков он на самом деле. Попробуйте прикоснитесь. Если, конечно, вы мужчины…

Четыре раза, как ласточка — веточка за веточкой, — отстраивал Керем свой дом. И каждый раз дом получался все лучше, все красивее. Если бы его снесли еще несколько раз, ему, наверное, не было бы равных по всей ложбине между Менекше и Флорьей. Но только больше к геджеконду Керема-уста не притронулись, не могу вам сказать почему.

Однажды в его доме появилась молодая женщина. Привез ли ее Керем-уста или она сама прибыла — это и по сию пору остается тайной. Была она очень хороша собой: черноглазая, рыжеволосая, с полным, словно освещенным изнутри телом. Один за другим у них народилось трое детей. И все трое ходили чистые, ухоженные, как цветник Керема-уста.