Жиль Мартен-Шоффье - Милый друг Ариэль

— Ти знаешь, дорогуша, этот Арно… Я ему не довьерять. Я иметь с ним дело все равно как ходить на тонкий льёд.

Он не тешил себя иллюзиями, но пожелал нам приятного вечера. Девушки из службы приема указывали каждому его столик. Фабрис, более предусмотрительный, чем казался внешне, наверняка провел подготовительную работу по телефону: он сидел не со мной, а за столом Аники. Не успела я посмеяться над этой уловкой, как на меня налетела распорядительница церемонии, полька по имени Кароль Пилсудски. Она директриса агентства по связям с общественностью и устраивает целый тарарам из организации порученных ей приемов; при этом она разыгрывает пресыщенную аристократку и раздражает присутствующих сладеньким сюсюканьем, хотя ее режущий, как стекло, голос сразу выдает истинную натуру садистки. В мире моды Кароль знают только под очаровательным прозвищем, составленным из ее инициалов: Пипикака. Вцепившись в мою руку, она шепнула мне на ухо, как на исповеди:

— Я тебя посадила за очень важный стол, там одна из наших самых престижных клиенток, Клеманс Сен-Клод, жена ПГД [4] ПГД — президент — генеральный директор. лабораторий «Пуату», ну тех, где разрабатывают вакцину против СПИДа. Будешь сидеть рядом с фактическим владельцем фирмы, это некий Гарри Сендстер. Будь с ним полюбезней, развесели его. Он может быть нам очень полезен. И тебе тоже.

Этими последними словами, в которых таилась масса каких-то намеков, она наверняка хотела представить мне как тонкий знак внимания тот цветок, который на самом деле предназначался моему мужу. Я тут же неделикатно брякнула:

— А Фабриса ты кому поручила?

— Никому, дорогая, никому. Ну что такое эти восемнадцатилетние дурешки, они же глупы как пробка. Мало сказать, глупы — совершенно безмозглые. Так что не волнуйся, ты ничем не рискуешь.

Лицемерка чертова! Так бы и выцарапала ей глаза! Вместо этого я обещала быть умницей и перед тем, как сесть за стол, выпила пару бокалов шампанского, поболтав с несколькими подружками в моем роде — жужжащими пчелками, которые жалят людей просто так, ни за что ни про что, от нечего делать. К своему столику я подошла последней и начала знакомиться со своими сотрапезниками. Клеманс Сен-Клод сидела рядом с одной из правых рук Тьерри Мюглера — эдаким мачо с чрезмерно развитой мускулатурой, который томным голосом разглагольствовал о Марии Каллас; сильно подозреваю, что под брюками он носил кожаные трусики с просветами. Клеманс недоуменно взирала на своего соседа, явно не понимая, откуда он такой взялся. Как, впрочем, и я: мой сосед, Гарри Сендстер, вовсе не выглядел финансовым воротилой — ну просто рядом не лежал. Эдакий добрый дедушка, заплывший жиром, падкий на выпивку и курево. Но из этого слоя жира выглядывала пара маленьких зорких глаз, иронически озиравших все окружающее. Завидев меня, он учтиво встал. Он был почти двухметрового роста, а окружность его талии, наверное, равнялась моему QI [5] QI (quotient intellectuel) — интеллектуальный уровень (франц.). , иными словами, примерно ста тридцати. Он был одет в белый костюм и слегка походил на Питера Устинова. Я изобразила святую наивность и простодушно высказала свое удивление:

— Мне рассказали про ваше высокое положение, и я ожидала увидеть важного босса в тройке, с тонкими губами и таким ледяным, пронизывающим взором, что так и хочется выложить все начистоту.

Он сел и ответил мне неспешным рокочущим басом, в котором слышался превосходный английский акцент:

— Это типичное заблуждение нашей эпохи: люди одержимы стремлением совместить логику и реальность. Вынужден разочаровать вас: я не учился в ENA [6] ENA (Есоlе Nationale d'Administration) — Национальная школа администрации во Франции. и потому вошел в жизнь без престижных дипломов. Так что не обессудьте. Но мне тем не менее есть что сказать.

Вслед за чем он обволок меня взглядом любящего папочки; от таких взглядов сразу чувствуешь себя маленькой девочкой летом, на каникулах. Теперь я вспоминаю это тем более ясно, что в последующие годы его лицо выражало эту искренность в моем присутствии так же часто, как растет трава в Сахаре. А здесь, среди причудливых созданий мира моды, его воображение давало сбой, и он явно терялся, пытаясь определить, кто есть кто. Поскольку я всегда держусь на людях холодно и независимо, он наверняка счел меня бессердечной злыдней; тем не менее, когда Пипикака подбежала к нему с приветствием, он поблагодарил ее за то, что она усадила его рядом со мной. В ответ дама предостерегла его:

— Не доверяйте Ариэль, это инфернальное создание.

— Ну и прекрасно: я ценю небеса за их райский климат, но знакомства предпочитаю заводить в аду.

В общем, мы превосходно поладили, и я окончательно покорила его, когда он узнал, что я бретонка с берегов залива Морбиан. Ему никогда не приходилось бывать там, но он слышал, что это рай земной. Я принялась с жаром восхвалять родные места и совсем очаровала его, сообщив, что родилась на острове Монахов. Тут бы мне и насторожиться: он заставил меня дважды повторить все это — исключительный случай для человека, который, услышав некую информацию, сразу укладывает ее в памяти так же надежно, как нужный документ в досье. Он хотел знать об острове абсолютно все и страшно удивился, что там никогда не жили монахи. А этот факт составляет один из предметов нашей гордости.

— В старину наши земли принадлежали монахам Сен-Жильда-дю-Рюис, вот и все. Но монахи там не появлялись. Да и у нас самих никогда не было сеньора.

— Пф, эти сеньоры… Пустое место! Я их вот где держу, этих сеньоров!

Его ответ покоробил меня. Во-первых, при Старом режиме люди расстилались перед сеньорами, во-вторых, такой сеньор был у всех — у всех, кроме нас! И потом, я ненавижу эти пошлые высказывания мужиковатых нуворишей с их грубыми голосами: сказал — как скотину заклеймил. Я тотчас поставила его на место — вернула, так сказать, в стойло:

— Браво, но это звучит банально. Нынче никто не боится обливать грязью сеньоров. Это куда легче, чем оплевывать бедняков.

Мне показалось, что он сейчас бросится меня обнимать. Я доставила ему несказанную радость. Он заговорил о том, чтобы взять меня на работу в «Пуату». Им просто необходимы такие люди, как я. Интересно, для чего? Секрет. Мы еще не были так близко знакомы, чтобы откровенничать. И остановились на этой стадии, ибо Клеманс Сен-Клод, выпив кофе, встала и спросила, не будет ли он так любезен проводить ее. В своем фурро из золотой чешуи от шеи до пола она выглядела кольчугой, повешенной на стене замка. Кроме того, она была ниже меня на голову и испепелила меня взглядом, когда Сендстер поцеловал мне руку и попросил обдумать его предложение. Чтобы окончательно раздавить эту дрянь, я изобразила полнейшее равнодушие к знаменитой фирме ее супруга: