Елена Силкина - Кактусы и розы

— Из м о и х знакомых книги читают все, и помногу. Книги формируют душу, от которой и зависит это ваше мнение! И вообще, ты меня не убедил — хотя бы потому, что у меня способностей гораздо больше в области прозы, нежели журналистики.

Спор прерывает звонок в дверь. Приходит Рамона (по паспорту Роман, трансвестит, в чёрном парике похожий на юную Клеопатру) со свежими газетами и продуктами. Все решают, что съесть, а что оставить на завтра. Гелий захватывает себе плавленый сырок и пиво, а затем отводит в сторонку Галю и что-то шепчет, показывая на Виню (хочет, чтобы помогли отговорить, слышна эта реплика), но результат обратный, Галя азартно начинает расспрашивать:

— Сколько женщин-космонавтов? Обязательно ли рожать в космосе и пустят ли на борт без ЛСД, ведь перегрузки? Где находится космодром? Как-как, Байконур, Плесецк? Какие требования к здоровью? Может, зрение можно до «минус трёх», как у шоферов?

Гелий, внутренне кипя, объясняет, потом снова шепчет. Галя округляет глаза.

— Она у нас, блин, контактёрша. Зелёный человечек обещал отвезти на высокоразвитую планету, а отвёз на Луну, где её насиловали, ставили эксперименты, заставили родить пятьдесят тысяч зелёных человечков, и теперь она тронулась умом и стала язычницей, поклоняется неопознанным летающим объектам, как идолам, жертвы им приносит…

— Что ты плетёшь?! Галя, не слушай! Он выдумывает и всем рассказывает про меня всякий бред!

— И буду рассказывать! Чтоб ты в ум вошла и не витала в космосе, на Земле дел полно!

— Если бы все великие путешественники так рассуждали, и вообще все новаторы, то прогресса бы не было!

У Гали все та же реакция:

— Ты на Луне была?! Как интересно! Правда? Ты не стесняйся, расскажи, я никому не скажу, мне важно!

Гелий махнул на них рукой и ушёл.

Гелий в досаде отвлекся на еду и свежие газеты, а Джим увел Виню в коридор.

— Один мой знакомый, вполне солидный человек, целитель и бизнесмен, узнав, что ты уфолог, интересуешься «увезёнными ветром» и, между нами говоря, сама хочешь улететь, намерен поручить тебе одно дело. Между нами говоря, он и его жена тоже хотят улететь.

Так вот: надо выследить одну девушку-контактёршу, Майю. Разумеется, не бесплатно. Её перманентно увозят. Она просто шагает с балкона и исчезает. Сейчас она переехала в другой район, они сами выслеживать не могут, их в лицо знают, а ты сможешь представиться её подругой, одноклассницей… Здесь все данные.

Джим дает Вине сложенный листок.

Подслушивавший Гелий налетает, как вихрь, трясет Джима за лацканы и гремит:

— Джим!!! Во что это ты намерен втравить мою жену?! Что за бред?! «Шагает с балкона и исчезает»!!! Если бы она уезжала за город и там исчезала, это звучало бы правдоподобней! Моя жена будет выслеживать неизвестно кого, неизвестно для кого и неизвестно зачем! И неизвестно кому это не понравится! Ты хочешь, чтобы нас всех замочили и пустили на трансплантаты? Соображаешь, что делаешь? Виня, сейчас же дай сюда эту пакость!

Гелий требовательно протягивает руку, Виня отступает с испуганным лицом.

— Не дам. Это не бред, я работала в уфологической группе, изучила кучу материалов, и разбираюсь в этом.

— Я тебе же добра хочу, а ты упорно лезешь во всякие авантюры. Запретить тебе я не могу, но мы поссоримся серьёзно, если ты не изменишь свое поведение. Оч-чень серьёзно, вплоть до развода! Так что хорошо подумай! Не то снова окажешься бомжихой! Ты этого хочешь?

Выжидающе посмотрел на Виню, вернулся в квартиру и взялся за телефон.

— …Пойдёшь, и на спектакль с суицидом пойдёшь… Хорошо, суицид не надо, пусть будут уроки у-шу и экстрасенсорики, не разбазарит она твои секреты, не волнуйся…

Звонит ещё, и ещё, и ещё…

— …У тебя сегодня праздник, какой- сама сообразишь… Тебе срочно нужен совет по грамматике и стилистике статьи, прозы, чего угодно… Просто повторишь интервью, которое давала мне, особенно подчеркнёшь, что православие считает НЛО не просто дьявольщиной, а именно иллюзией…

Виня и Джим повременили в коридоре.

— Не беспокойся, побушует и утихнет.

— Я знаю.

Гелий — Вине:

— Собирайся, поедем к Грише Мерзлякову, он кое-что преподаст тебе в плане защиты.

Виня, хватая на ходу кусок колбасы и яблоко, натягивает сапожки-«казаки» и выбегает вслед за Гелием.

Поездка — выборочные кадры, в ускоренном темпе. Музыка — в том же темпе.

Общая квартира на Преображенке, крошечная комната. Гриша Мерзляков, худой, высокий, бородатый, в очках и кожаной бандане на голове, похожий, по мнению Вини, на Юрия Шевчука, а по мнению Гелия, на Чака Норриса, преувеличенно радуется их приходу.

— О-о, кто пришёл, какие люди в Голливуде! А я тут скучал, как раз звонить вам собрался! Какими судьбами? Да вы проходите, сейчас чай поставлю.

— Какими судьбами? — язвительно начал Гелий. — Гриш, я тебя умоляю, постарайся объяснить вот этой супердрагоценной и суперупрямой персоне, что она должна делать. Если меня, своего мужа, она не слушает, то, может, хоть тебя послушает. Она всё ищет защиту на стороне, а должна искать её в себе. Я уже тебе рассказывал. И она должна просто поверить в свои силы, ничего больше. Просто поверить, и тогда всё получится.

— Да, ты, главное, поверь, и всё тут, — поддакивает Мерзляков.

— Не нужно, как она уверяет, «вскрывать чакры», не нужно «уметь и знать», не нужна никакая «квалификация», нужна просто вера!

— Да, просто вера, и ничего больше! — с преувеличенной убеждённостью подтверждает Мерзляков.

— Я не умею верить, я умею только знать, — буркает Виня. — Я чувствую энергию, свою и чужую, её передвижение, я чувствую, что у меня её мало, я не умею подзаряжаться и не умею защищаться. Нужно, чтобы кто-то научил.

— Много хочешь, — вздохнул Мерзляков. — А мы умеем не так много. Что имеем, то даём, не жалеем. Становись на середину. Представь себе, что на тебя падает тёплый, сильный дождь…

Пассы, жесты, открывающиеся рты, музыка, Гелий смотрит, а Виня с Мерзляковым то ли занимаются делом, то ли просто вздорят, этакий танец из ката каратэ, потом Гелий смотрит на часы, ускоренно пьют чай и ускоренно едут к Ирине Ласточкиной.

Звонок — соловьиная трель. Дверь открыла высокая, полная, ярко накрашенная брюнетка, поэтесса-песенница.

— Привет, мои дорогие, проходите. Я давно вас жду, всё приготовила. Сейчас покушаем, выпьем, потом стихи почитаем, попоём. Я прочту вам свои новые стихи, покажу фотографии, надеюсь, и вы мне тоже прочтёте, запишем…

Гелий наклоняется и шепчет что-то ей на ухо. Она внимательно смотрит на Виню.

— Ты опять себя плохо чувствуешь из-за людей? Я тебе давно говорила, чтобы ты продала свои песни, тогда денег даже на приём у Джуны хватило бы. Можно ведь продать с условием петь самой, да ты и ещё много сочинишь.