Гэри Шмидт - Беда

И тут он почувствовал запах дыма.

Его принесло с запада. Он был едва заметным, но чайки сразу принялись носиться над водой и кричать, а Чернуха подняла морду и стала принюхиваться. Потом Генри увидел вдалеке столбик дыма, а когда небо потемнело, облака снизу окрасились слабым заревом. Ему даже почудилось, что он слышит вой сирен.

Позже, вернувшись домой, Генри включил телевизор, чтобы посмотреть местные новости. В самом начале выпуска диктор сообщил, что одним историческим памятником в их краях стало меньше: сегодня сгорел дотла старый деревянный пансион.

Его первый этаж занимала фирма «Мертонские строительные работы» – только она и понесла ущерб. Фирма принадлежит мистеру Чуану из Мертона, тому самому, чей сын недавно сбил человека в Блайтбери и теперь находится под судом. Из людей при пожаре никто не пострадал. Полиция не исключает возможности поджога.

Слушая эти известия, Чернуха, которая свернулась калачиком перед телевизором, даже ухом не повела. Но у Генри в ладони застучала кровь.

На следующее утро гипотеза о поджоге подтвердилась.

Генри узнал об этом раньше всех остальных жителей Блайтбери-на-море от двух мертонских полицейских, пришедших к Смитам в семь часов утра, чтобы задать им несколько вопросов. Рослые и плечистые, мертонцы заполнили собой всю кухню.

Чернуха опустила уши и подставила им голову, которую немедленно почесал тот полицейский, что был побольше. Такое поведение показалось Генри предательским.

Возможно, та же мысль мелькнула и у его матери. Она даже не предложила гостям кофе, который побулькивал в кофеварке.

Они сели за кухонный стол. Тот полицейский, что был поменьше, смахнул с него крошки, оставшиеся после завтрака.

– Славно пахнет ваш кофеек, мэм, – сказал он.

Наступило молчание, которое длилось примерно с минуту. Затем тот, что побольше, тихонько кашлянул. Открыл блокнот и повернулся к Генри.

– Ты вчера вернулся домой сразу после уроков? – спросил он.

– После тренировки по гребле.

– И когда же это?

– Около половины пятого, – сказала мать Генри.

– А вы, мэм, были дома, когда он пришел?

– Я привезла его домой.

Полицейский снова повернулся к Генри.

– А учишься ты… – он сверился со своими записями, – в средней школе имени Джона Уитьера.

– Да, – подтвердил Генри. Он похлопал себя по колену, чтобы Чернуха подошла к нему, и та послушалась. Хорошая собака.

– Здесь, в Блайтбери?

– Да.

– Заведение не для простых ребят, – сказал тот, что поменьше.

Мать Генри помрачнела.

– Ты знаком с кем-нибудь из семьи Чуанов, Генри?

– Лично – нет.

– Наверно, ты очень разозлился на эту семью.

Генри промолчал.

– Может, ты так разозлился, что решил сжечь их контору?

– Не жег я никакой конторы, – сказал Генри.

– Генри ведь уже объяснил вам, где он был вчера во второй половине дня, – вмешалась мать.

Тот, что побольше, в упор посмотрел на Генри.

– А знаешь ты кого-нибудь, кто мог бы сжечь фирму Чуанов, потому что очень на них разозлился?

– Любой, кто живет в Блайтбери-на-море.

– А конкретнее?

– Не знаю.

– Может, есть предположения?

– Нет.

– Так-так, – сказал тот, что побольше. И почесал себе затылок – примерно как Чернуха. – Генри, это серьезное дело. По-настоящему серьезное. Если бы в этом здании кто-нибудь был, он бы погиб – и кто знает, не придет ли в голову тому, кто это сделал, снова повторить то же самое. Поэтому я спрашиваю тебя еще раз: знаешь ли ты кого-нибудь, кто мог поджечь фирму Чуанов?

– Нет, – ответил Генри.

– Слышал ли ты, чтобы кто-нибудь угрожал…

– Сколько раз Генри должен отвечать на один и тот же вопрос? – не выдержала мать.

– Я надеюсь услышать что-нибудь полезное, мэм. Такое, что могло бы даже спасти чью-то жизнь, – объяснил полицейский побольше. Он говорил нарочито вежливым тоном.

Мать Генри встала, и Чернуха тут же спряталась под стол.

– Разговор окончен, – сказала мать. – Генри надо собираться в школу.

Ни один из гостей не шевельнулся. Было слышно, как стучат по каменному полу когти Чернухи: она не могла улечься просто так, а потому кружила и кружила, утаптывая что-то невидимое.

– Вообще-то мы можем увезти парня на допрос в участок, – сказал полицейский поменьше.

– У вас нет ордера. Кроме того, Генри не станет никому ничего говорить, пока рядом не будет нашего адвоката.

– Миссис Смит, формально мы не нуждаемся в ордере… – Тот, что был побольше, встал – а когда он встал, то оказался гораздо выше матери Генри. – Но почему вы так агрессивно настроены? Мы расследуем дело о поджоге, а вы…

– А я должна везти сына в школу, а потом ехать в больницу, где другой мой сын лежит в искусственной коме с мозговой травмой. И несмотря на это, вы почему-то не желаете отстать от Генри, хотя он уже сказал вам все, что ему известно о поджоге, причинившем ущерб семье, которая чуть не убила моего мальчика. Так кто из нас агрессивно настроен?

– Тогда, пожалуй, мы лучше поговорим с вашей дочерью. – Полицейский побольше опять сверился со своим блокнотом. – С Луизой Смит.

Мать Генри покачала головой.

– Ну нет уж.

– Почему?

– Потому что органы правосудия проявили к нам такую чуткость.

– Но вы же должны понимать, миссис Смит, что два этих дела наверняка связаны между собой!

Мать Генри помрачнела еще больше и наклонилась вперед, опершись на стол руками. Они дрожали.

– Надеюсь, что это не так, – тихо проговорила она.

– Миссис Смит…

– Но если они и связаны, мы тут ни при чем. И мне не нравится, что вы приходите ко мне в дом с мыслями, что прекрасно закроете дело, если докажете, что поджог был местью членов семьи, которым теперь до конца жизни придется жить с сыном-калекой: они-де разозлились оттого, что виновника их горя всего лишь слегка пожурили. Нет, мне это совсем не нравится, и я прошу вас уйти.

Полицейский побольше закрыл блокнот. Посмотрел на Генри и его мать и улыбнулся.

– Понимаю, – сказал он. – Но это вопросы, на которые обязательно надо получить ответы. Мы могли бы получить их здесь. Возможно, теперь понадобится распоряжение суда. Но я хочу, чтобы вы знали, миссис Смит: я действительно вас понимаю.

Он кивнул своему напарнику, и тот встал. Они все встали разом – даже Чернуха, которая опять подставила гостям голову, рассчитывая, что ее почешут.

– Поди сюда, Чернуха, – сказала мать Генри. Нагнувшись, она схватила Чернуху за ошейник и подтащила к себе.

– Я вам очень сочувствую, – сказал полицейский побольше. – Такой беды никому не пожелаешь.

– Спасибо, – ответила мать Генри.

– А кофеек ваш и правда славно пахнет, – сказал полицейский поменьше.

Мать Генри кивнула.

– Раз уж мы здесь, – сказал полицейский побольше, – вы не разрешите нам взглянуть на ваш корабль? Я читал про него в газетах, а история – это вроде как мое хобби.