Ольга Кай - Загадать желание

Снова подул ветер, и наваждение прошло. Побеги отпустили Ариса, спрятались в землю, будто и не было их никогда.

– Приходите завтра на закате, – произнес хозяин леса. Отступил назад и исчез, слившись с великаном-дубом.

Дочери леса тоже ушли в темноту. Нырнули в воду хозяева рек, за ними – русалки. Только «обиженная» – Ульяна – стояла напротив, смотрела, смотрела… Потом резко отвернулась и тоже нырнула, расплескав лунную дорожку.

Мы молча смотрели в спину Горыныча. Наверняка его превращение почудилось не мне одной. Леон первым решился нарушить тишину, протянул руку, тронул друга за плечо:

– Арис?

Тот обернулся.

– Идем, – сказал он. Прошел мимо нас с Алиной и направился по узенькой тропинке к берегу.

Обратный путь нам освещал цветок в руках Алины. Подруга шла, глядя на подарок водяного отстраненно, чудом не спотыкаясь.

– Нельзя же так, – прошептала она, когда впереди показался мостик. – Он ведь Леона спасал, не просто так…

– Для них это ничего не значит, – ответил Леон.

Арис молча шел впереди. Ужасно хотелось обогнать его, заглянуть в лицо, чтобы удостовериться – это все-таки он, а не то чудище, какое мы увидели на озере. Внезапно в голову пришла жуткая мысль, я резко обернулась к подруге.

– Мы же тебя все время полным именем называем! А если они услышали…

– Не страшно, – сказал Арис, не оборачиваясь. – Они могут имя забрать, только если человек сам им скажет. По доброй воле.

– Разве ж это по доброй? – Алина поглядела на меня, на Леона. – И что теперь? Что можно сделать?

– То, что мы и собирались, – твердо ответил Леон. – Найти шар и загадать желание. Если Арис вернется в свой мир, здешнее волшебство не будет иметь над ним власти.

Избушка на берегу речки стояла темная. Мы думали, что хозяин спит, но его не было. Я зажгла свечу – благо их здесь много припасено. Арис сел прямо на пол под стенкой, устало прислонился к ней спиной. Леон опустился рядом.

– Прости, – сказал он, пристально вглядываясь в лицо Горыныча. – И что будет теперь? Они тебя отпустят?

Алина присела на табурет, поджала ноги:

– Хозяин леса сказал, что не позовет без надобности…

– Ага, – я подтащила одеяльце и уселась на него. – Они себе надобность хоть завтра придумать могут!

Арис посмотрел на меня с укоризной.

– А что? – меня такими взглядами не проймешь. Знаю, что права. – Скажут, мол, освободилась у нас тут вакансия лешего… Ну зачем ты согласился?

Горыныч не ответил. Вместо него заговорил Леон.

– Иначе они бы нас даже слушать не стали. Или еще что похуже придумали.

– Куда уж хуже, – вздохнула подруга.

– Это правда ты ее поранил? – тихо спросила я. – И как тебя угораздило?

Арис пожал плечами.

– Не помню. Наверное, застежкой. На рукаве как раз сломалась, острием торчала. Мог задеть.

– Скорее всего, – поддержал его Леон. – Помнишь, куртка твоя тогда рыбой воняла так, что выбросить пришлось?

– Да, – Горыныч поднялся. – Ладно, обойдется как-нибудь, – и вышел.

Леон проводил взглядом его спину, нахмурился.

– Подождите здесь, – и тоже ушел.

Мы с Алиной долго смотрели, как танцует свечной огонек. Сонная тишина и мягкий, неяркий свет убаюкивали, усталость возвращалась в тело. Подруга легла на расстеленный у стены коврик, я примостилась рядышком, зевнула. Глаза закрывались сами собой, хотя мне и хотелось дождаться, пока Леон с Арисом вернутся. Наверняка они были рядом, у дома, но их голоса не доносились с улицы. А было интересно узнать, о чем же говорят мужчины, какими невеселыми размышлениями не хотят нас беспокоить. Они не возвращались довольно долго. Алина заснула. Я смотрела на свечу, смотрела, смотрела…

Открыла глаза в темноте. Свечу то ли кто-то задул, то ли сама погасла. Алина чуть отодвинулась от меня, и в лунном свете, проникающем сквозь небольшое окно, я увидела Леона. Он лежал возле моей подруги, во сне обняв ее за плечо. Так трогательно и невинно… Ариса нет, хозяина избушки тоже.

Я подошла к одному окну, ко второму. На улице было светло от яркой луны, лес замер, по воде разлилось серебро. Захотелось выйти из душного помещения, вдохнуть свежего ночного воздуха. А заодно посмотреть, куда это запропастился Горыныч. Поэтому, после недолгих колебаний, я накинула куртку Леона и, толкнув дверь, переступила порог.

Арис сидел на завалинке за углом дома. Смотрел то ли на реку, то ли на лес, то ли куда-то внутрь себя. И рассеянно тер левое запястье, словно оно болело.

Я не решилась сразу подойти – спряталась за углом. В это время послышался тихий всплеск. Из воды, недалеко от избушки, на берег вышла обнаженная девушка, укутанная длинными светлыми волосами, спускавшимися до колен. Меня она как будто не заметила и пошла прямо к Арису, но не приблизилась – остановилась на расстоянии.

– Зачем пришла? – услышала я голос Горыныча.

Русалка наклонила голову.

– Грубый какой, – вздохнула. – Ты бы прощения попросил.

– А что тебе с того? – спросил Арис.

Она пожала плечами.

– Как знаешь…

Молчали.

– Ну, извини, – сказал, наконец, Горыныч. – Больно было?

– Нет, – Ульяна хихикнула. – Тебе больнее будет!

Арис хмыкнул. Судя по всему, о своем «извини» он уже пожалел. Русалка поджала губки и медленно пошла к дому, мне пришлось спрятаться за угол.

– Я из-за тебя дважды хоровод пропустила, пока след с лица не пропал, – снова зазвучал мелодичный Ульянкин голос. – Тебе вот кажется – мало, а для меня в наших хороводах под луной – единственная отрада. Ничто с этим не сравнится… А как надо мной сестрички потешались! До сих пор смеются, что я тебя в воду затащить не смогла. А ведь если б ты за дружков своих не опасался, уже давно бы в омуте сидел!

– Это вряд ли, – ответил Арис.

– Ой ли? А если б я тебя на берегу одного встретила да за собой позвала? Неужто не пошел бы? – промурлыкала русалка. – Я ведь красивая, правда? Правда?..

– Правда, – подтвердил Горыныч. – Только я топиться не собираюсь.

– Как соберешься – приходи на Пруток, – серьезно посоветовала Ульяна.

В ответ послышался то ли кашель, то ли смех.

– Тебе что, утопленников не хватает? – в кои-то веки голос Ариса звучал почти весело.

– Не хватает, – русалка вздохнула. – К нам все больше вдовицы топиться приходят да девицы молодые от несчастной любви. А молодцы-то и не захаживают. Скууучно!

– Да уж, скучно, – пробормотал Горыныч. – А людей губить – так не скучно.

– Вам, людям, не понять, – Ульяна замолчала, потом вдруг спросила: – Что, рука болит? Сильно, небось? Хочешь, дам тебе травку речную? Пожуешь стебелек – боль и отпустит. Что, не хочешь? Брезгуешь? Или… думаешь, я тебе отраву принесу? Ну, как знаешь! День-другой промучаешься – не раз меня вспомнишь!