Имоджен Эдвардс-Джонс - Пляжный Вавилон

Я шагаю вдоль кромки воды, и большие волны время от времени омывают мне ступни. Стайка рыб выпрыгивает из воды, испуганно трепыхаясь в воздухе. Похоже, за ними гонится какой-то крупный хищник. Всматриваюсь в воду впереди себя, чтобы понять, от кого пытается спастись мелюзга. Детеныш акулы зигзагами направляется прямо к берегу, из воды хорошо виден только плавник. Может быть, стаю рыб взяла на прицел взрослая акула или какой-то другой голодный бандит? Рыбки выпрыгивают снова и ныряют в воду, как капли дождя.

— Все в порядке? — окликает меня Кейт с виллы. Я оборачиваюсь и вижу ее в футболке и шортиках около раздвижной двери.

— Не совсем! Но мы справимся! — кричу я в ответ.

— Хочешь позавтракать?

У нас с Кейт нет своей кухни. Вилла почти ничем не отличается от стандартных пляжных домиков для отдыхающих. Особенность лишь в том, что у нас большая терраса для приема гостей и просторная площадка для барбекю. На этой, площадке с надоевшим уже постоянством по вечерам готовятся на гриле лобстеры, которых так любят на ужин VIP-гости. Все удобства такие же, как и на остальных типовых виллах, от внутренних и уличных душей до римских ванн, от настенных плазменных телевизоров и акустических систем, разносящих звук по всему домику, до тесноватых платяных шкафов. Да, у нас есть еще беседка, где можно посидеть, потягивая коктейль, во время дождя или сильного ветра. Но по большому счету наше жилище, если судить по прейскуранту услуг, — это пляжная вилла с бассейном за две с половиной тысячи долларов в сутки. Бассейн, конечно, не бог весть что, да я почти и не плаваю в нем. Кейт говорит, что наплаваться в нем можно, только для этого нужно проплыть сто пятьдесят раз туда и обратно. Размер бассейна такой, что после трех гребков надо поворачивать обратно. Впрочем, гости довольны. Вечерами, когда мы устраиваем у себя прием, в бассейне плавают маленькие горящие свечи и цветы.

Но отсутствие кухни драматически сказывается на нашей жизни. Невозможно даже приготовить тосты или сварить яйцо. Часто в воскресенье утром меня так и тянет что-нибудь поджарить, да негде. Обидно до слез. Вместо этого нам подают еду и напитки на виллу. Мне это меню уже в кошмарах снится. Я перепробовал каждое блюдо тысячу раз, и по какой-то причине вкус у всех одинаковый. Дело не в том, что еда плохая, ничуть. Вкус просто обалденный. Шесть звезд, все-таки. Дело в интернациональной кухне. В меню итальянские, испанские, тайские и японские блюда, находятся на одной странице. Тебе могут подать гаспачо и оасими одновременно, что и заказывает Кейт почти каждый вечер. Единственная альтернатива — есть в трех ресторанах: японской, интернациональной и китайско-тайской кухни. Все они хороши, но если ты живешь здесь более десяти дней, такая диета может попросту надоесть. Только представьте, каково выбирать, каждый день один из всего лишь трех имеющихся ресторанов и полтора года видеть одни и те же меню.

Мы с Кейт сидим рядышком на нашем привычном месте и любуемся видом на море. Она ест гранолу с йогуртом, а я от завтраков отказался полностью, заменяю их протеиновым коктейлем. Одна из проблем постоянной жизни в сфере отдыха и развлечений состоит в том, что талия мало-помалу расширяется. Поэтому я стараюсь вообще не есть, зная, что никуда не денешься от совместных с гостями посещений нашего общепита. Это происходит довольно часто, и от приема пищи уклониться невозможно. От кофе, конечно, я не отказываюсь. Как раз допиваю вторую чашку двойного эспрессо, и тут звонит мой телефон.

— Hola, — доносится из трубки.

Это няня миссис Томпсон. Она не говорит по-английски, но достаточно догадлива, чтобы не тратить времени зря на мертвую без электричества телефонную систему. Она прямиком позвонила мне на мобильный и теперь бормочет что-то о том, как бы ей взять багги, чтобы отвезти детей на завтрак. Я обещаю помочь. Выходя из ресторана, вижу дремлющего водителя багги и посылаю его на виллу сто шестьдесят два. Парень выглядит немного недовольным, что я его побеспокоил.

Багги и водители — моя головная боль. Вообще-то они работают посыльными в отеле. Но когда им выдали эти электрические машинки и водительские права, статус парней повысился. Со стороны забавно наблюдать за ними — слоняются перед рестораном, все в темных очках, словно члены какого-то картеля. Кстати, я никогда не видел, чтобы они чистили багги. Предполагается, что они также должны заряжать аккумуляторы, когда нет поездок, поскольку полная зарядка багги занимает целых шесть часов. Но они не делают и этого. Парни предпочитают расхаживать без дела, крутить настройку радио и всячески изображать, какие они крутые. Среди водителей даже появилась своя иерархия. Например, водить восьмиместный багги — не круто, они медленные и неповоротливые. Тех, кто за рулем шестиместного багги, уважают большё. А четырехместные багги котируются так, будто это шикарные спортивные тачки с откидным верхом.

Водилы из этих посыльных ужасные. То в дерево врежутся, то с велосипедистом разминуться неспособны. Меня это просто бесит. Прикиньте: на ремонт багги в месяц уходит от десяти до двадцати пяти тысяч долларов, машинки-то недешевые. Доставленный на остров багги стоит двадцать четыре тысячи долларов, потому что они облагаются налогом, как полноценные автомобили. Вот мы и требуем, чтобы у каждого посыльного были водительские права. На парней накладываются штрафные баллы за вождение в нетрезвом состоянии, разговоры по мобильному телефону за рулем, превышение скорости и неаккуратное обращение с машиной во время поездок. Меры наказания довольно строгие. В случае аварий мне придется заполнять разные формы и собирать объяснения. Иногда эти правила кажутся чересчур жесткими для курорта. Осталось только завести регулировщиков дорожного движения, и будет полная аналогия с крупным городом.

Возвращаясь на виллу, чтобы выпить последнюю перед утренним собранием чашечку кофе, я звоню Ори узнать, как дела.

— Не особенно, — пыхтит он по телефону. У него усталый голос. — Похоже, кто-то оставил древесину на вентиляционном отверстии, отсюда и вышел такой перегрев.

Он извиняется, что вынужден пропустить утреннее собрание, но обещает через час восстановить работу системы. Было бы очень своевременно, поскольку с девяти до десяти часов большинство отдыхающих просыпаются, принимают душ и требуют на завтрак яйца «бенедикт».

На утреннем собрании невыносимо жарко и душно, все в скверном настроении. Никто не смог как следует умыться, для бритья не нашлось горячей воды. Лишь некоторым после долгого стояния в очереди удалось заполучить едва теплый завтрак в темной столовой. Я вхожу, и на меня обрушивается шквал жалоб, однако больше всех недоволен Бен. Он выглядит бледным и рассерженным до жути: кажется, вот-вот из его ушей повалит пар. Я не успеваю даже присесть, как он отводит меня в сторону.