Масако Бандо - Дорога-Мандала

Этого путешествия вниз по реке Сая никогда не забудет. Русло мутноводной реки постепенно расширялось, показались расположенные вдоль реки малайские деревушки. Среди леса мелькали деревянные свайные дома, крытые ветками и травой. Тянулись плантации деревьев, на языке племени Саи звавшихся «небесным семенем» и «белыми слезами», а по-малайски — пальмами и каучуком. Леса местами вгрызались в плантации этих ровно подрезанных огромных деревьев. Куда ни глянь, тянулись деревья одинаковой формы и высоты. У Саи перехватило дыхание. Для неё это была земля со множеством незнакомых ей трав и деревьев. Окажись она там, ей пришлось бы запоминать дорогу только по немногим известным ей растениям. Но деревья там были сплошь одинаковые. Ей стало страшно, ведь очутись она среди этих плантаций, она наверняка заблудилась бы.

Сая испугалась не только из-за деревьев. Русло реки вдруг расширилось, словно разрывая сушу, лес оборвался, всё пространство вокруг заняли дома. Это был Кота-Бару. Она не удивилась мелькавшему иногда вдали городу Келинтасан, отличавшемуся от малайских деревень только более широкими дорогами и большим числом деревянных домов, но в Кота-Бару дома были повсюду, куда ни глянь. И не деревянные, крытые травой — крыши здесь были крепкие и блестящие, а некоторые дома — большие четырёхугольные коробки с плоскими крышами. К тому же перед Кота-Бару обрывалась земля и справа, и слева, а дальше простиралась только вода. Далеко впереди вода смыкалась с небом, и оттуда одна за другой набегали волны.

Сая помнила, как её тянуло очутиться там, где смыкаются небо и вода. Когда она в испуге оглянулась на Кэку, тот, снисходительно сказал:

— Сая, это море.

Сая была околдована. Водная гладь была похожа на зеленоватую постель. Словно зыбка из ткани, в которой матери её племени укачивали детей.

Да, это было море. Огромная зыбка из ткани. Сая, как ребёнок, уснувший в зелёной колыбели, очутилась в незнакомой стране под названием «Япония».

Вскоре море скрылось за рядами домов. И справа, и слева тянулись двухэтажные низенькие дома с серыми черепичными крышами, окна были забраны решётками. Похоже, это был старинный японский город. Вскоре автобус остановился у городского моста. Все пассажиры здесь выходили, и Сая разбудила спящего сына. Прежде чем выйти из автобуса, она протянула водителю листок с адресом.

Водитель высунул листок из окошка на свет:

— Тамаиси, третий квартал… Это в сторону моря, — указал он на дорогу вдоль широкой реки, пересекавшей центр города.

Сая зашагала, одной рукой сжимая дорожный саквояж, а другой — руку сына. По берегам реки рос тростник, на речном дне колыхались водоросли. Глядя на эти чистые воды, Сая позабыла об усталости от долгого путешествия.

Навстречу шла старуха с клюкой. Сая снова протянула листок бумаги. Старуха пробурчав: «А, дом Нонэдзава?», объяснила, что нужно идти прямо, на третьем повороте повернуть налево, а потом лучше снова переспросить дорогу.

За третьим поворотом текла река, вдоль берегов теснились жилые постройки. Сая снова протянула листок бумаги женщине, подметавшей бамбуковой метёлкой у ворот. Та тут же показала на следующий дом. Это был крытый черепицей дом, обнесённый превосходной оградой. Края крыши проглядывали сквозь росшие в саду сосны и круто загибались вверх. Дом был немного похож на дома богатых китайских торговцев в Кота-Бару. Это успокоило Саю. Дом, кажется, был зажиточный.

Сая остановилась перед воротами из серого камня и убедилась, что иероглифы на листке с адресом и на прибитой к воротам деревянной табличке совпадают. Приоткрыв ворота, она увидела на пороге женщину с корзиной в руках. Женщина, похожая на иссохшего аллигатора, подозрительно посмотрев на Саю, подошла к воротам и спросила: «Что вам нужно?»

— Хочу увидеться с Рэнтаро, — ответила Сая.

Женщина-аллигатор внимательно осмотрела Саю с сыном.

— По какому делу? — с явным замешательством и настороженностью спросила она. Сая снова повторила, что хочет увидеть Рэнтаро.

На этот раз женщина сурово переспросила: «По какому такому делу?!» Когда Сая в третий раз внятно сказала, что хочет увидеться с Рэнтаро, послышался знакомый голос:

— Послушай, если идёшь за покупками, узнай, когда в следующий раз будут выдавать сигареты.

— Рэн. — Оттолкнув женщину-аллигатора, Сая зашла во двор.

На пороге показался Рэнтаро. Густые брови на прямоугольном как камень лице. Глаза из-под бровей грозно сверкали.

Несоразмерно большая голова делала его похожим на куклу для заклинаний, каких мастерил колдун её племени. Черты лица изменились. Тёмная, как у малайцев, кожа поблёкла, в чёрных волосах появилась седина. В когда-то пронзительно сверкающие глаза закралась усталость. Это ли тот мужчина, ради встречи с которым она пересекла безбрежное море?! Неужели Рэнтаро таков? Сердце Саи дрогнуло. В этот миг сын крепко сжал её руку. Это вернуло Саю на землю.

— Рэн, я приехала. — Эти слова словно нахлынувший водный поток вырвались из Саи. На неё нахлынули воспоминания. Жизнь в Кота-Бару после отъезда Рэнтаро. Тревожные дни в лагере для репатриированных и на корабле. В душе снова ожили нетерпение, отчаяние, желание и гнев. Все эти воспоминания переполняли её, готовые выплеснуться наружу. Но Рэнтаро застыл на месте, словно не слышал её слов. Сая подтолкнула к нему Исаму.

— Рэн, посмотри на Исаму, на своего сына.

Над самым ухом раздался вопль. Обернувшись, Сая увидела женщину-аллигатора. Хотя её губы были крепко сомкнуты, казалось, всё её тощее тело пронзительно кричало, вдребезги разбив тишину ночного леса.

Сидзука помогала прибраться после ужина. На душе у неё было тяжело. Такико принялась обиняками напутствовать её, какой должна быть жена торговца лекарствами.

— Как хорошо, что теперь все трое смогут работать вместе. Сидзука, отныне твоя жизнь совершенно изменится. Не подведи!

Сидзука послушно ответила: «Да».

Снова нацепив фартук на выпирающий живот, Такико проворно перемыла всю посуду.

На её цветущем круглом лице проступила лёгкая улыбка — вылитая милосердная Каннон [31] Каннон (санскр. бодхисаттва Авалокитешвара) — в Японии и Китае почиталась как богиня милосердия в женском обличии. на свитках, распространяемых по почтовой подписке. Вместо нимба завитые чёрные волосы.

— Работе торговца лекарствами неизменно сопутствуют разъезды. Две трети года мужа нет дома. Как же хлопотно присматривать за домом в отсутствие хозяина! Когда Асафуми отправится в путешествие, тебе, Сидзука, надо быть острожней. Весь город будет тебе свекровью. Если заметят хоть что-то странное, это сразу же станет пищей для пересудов.