Юлия Юлина - Подиум судьбы

А вспомнить нечего. Ничего, кроме бизнеса, дел, встреч, переговоров. Работа, работа, работа! Не то чтобы я не люблю то, что делаю. Нет, это не так. Я люблю свое дело и, конечно, получаю удовольствие от сделок, переговоров и бизнеса. Но у меня столько денег, что я их никогда не смогу потратить. А романтических воспоминаний нет! Понимаешь, нет!

У меня ведь нет ни семьи, ни толком детей. Даже собаки нет!

Я всегда поступал «по уму». И что? Кому от этого хорошо?

– Ну я подумывала сделать что-то для нашего Некоммерческого партнерства «Окружающая среда»… – попыталась оправдаться я, прикрывшись благим делом.

– Чушь – и это твое экологическое общество! Благие дела должны жить на энергии и эмоциях людей, а не на деньги спонсоров. Если благотворительные дела живут на спонсорские средства, то это все профанация. И если ваше Партнерство загнется без спонсорских вливаний, значит, оно просто нежизнеспособно!

– У нас почти нет спонсоров, мы все делаем сами! – сказала я обиженно. И подумала – можно ли считать спонсорами Партнерства волонтеров и всех, кто нам так или иначе помогает?

– Вот так и продолжайте! – ответил Иван. – Подумай о чем-то другом, подумай о своей мечте! О том, куда ты пустишь эти деньги, о чем-то необычном, романтичном, желанном для тебя. Только для тебя одной. Поняла?

– Поняла.

Сегодня мы улетели из Монако на Ибицу. Иван полетел с нами. Я сейчас сижу в самолете, рядом с ним в бизнес-классе. Я сама купила себе билет в бизнес-класс! Приятное ощущение, для меня новое и не совсем привычное.

За все это время я ни разу не вспомнила про Сережу и Олю. Какое счастье! Я сейчас вообще-то счастлива! Вокруг меня хорошие люди, которых мне подарила судьба. В сумочке у меня около пятнадцати тысяч евро, которые греют душу и дают какое-то ощущение безопасности. Вот это да, не ожидала! Оказывается, не только родители и мужья могут дать это чувство. Но и наличность в сумочке. Пусть и мизерная с точки зрения Ивана.

– Иван, почему ты так ко мне относишься? – спросила я задремавшего в соседнем кресле Ивана.

– Как «так»? – не открывая глаз, спросил он.

– Ну так хорошо. Мы, считай, знакомы пару недель. Я приехала к тебе с какой-то бешеной тусовкой, просто девчонка-тусовщица. Мне казалось, с такими особо не церемонятся, общаются, чтобы повеселиться, и все.

Иван открыл глаза и посмотрел на меня. У него был усталый взгляд.

– Во-первых, это не так. Среди тусовщиц, как ты выразилась, есть интересные люди, их немного, но они есть. Во-вторых, сразу было видно, что ты не пустышка. Помнишь, с какими словами ты переступила порог моей яхты?

– Не совсем…

– Ты сказала: «Ух ты, это что, ранний Гойя?!» – и пронеслась мимо меня в кают-компанию.

– Только это был не ранний Гойя… – ответила я смущенно.

– Да не важно. Сто процентов девушек первым делом знаешь что просчитывают? Они вычисляют владельца яхты и начинают флиртовать.

– Меня интересовал только Гойя! – засмеялась я.

– Твоя искренность – вот что подкупает. Искренность и естественность. Многие хотят быть кем-то. Строят из себя что-то или кого-то. Манерничают. Выражают то, что не могут выразить по определению. Девушки даже не представляют, насколько они могут быть очаровательны, если они хоть на секунду расслабятся и будут сами собой. Но вот беда – собой быть очень сложно.

Казалось бы, что может быть проще? Ничего не надо придумывать, никаких образов, жестов и взглядов. Но на самом деле собой быть сложно…

– Потому что мы не знаем себя, мы не знаем, какая она – эта «самость», – договорила я фразу за Ивана. – Но мы видим, какой нам надо быть, чтобы…

– Вот это меня и подкупило. Ты – настоящая. – Он посмотрел на меня многозначительно, а потом откинул спинку кресла и закрыл глаза.

– Понятно… – Я проследила за его жестом и открыла блокнот. – Так и запишем…

Он засмеялся с закрытыми глазами:

– Начала писать книгу? Молодец.

Я тоже рассмеялась.

Весь полет я думала об этом. А еще о том, как мне использовать выигранные деньги, руководствуясь советом Ивана…

…Ну не знаю, кажется, клубы уже надоели. Проснулась рано, все наши еще в царстве Морфея. Я вышла на берег. Еще солнце не печет и песок прохладный. Села на береговой линии.

«Сколько можно? Надо улетать, – подумала я. – Надо честно себе признаться, все это только для того, чтобы избежать боли. Забыться. Но от себя не убежать…»

Все это не мое…

Мне казалось, что вечеринки, веселье, огромное количество людей и поездки унесут меня от боли. Все это время я не отдавала себе отчета в том, что мне страшно оставаться одной. Потому что наедине с собой углубляешься в себя, в свои чувства и эту боль. Но боль испытывать не хочется.

Приехав в аэропорт, не смогла себя заставить взять билет домой. Долго изучала табло вылетов и вместо Москвы отправилась в Мадрид, тем более лететь туда пару часов. Раз уж я осмелилась побыть наедине с собой, то пусть это будет рядом с искусством. Тем более великие гении искусства часто испытывали глубочайшие депрессии. Так что не мне жаловаться… В Барахасе взяла такси и приехала в отель «Ритц» неподалеку от Мадридской фондовой биржи. Разместилась в знакомом номере – роскошь, антиквариат! Но мне было все равно. Собралась и пошла в музей Прадо, он совсем рядом, хотелось все-таки посмотреть на картины Гойи в оригиналах.

Хотя, конечно, не весь Гойя там оригинален. Например, «Мрачные картины» – это копии фресок Гойи, выполненные уже после его смерти. Вокруг знаменитых картин «Маха обнаженная» и «Маха одетая», как всегда, толпились туристы. Было много японцев и почему-то никого из России. Меня это устроило – не хотелось видеть соотечественников. Какая-то пустота внутри.

Я надолго остановилась перед картиной «Шабаш ведьм». В ней весь Гойя. На лицах – зависть, злоба, подлость, интриганство… Все эти уроды – это не только Испания времен Гойи, это наша современность. Это те люди, с кем мы общаемся, работаем, живем и дышим одним воздухом… Дальше я подошла к картине «Сатурн, пожирающий своего сына». Да, действительность пожирает нас, а мы этого даже не замечаем… Честно говоря, не следила за временем. Очень удивилась, когда служитель подошел ко мне и сказал: «Сеньорита, извините, музей закрывается, вам чем-нибудь помочь?» Он повторил это по-французски и по-английски. Тут до меня дошло. Я извинилась и направилась к выходу.

Был вечер. В центре Мадрида было полно гуляющих веселых людей. Я не могла на них смотреть, устала и хотела есть. Зашла в китайский ресторанчик на аллее Прадо. Ничего не поняла в меню, но что-то отметила. Решила, что попробую – не умру. Мне, конечно, не принесли утку по-пекински, но суп и лапша оказались вполне сносными. Неожиданно официант-китаец, забирая деньги, на чистом русском языке спросил меня участливо: «Девушка, вы одна в Мадриде, у вас все в порядке?» Я удивилась, поблагодарила и сказала, что у меня все в порядке. Он посмотрел как-то недоверчиво, а потом сказал: «Вам лучше вернуться домой».