Люси Невилл - О, Мексика! Любовь и приключения в Мехико

Кажется, он говорил о благожелательном отношении к трансвеститам в культуре сапотеков.

— Ужасные-преужасные грехи совершают эти люди по неведению… Куда же смотрят их духовники? – взывал он к нам.

— Ах да, мы с вами раньше уже говорили о меняющихся правилах употребления герундия в испанском… кто-нибудь из вас замечал нестандартное использование герундия? – затараторил профессор Арсаба.

Если бы они были белыми североамериканцами, товарищи по группе, несомненно, съели бы их живьем, но вступать в спор с черными африканцами, кажется, никому не хотелось.

Посещая эти занятия вместе с людьми, которые тоже чувствовали себя в Мексике чужаками, я почему-то больше ощущала свою причастность к этой стране. Я теперь в целом была счастливее: не рыдала от того, что не могу понять шутку, не орала оскорбления в адрес сбитых с толку старичков. Теперь я могла как-то оценивать свои успехи и чувствовала, что в голове у меня кое-что проясняется.

Я обнаружила и другие способы сохранить душевное равновесие посреди безумного Мехико. Рецепт прост: при малейшей возможности вырываться из его тисков. По выходным мы с Рикардо полюбили ходить на пикники в укромные уголки в горах, окружающих Мехико. Я использую слово «пикник» символически, ибо в Мексике сама идея пикника не имеет смысла, поскольку, куда бы вы ни пошли и как бы далеко от цивилизации ни забрались – хоть на вершину вулкана посреди леса, – поблизости всегда обнаружится команда женщин у костра, готовых немедленно приготовить вам прекрасную еду.

– Quesadillas, huaraches, lacoyas, gorditas, sopes ( все это – воплощения кесадильи), – запоют они. И поспешат начинить кукурузную лепешку белым сыром, цветками тыквы, грибами, колбасой чоризо или перцем халапеньо, поджарить ее на углях, а затем добавить острую сальсу – красную и зеленую.

В одно воскресное утро мы с Рикардо читали газету в одном кафе в Койоакане и наткнулись на фотографию знакомого места. На ней была подъездная дорожка, на которую мы много раз обращали внимание, проезжая мимо. Она отходила от безлюдного шоссе в туманном сосновом лесу под названием Дезиерто-де-лос-Леонес, по пути к одному из наших любимых мест для пикника. Сквозь туман виднелись массивные витые металлические ворота; по обе стороны от них стояли колонны в несколько метров высотой, украшенные искусно вырезанными из дерева горгульями, змеями и кровожадными демонами. Мы были так заинтригованы их зловещим видом, что однажды даже остановились, чтобы взглянуть поближе, но быстро отправились дальше, заметив, что за нами следят несколько высокотехнологичных охранных видеосистем.

Что же за человек мог жить в таком доме? – терялись мы в догадках и в конце концов решили, что это может быть только колдунья, и очень состоятельная колдунья. Но мы ошибались. Под фотографией в газете была надпись: «В особняке наркобарона обнаружен зверинец».

Когда полиция совершила налет на базу наркокартеля, в имении обнаружили гиппопотама, двух львов, двух тигров, двух пантер и гориллу. Это напомнило мне, как я когда-то читала у Берналя Диаса дель Кастильо описание дворца императора ацтеков Монтесумы, в котором он нашел «тигров, и два вида львов, и животных, похожих на волков и лисиц, и плотоядных зверей помельче». Далее он писал, что кормили их человеческим мясом (остатками от человеческих жертвоприношений). Животные из зверинца наркобарона на фотографиях выглядели довольно упитанными, так что мне подумалось, что им тоже могли найти практическое применение.

Как удалось этому конкретному наркобарону действовать так долго и почему его сейчас так внезапно арестовали? Пытаться понять мексиканскую политику – это как шагнуть в зазеркалье. Все на самом деле оказывается не таким, каким казалось. И чем дальше ты заходишь, тем сильнее размываются границы между черным и белым, все приобретает грязно-серый цвет.

Однажды вечером, возвращаясь домой после занятий, я остановилась поболтать с Армандо – владельцем стойки с пиратским видео, которую он ставил на тротуаре как раз напротив остановки метробуса. Я уже раньше покупала у него DVD, и с тех пор у меня вошло в привычку болтать с ним в течение нескольких минут, пока я ждала зеленого света. Уже стемнело, и он начал убирать нераспроданные диски в чемодан. Увидев, что я подхожу, он с преувеличенной тревогой посмотрел на часы, как бы желая выразить свое беспокойство по поводу того, что я так поздно возвращаюсь домой.

— Занятия по политологии заканчиваются в девять, – объяснила я. Обычно я встречала его после уроков испанского, которые заканчивались на несколько часов раньше.

У Армандо были длинные, медного цвета волосы до пояса, которые он завязывал в конский хвост, и длинные закрученные усы, придававшие ему царственный вид. В его внешности было что-что благородное – что-что, что заставляло меня подозревать, что он не всегда торговал пиратскими видеодисками.

— По политологии? – переспросил он, неодобрительно вытаращив глаза. – Что тебя заставляют читать? Наверное, Краузе и Монсиваиса?

Я полезла в сумку и в подтверждение его слов вытащила оттуда экземпляр книги Энрике Краузе «La Historia Cuenta» ( «Говорит история»).

— Слушай, ты можешь хоть всю жизнь просидеть за книжками этих выучившихся за границей идиотов. Но все, что тебе действительно нужно знать о том, как все устроено в Мексике, это Закон Ирода. Ты ведь знаешь, кто такой царь Ирод? – спросил он.

Я кивнула.

Он порылся в своем чемодане и вытащил DVD-диск с заглавием «La Ley de Herodes» ( «Закон Ирода»).

— Возьми, – сказал он и сунул его мне в руки.

Я попыталась отдать ему 20 песо, но он замахал руками:

— Нет-нет-нет. Просвещайся. Как можно брать деньги за просвещение? Посмотри его сегодня вечером, завтра принесешь, – велел он.

Светофор загорелся зеленым, и я поблагодарила Армандо и перешла через дорогу к остановке метробуса – легкого рельсового транспорта, который идет по всему проспекту Инсурхентес.

Тем же вечером мы с Рикардо устроились на диване, чтобы посмотреть этот фильм. Мы включили телевизор. Рикардо на пару минут задержался, чтобы просмотреть сводку новостей, прежде чем вставить диск в проигрыватель. Репортер вещал о проблемах в американской банковской системе, которые обрушили мировые фондовые биржи.

Последние несколько недель в газетах то и дело попадались заметки об экономической ситуации в Соединенных Штатах – о крахе «Леман Бразерс», о том, что правительство берет банки под контроль, – но сейчас ситуация уже становилась действительно серьезной. Я понимала, как она может отразиться на Мексике с ее почти полной зависимостью от Соединенных Штатов.

Рикардо смотрел фильм «Закон Ирода» много раз, потому что это культовая картина конца 1990-х годов. Начинается фильм с того, что в ситуации беззакония в послереволюционной Мексике, когда у власти была ИРП (Институционно-революционная партия), идеалиста Хуана Варгаса назначают «президенте мунисипаль» (главой местного самоуправления) в пыльном маленьком городке в глуши. Однако вскоре он решает оставить свой пост – осознав, чем чревата власть, когда коррупция пронизывает ее сверху донизу. Однако его босс, губернатор штата, отсылает его обратно в городок с копией текста конституции, револьвером и напутствием: «La Ley de Herodes: e chingas o e jodes ». В буквальном переводе это значит: «Закон Ирода: тебя в любом случае поимеют», но эту фразу все понимают как «поимей других, пока они не поимели тебя», как, собственно и пытался поступить царь Ирод с Иисусом.