Евгений Шкловский - Точка Омега

Признается же он не без самоиронии, что, оказавшись в сауне наедине с какой-нибудь прелестницей, постыдно теряется и скромно жмется в угол, лишь время от времени исподтишка зыркая в ее сторону. В мягком оранжевом полумраке, в сухом банном жару соседка кажется ему несравненно, необузданно прекрасной, такой прекрасной, что, скажи она ему властно и нежно: «Иди сюда, мой петушок!» – и он тут же, забыв про все опасности, ринется к ней.

Но та, впрочем, может и не говорить ничего, ни единого слова, а он тем не менее чувствует исходящий от нее магнетизм, причем настолько сильный, что его притягивает словно металлическую стружку. Он, сопротивляясь, упрямо рвется в сторону, а его неудержимо влечет к источнику магнетизма. «Э-э-ди-и-ик, – слышится влекущее пение сирены. – Э-э-д-и-и-и-и-ик!!!»

Его и вправду словно завораживает. Точно кролик перед разинутой пастью удава. Смуглое тело почти рядом, на расстоянии вытянутой руки, золотится, будто солнце в нем угнездилось. И сирена все не умолкает: «Э-э-ди-и-ик! Э-э-д-и-и-и-и-ик!!!»

Сауна небольшая, три на три, прелестница совсем близко, раскаленная электрическая печь близко и угол близко, деваться бедному Эдику некуда. Он чувствует, что должен, просто обязан сделать что-то. Но что? Он словно на мушке снайперской винтовки, еще немного и… Ему трудно дышать, сердце готово выпрыгнуть.

Нет, так нельзя, так неправильно! В панике Эдик выскакивает из сауны.

Раскаты хохота в раздевалке. Смеются все, Володя заходится так, что слезы выступают на глазах, и он смахивает их ладонью. Особенно забавно, что сам Эдик остается почти серьезным и вид у него комически-озадаченный. Вот и пойми, то ли разыгрывает их, то ли все так и есть.

Вадим тоже смеется, но внутри что-то скребет – вроде беспокойство за Лору, не исключено даже, что ревность.

Разговоры о женщинах в раздевалке или в той же сауне затеваются регулярно, у всех есть чем поделиться. Когда человеку и разоткровенничаться, как не в блаженную минуту расслабленности и благодушия. Даже не хмельную, а вполне здравую – после праздника тела, после тренажеров, бассейна и сауны. Еще занывают от недавнего напряжения жилы, бежит по ним, пенится, как шампанское, обогащенная кислородом кровь, тело радуется прихлынувшей силе, а душа расправляется от будничной зажатости, сам черт теперь не брат.

А впрочем, как же не хмель, еще какой, только хмель этот от веселящего ощущения физического здоровья, от того, что есть еще порох в пороховницах, что не все еще позади и не только работой и скучными будничными заботами жив человек.

Володя в одну из таких минуток посетовал, вспомнив Эдика, которого тогда с ними в раздевалке не было: дескать, не может человек успокоиться, притягивают его, видите ли, женщины. А кого они, спрашивается, не притягивают? Только не все так просто здесь, причем даже не в плане физиологии.

– Понимаете, мне вот странные вещи мерещатся, – говорит Володя. – Ладно, когда просто желание, тут еще вроде все обходится, но стоит только пойти чуть дальше, последствия непредсказуемы. Однажды сблизился с одной, это было летом на даче друзей, и в ту же ночь катастрофа на железной дороге как раз неподалеку от соседней станции. Насыпь поползла, хвост поезда сошел с рельс, несколько человек были тяжело ранены. Может, это и не связано, допускаю, но потом было достаточно поводов, чтобы отследить некую закономерность. – Он замолкает, погружаясь во что-то свое. – Стоит сойтись с женщиной, как непременно что-то случается. Иной раз не особенно тревожа, мало ли что бывает, какие совпадения, причем тут ты, да? В Японии землетрясение как раз в то время, когда тебе хорошо с кем-то. Как понимать прикажете? А никак! Ну землетрясение… – Он опять надолго задумывается. – Было, помню, в доме отдыха, так, без особой страсти, просто условия располагали, да и барышня недурна была, почему, спрашивается, нет? А на следующий день звоню домой и узнаю, что отца увезли в больницу, инфаркт. Случайность? Положим. В другой раз в командировке увлекся, пять дней подбивал клинья, на шестой сдалась. На девятый расстались, надо было уезжать. И что я узнал, вернувшись домой? Что любимый кот свалился с седьмого этажа. Каково? Нет, правда, ведь эти совпадения что-нибудь да значат, не могут не значить. Осуществление – это ведь взрыв энергии, растрата ее… А следовательно, идет мощнейшая перекачка ее откуда-то еще, и, главное, эта неконтролируемая энергия связана не с чем иным, как с чужим страданием, с болезнью, травмой какой-нибудь. Но и это не все. – Володя искоса оглядывает присутствующих, проверяя, какое впечатление производит его рассказ. – Знаете, что я заметил еще? Если кому-то из близких плохо, ну в смысле здоровья, у меня в это время резкое усиление либидо. Вот я и думаю – из-за меня это с другим или со мной из-за кого-то? И как с этим жить? То есть как бы и не ты, а своего рода зомби. Это ж ненормально – всякий раз задаваться вопросом, что кроется за обычным влечением? Словно кто-то постоянно вмешивается, вторгается, стоит за спиной. Точно вам говорю: ничего смешного!

Никто, впрочем, и не думал смеяться, разве что недоумение на лицах. Эк же человека перекрутило, думает Вадим. Что-то вроде его теней. Если так все воспринимать, то и вообще шагу не ступить.

К кафе подруливает черный «ауди» (опять «ауди»), осторожно, натуживаясь мотором, взбирается передними колесами на тротуар и затихает. Дверца распахивается, появляется женская изящная ножка в туфельке на высоком каблучке, потом и ее владелица, с противоположной стороны солидный мужчина в черной кожаной куртке.

…Вадим с Оксаной наблюдают через окно за паркующимися машинами, за неторопливо вылезающими оттуда людьми, которые входят потом в кафе. Люди как люди. Правда, есть в них какая-то уверенность, что ли, свобода, они приходят сюда как к себе домой, им тут хорошо, может, их даже знают здесь, хотя и необязательно. Заказывают еду, выпивку, кофе. Курят, разговаривают, просто сидят, глазея по сторонам. Все то же самое, что и Вадим с Оксаной. Однако и не совсем.

Вадим с Оксаной чувствуют, что не совсем. Есть некая разница, которая исподволь беспокоит их. Нет, им вполне комфортно, им нравится здесь. Они тоже могли бы приходить сюда чаще. Сидеть за столиком, потягивая кофе или пиво, смотреть друг другу в глаза или вот так, как сейчас, на тех, кто высаживается или, наоборот, садится в машины. Это приятно – смотреть из окна теплого уютного кафе на дождливую улицу, слушать музыку, ловить обрывки разговоров за соседними столиками. Справа блондинка что-то ожесточенно внушает сидящему напротив парню, слева двое, судя по всему, бизнесменов ведут переговоры, а может, просто оттягиваются после напряженного трудового дня, а еще дальше паренек что-то читает на дисплее лэптопа…