Лоранс Коссе - 31 августа

В первую субботу октября она впервые за долгие недели поехала в Париж. В первый раз села в метро. Прямая линия: Пон-де-Левалуа — Катр-Септамбр.

В субботу утром она надеялась застать Анжелу одну. И не ошиблась.

— Лу! — завидев ее, вскричала Анжела и замерла на месте со стопкой тарелок в руках. — Ты, наконец! Как я рада!

Лу попыталась извиниться. Анжела подошла к ней и обняла ее. Видно было, что она взволнована.

— Смотри-ка, ты похудела, — сразу же заметила она. — Что с тобой произошло? Между нами, тебе очень идет, ты просто красавица. К тому же загорела. И покрасилась.

Лу заранее приготовила свою легенду. Она много дней обдумывала ее.

— Вы когда-нибудь влюблялись с первого взгляда, Анжела? — начала она.

Она рассказала о случайной встрече, которая свела ее с ума. В одну секунду все прочее перестало существовать. Она даже не знала, сколько времени прошло. Они уехали, уехали далеко — она и этот человек-завороживший-ее-с-первого-взгляда. Все было прекрасно. Море, отель, ночи, которые перемешались с днями. Кино, да и только, вздохнула она.

— И длилось оно не намного дольше, чем сеанс в кинотеатре. Анжела, я не буду слишком распространяться. Я упала с небес на землю.

Неотразимый мужчина оказался женат, быстро сказала она. Я села на поезд и вернулась.

Анжела закрыла ей рот рукой.

— Я знаю, что это такое, — сказала она. — Расскажешь потом, если захочешь. Что касается внешности, эта история пошла тебе на пользу. Ты преобразилась.

Лу беззвучно заплакала.

— Ну будет, — сказала Анжела. — Вот увидишь, со временем ты поймешь, что страсть — это кошмар. Смысл в том, что получаешь прививку. Ты свободна? Можешь начать работать прямо сейчас? В полдень я жду группу из двадцати японцев.

Через пятнадцать минут Лу поняла причину такой доброты. Мари-Ho тоже ушла. Оставшись вдвоем с Анжелой, наслушавшись постоянных требований поменьше сплетничать, работать побыстрее и получше соображать, Мари-Ho не выдержала и хлопнула дверью, заодно высказав все, что она думает о корсиканцах. Вот уже десять дней Анжела крутилась в ресторане одна. Она дважды звонила в Вирофле, никто не отвечал, и она решила, что Лу греется на солнышке вместе с Ивоном.

В конце дня Лу съездила в Пюто и забрала вещи из гостиницы. Айше она оставила записку в почтовом ящике: "Вы очень славная, вы легко найдете себе помощницу".

Бодро пустилась в обратный путь и остановилась на ночь в Левалуа-Пере. Она приближалась к Парижу.

На следующий день она вдруг задумалась, умеет ли Айша читать. По-арабски, возможно, умеет, но по-французски, скорее всего, нет. Это не страшно, Лу подписалась Патрисией. Если даже Айша решит разобрать записку с помощью своих ученых друзей, они не обнаружат ничего подозрительного, ни единой зацепки, по которой можно было бы найти эту самую Патрисию.

Работа у Анжелы давала хоть какое-то ощущение устойчивости. Лу по-прежнему меняла гостиницы, ночуя каждый раз в новом месте. Она продолжила свой тур вокруг Парижа, теперь уже в черте города. Останавливалась на ночь у ворот Пуэн-дю-Жур, у Версальских ворот, у заставы Ванв.

Между тем, несмотря на заработок, сбережения таяли. Она не сможет долго сохранять за собой квартиру, в которой не живет.

Как-то вечером она позвонила в Вирофле из автомата. Решив разорвать свой арендный договор, она хотела и этот вопрос уладить спокойно, предупредить Ивона.

Никто не подошел к телефону. И на следующий день тоже, ни рано утром, ни поздно вечером.

Еще через день, в семь часов вечера, Лу села в электричку на вокзале Сен-Лазар и отправилась в Вирофле. Семь часов вечера, почти осенние сумерки, — это было шестое октября, — Лу казалось, что она возвращается домой после летнего отпуска.

На станции она купила последний оставшийся в киоске номер "Либерасьон" и, не глядя, сунула в торбочку. Она думала о том, как они встретятся с Ивоном. Проигрывала возможные варианты, репетировала диалоги, свои реплики вслед за ремаркой: "Открывается дверь".

Ей показалось, что улица изменилась. Да нет же, сказала себе Лу. У тебя просто в глазах мутится от страха.

Она позвонила. Никто не открыл. Она повернула ключ в замочной скважине и вошла.

В квартире стоял незнакомый запах, и Лу тут же поняла, в чем дело. Не то чтобы царил полный бардак, но все как будто сдвинулось со своих мест. Не хватало некоторых вещей — тех, что когда-то принес Ивон, не стало его сигнального фонаря, превращенного в светильник, модели двенадцатиметровой яхты, его одежды, плаща, рюкзака, нескольких сумок, спального мешка. Это был сценарий номер четыре, она особо не останавливалась на нем, наверно, потому, что он не предполагал слов.

Кровать в спальне была неубрана ("Да нет же, — сказал бы Ивон, — я ее застелил"). На полу валялся раскрытый номер "Парусов". В глаза ей бросились крупные буквы: "Как испечь хлеб на борту".

Надо было немедленно уходить. Она вытащила из шкафа матерчатую сумку-холодильник, которой они ни разу не воспользовались, и побросала в нее белье, пижаму, два свитера, любимую щетку для волос.

Бледная от страха, она решительно спустилась в гараж. Мотоцикла там больше не было. Не было и… Разумеется, и не могло быть, не ври, что ты этого не знала. Лу даже не стала заходить в гараж, лишь открыла дверь. И тут же закрыла.

Она вынула из почтового ящика несколько писем и конвертов с рекламными проспектами, адресованными как будто бы лично ей, и почти бегом вернулась на вокзал. В общей сложности она провела в доме не больше десяти минут.

Уже в поезде, по дороге в Париж, она вспомнила о дневном выпуске "Либерасьон", который даже не открыла.

Ее словно бы отбросило на много недель назад. Целая полоса называлась "Диана, анализ обстоятельств аварии". "Вещественные доказательства подтверждают версию столкновения", — говорилось в подзаголовке.

Лу мгновенно пробежала все шесть колонок. На первый взгляд здесь не было ничего такого, о чем бы она не читала раньше. Она начала заново. Да, она не ошиблась. Ровно об этом же сообщали газеты в середине сентября: "фиат-уно", белого цвета, существуют доказательства, вскоре станет возможно восстановить обстоятельства столкновения.

Значит, это никогда не кончится. Лу решила, что завтра же, с самого утра, откажется от аренды и больше ноги ее не будет в этой квартире, она только зайдет забрать вещи.

Она позвонила в агентство в девять утра. Моросил дождь, впервые за долгое время; капли стекали по грязным стеклам телефона-автомата.

— Отправьте заявление по почте, — сказала девушка из агентства. — В принципе, вы должны оплатить квартиру на два месяца вперед, поскольку не предупредили заранее. Два месяца, подождите… да, это как раз равно залогу, который вы оставили при въезде. Мы вам его конечно же вернем, если быстро найдем другого квартиросъемщика. Когда вы рассчитываете освободить помещение?