Хироюки Ицуки - Капли великой реки

Незадолго до поражения, в марте 1945 года, был большой налёт и бомбёжка Токио, жертвами которой в одну только ночь стало огромное, невообразимое количество людей. Я думаю, что у тех, кто своими глазами видел эти жертвы, образ смерти на всю жизнь запечатлелся в сердце и никогда уже не исчезал.

Среди этого пейзажа, подобного картинам ада, мы, пошатываясь, поднялись на ноги и стали строить мирную, свободную, богатую страну. Если смотреть со стороны, получилось весьма удобное и чистое общество. А смерть тем временем потихонечку подчищали и приукрашивали, тому факту, что люди умирают, захоронению мёртвых тел придали лоск, и получившая характер абстракции смерть была упрятана туда, где она не попадалась бы нам на глаза.

В старину люди испускали дух у себя дома, в спальне или в гостиной, при этом часто их провожала вся семья, ещё с моим отцом и матерью было так.

Лежащая под одеялом бабушка или кто-то из родни, а вокруг семья, собравшаяся для последнего прощания, — раньше это было делом обычным. Из-под материнского рукава и дети глядели на то, как останавливается человеческая жизнь, а потом складывали ладони в молитве по усопшему.

Недавно знакомый рассказал историю, которая показалась мне удивительной. Один старик до последних дней продолжал работать, превозмогая боль и смягчая её всеми способами, но, осознав, что его жизни настал предел, три дня провёл в постели и в конце концов умер со словами благодарности, окружённый семьёй и друзьями.

И вот якобы кто-то из родных и друзей, пришедших принять его последний вздох, в момент его кончины невольно начал аплодировать. Эта история меня очень взволновала.

Аплодисменты, сопровождающие уход человека. Мне подумалось, что так умереть было бы прекрасно. Старик сумел умереть как следует, и люди вокруг были растроганы благородством его конца: он чудесно принял смерть, счастливый человек! Тут-то и раздались аплодисменты. Только вот обычно не умирают люди так.

Рассказ о смерти бабушки моего друга тоже мне очень понравился, это действительно смешная история. Умерла старушка, врач удостоверился, что дыхания нет, посмотрел зрачки и объявил семье: «Скончалась». Раз так, надо усопшему поднести «последний глоток воды», и родственники стали готовиться к этому обряду.

Мне тоже приходилось в нём участвовать. Когда умерла моя мать, мы налили в маленькое блюдечко воду, намочили комок ваты и, держа её палочками для еды, все по очереди, начиная с отца и кончая детьми, слегка смачивали губы матери. Я думаю, что эго и был упрощённый вариант обряда «последнего глотка воды».

Но вернёмся к той старушке. Когда врач объявил о её кончине, кто-то из родных произнёс: «Последний глоток воды! Где же вата?» — и семья стала обсуждать, где бы она могла лежать. И тогда лежащая на смертном одре бабушка, которая и дышать бы не должна, раз врач её признал умершей, не раскрывая глаз, тихонько вымолвила: «В комоде, третий ящик слева».

Представляю себе, как все были поражены. Я думаю, что это наверняка была старушка с сильным характером, из тех, что все привыкли делать самостоятельно, но она же вроде бы была уже мертва и вдруг пробормотала: «В комоде, третий ящик слева».

Все наверняка ушам своим не поверили. Но старушка сказала только это и навек испустила дух. Домашние кинулись к комоду, проверили третий ящик слева, и там действительно лежала вата. В этой семье до сих пор бесконечно рассказывают эту согревающую их сердца историю — как бабушка до последнего вздоха давала указания домашним.

Смешно, конечно, но каждый раз, когда слышишь рассказ, этот эпизод трогает сердце.

Такие умиротворительные расставания навек в последнее время не часто встречаются. Во-первых, в действительности нам приходится встречать смерть членов семьи, родственников и близких в больнице, под наблюдением врачей. Глядя на то, как на мониторе кардиографа мерцает прямая линия, мы слышим от врача: «Скончался». Или у себя дома дети по телефону узнают о смерти родителей. Вот так мы теперь стали встречаться со смертью.

Мы не можем наблюдать ни тех счастливых, которые тихо отходят в мир иной, ни бередящее душу зрелище предсмертных мук и тяжёлой агонии. Мы живём, не видя своими глазами, как люди умирают, не чувствуя кожей атмосферу смерти, и чем дальше, тем больше, по-моему, эта тенденция будет крепнуть.

Японский парламент принял решение, что смерть мозга означает смерть человека, и в спешном порядке родился закон о пересадке органов.

Тем самым, пусть и при соблюдении жёстких условий, официально стало возможным пересаживать человеческие органы из тела, если зафиксирована смерть мозга.

Теперь уже все признают, что высшим органом и для тела, и для духа является головной мозг.

В конце концов нам стало ясно, что не только мыслительные способности, но и чувства: радость, грусть, желания, мечты — всё, что считается «слишком человеческим», является результатом деятельности мозга.

К тому же в международной практике также обычно признают, что смерть наступает со смертью головного мозга. Но при всём том я не могу задавить в своём сердце сомнение: а не является ли всё это чересчур наукообразным?

Люди ведь живут не только по науке. А если следовать этой логике, то у человека с умершим мозгом, пусть даже другие части его организма живы, можно вынуть внутренние органы, лишь бы только имелось на то согласие его самого или его родственников. Я опасаюсь, что в действительности такой ход мысли очень сильно действует на людей, в том числе на молодёжь и на детей.

Недавно я прочёл в газете одно читательское письмо и подумал: «Ну вот, так и есть!» Письмо было от женщины средних лет, и вот какого содержания.

Недавно эта женщина с детьми пошла в магазин кулинарии. Там якобы есть замечательный мастер разделывать живность. И вот он вынул из садка одну рыбу, мигом срезал у неё половину, как делают для сырых рыбных закусок, а оставшуюся половину бросил обратно в воду. И рыба, из которой торчал и белые кости и половина которой была уже красиво напластована Для еды, зашевелила плавниками и поплыла. «Видите, плывёт! Какова живучесть!» — Приговаривая так, рыбник срезал половину у ещё одной рыбины и тоже пустил плавать, мол, чтоб первой не скучно было. Глядя, как в садке плавают две рыбы со срезанными боками, дети скривились, мол, рыбкам больно. Читательница пишет, что ей неприятно было оказаться в магазине перед подобным зрелищем вместе с детьми.

Когда я прочёл эту заметку, то подумал про операции по пересадке органов. Когда размышляешь о том, что при смерти мозга другие клетки тела всё ещё живы, а борода и ногти продолжают расти, то, пусть даже умом понимаешь, что все, именуемое сердцем или душой человека, находится в мозгу, всё равно сомневаешься: да неужели так и есть? Ведь издавна у людей были иные представления о смерти.