Ольга Кай - Загадать желание

Нас провожали немногие. Настасья с Алиной собрали еды в дорогу – и нам, и конвоирам, которые должны были сопровождать нас до места. Солнце спряталось за тучами, и легкий ветер приятной прохладой касался лица.

На улице ждала повозка – я еще вяло обрадовалась: хорошо хоть не верхом. Фома и его люди стояли кругом, готовые в любой миг запрыгнуть в седла, а больше на улице никого не было. Поселок словно вымер – закрыты ставни, хозяева не копошатся в огороде, не отдыхают в тени садов. Даже любопытные не вышли поглазеть из-за забора. В конце улицы видно палатки, но и там тихо. Лишь одинокая фигурка Карины замерла поодаль. Девушка явно сомневалась, стоит ли подойти, но потом все-таки приблизилась к нам с Арисом.

– Валечка, прости меня, пожалуйста!

В ее темных глазах читалось искреннее раскаянье, но я не сдержала улыбки: надо же, Валечка!.. Горыныч, похоже, растерялся.

– Хорошо, – сказал, – только больше меня так не называй.

– Как? – Карина несмело улыбнулась. – Валечкой?

– Наверное, – нахмурился Арис и махнул рукой: – А, ладно, все равно забыл уже…

Алина все время держалась рядом со мной, в ее глазах стояли слезы – видно, подруге стоило большого труда не расплакаться.

– Возвращайтесь поскорей, – прошептала она, обняла меня на прощание и отошла.

Леон просто пожал Арису руку.

– Удачи, – коротко и серьезно сказал он.

А Горыныч кивнул так же серьезно – наверное, очень надеялся на эту самую удачу.

Затягивать болезненное прощание не стоило. Я забралась на повозку, всем своим видом показывая готовность отправиться в путь, но Арис не торопился и то и дело поглядывал в небо. Так, словно хотел чего-то попросить… Но я слишком хорошо знала, кого он там выглядывает на самом деле. И знали это черные тени, которые беспокойно зашевелились, стоило Арису приблизиться.

– Мы будем удаляться от Пустоши.

– Нет! – вырвался у меня отголосок чужого недовольства. Взяв себя в руки и мысленно приказав теням заткнуться, я перевела дыхание: – Ясно.

– Мне придется тебя связать.

Голос спокойный, бесстрастный, и прямой взгляд в глаза. Не спрашивает разрешения – просто ставит перед фактом. Что ж, я ведь решила довериться?

Послушно протянула руки, но сердце кольнуло обидой, когда Арис перетянул запястья веревкой, неудобно заведя мне руки за спину. А потом зачем-то связал и ноги. Видно, чтоб не убежала… Люди вокруг молчали. На одних лицах читалась мрачная решимость, на других – жалость. Сестра Ариса смотрела с недоумением, а Алина – со страхом и сожалением. Настасья словно стремилась приободрить, а ее муж, Андрей, выглядел так, будто хотел попросить прощения. Фома наблюдал с бесстрастной внимательностью, проверяя, все ли идет как надо, и готовый в любую секунду вмешаться. От всех этих взглядов хотелось провалиться сквозь землю, стыдно было, словно раздели и выставили на показ.

Арис проверил узлы и помог мне, надежно связанной, сесть поудобней. А потом положил рядом, на повозку, свою дорожную сумку и вынул из нее ту самую железку, которую я так неосторожно тронула – широкий металлический обруч, гладкий снаружи и покрытый тонким кружевом узора по внутренней стороне.

– Его нужно надеть, перед тем как ехать.

Обруч лежал на ладонях Горыныча – на вид грубоватый, словно наспех сделанный. Только вот этот узор – то ли орнамент, то ли надписи… Его и коснуться-то больно. Но бесполезно возражать. Все равно уже связана, не убегу. Да и бежать-то недолго – до первой стрелы в спину.

Хоть бы времени еще немного, хоть бы решиться… Но разве можно решиться на такое? «Все будет хорошо», да?

Подняла взгляд на Ариса – в этот миг я его почти ненавидела.

– Либо так, либо тебя убьют, – губы Горыныча побелели, а глаза казались черными. – Ты понимаешь?

Кивнула.

– Женя?

Снова кивнула и не сдержалась – закрыла глаза.

Один вздох, одно мгновение… Весь мир сжался в маленькую черную точку и взорвался, разлетаясь осколками.

Словно в горящем коконе… Крик разрывает горло, дыхания не хватает… И ничего нет больше, кроме раскаленной полосы металла, что сжимает голову огненными тисками. Ни спрятаться, ни сбежать…

Боль уходит внезапно, вдруг. Вижу чье-то лицо белым пятном, огромные испуганные глаза.

– Женечка…

Она стоит рядом, а в ее руках это… это…

Ярость рвется наружу, поднимается тенями с земли.

Чужие! Враги! Убить!

Черные волны под низким серым небом. Крик. Кровь. Дальше – свобода. Пустошь. Домой.

Стрелы не долетают. Вязнут в черных боках и, просочившись, падают на землю – бесполезные, глупые. Пахнет болью. Чужой.

– Не стрелять! – слышно.

Чей-то визг.

Тьма.

С самого утра сердце Алины было не на месте. Вот и теперь она смотрела сквозь слезы, как ее подругу связывают у всех на виду – как преступницу или сумасшедшую. А потом – этот ужас в Женькиных глазах.

– Господи, что такое? Что происходит?

– Так надо, – шепотом отозвался Леон. – Так надо…

Женя закрыла глаза, и Арис, секунду помедлив, опустил железный обруч ей на голову.

Того, что случилось, не ждал никто. Женька каталась по дну повозки и кричала так, что невозможно было слушать. В первый миг Арис отшатнулся, но Алина знала: сейчас он снимет с Женькиной головы эту ужасную железку… Вместо этого Горыныч хрипло крикнул:

– Трогай!

– Нет! Нет, ей же больно!

Леон не успел ее остановить. Алина ринулась к подруге и одним быстрым движением сняла с ее головы надетый Арисом обруч. И испугалась еще больше, потому что с Женькиного лица на нее смотрели чужие глаза – злые, безумные.

– Женечка, – прошептала Алина, отступая.

Та оскалилась в ответ. А размытые тени на земле почернели и поднялись над дорогой. Качнулись к Алине, но испугались Всемилова обруча в ее руках – лишь рычали, низко наклоняя плоские головы.

– Женечка, это же я… Не надо…

Из-под растрепанных русых волос Женькины глаза горели сумасшедшим огнем. Свистнули стрелы, но все попали в ящериц, не причинив вреда. Одно из чудищ ударило шипастым хвостом и прыгнуло – не на сжавшуюся Алину, а на бросившегося ей на помощь Леона. Сын воеводы махнул зачарованным мечом, заставив ящерицу, зло шипя, отступить. Другое чудище подскочило к нему со спины, Леон успел оглянуться, но меч не нашел цели, и когтистая лапа ударила мужчину в плечо, свалив на землю.

– Нет! – вскрикнула Алина.

Чудище склонилось над Леоном, плотоядно скалясь, придавив лапой его правую руку, все еще державшую меч.

– Не стрелять! – крикнул Арис.