Люси Невилл - О, Мексика! Любовь и приключения в Мехико

Так что через неделю, туманным субботним утром, я сняла серебряный браслет, откопала самую старую, потрепанную одежду, какая только у меня была, и сунула 50-песовые бумажки в задний карман джинсов, ибо меня предупредили, что очень важно, на случай любого конфликта, иметь при себе немного денег, чтобы усмирить нападающих.

Один из моих студентов рассказывал мне, что на крышах многих зданий, расположенных в Тепито, постоянно находятся вооруженные бандиты, готовые застрелить любого полицейского или военного, дерзнувшего ступить сюда. Но Эдгар уверил меня, что гражданским такая опасность не грозит, поскольку так сложилось, что преступники в Тепито просто живут и вовсе не обязательно, что они там «работают». На самом деле это было популярное место для покупок благодаря сказочно низким ценам на пиратскую продукцию и краденые вещи. Люди из Тепито (тепитеньос) выделяются среди chilangos с воим своеобразным говором, настолько щедро усыпанным каламбурами и местными жаргонными словечками, что непосвященный часто бывает сбит с толку.

Мы с Эдгаром нервно переглядывались, держась за металлические поручни в вагоне метро. Неужели я в самом деле собираюсь пойти прямиком в самый опасный район одного из самых опасных городов мира из чистого любопытства?

«Какого черта я согласился отправиться в Тепито с белой девушкой?» – такие мысли читались на лице у Эдгара, а на лбу у него выступили бисеринки пота.

Когда мы прибыли на станцию метро в Тепито, то обнаружили там такой же шум и суету, как и в деловых районах Мехико. Везде были толпы людей, некоторые тащили на себе мешки с товарами, как навьюченные мулы. Все они старались выйти из метро одновременно. Улицы были забиты ларьками и кричащими торговцами, и нам понадобилось какое-то время, чтобы наконец выбраться из гомонящей толпы и перейти через магистраль. Но когда мы попали на другую сторону, то снова оказались в лабиринте ларьков. Единственный путь вперед пролегал через бесконечные ряды с одеждой, компьютерными комплектующими, мобильниками и другими товарами. Любой предмет, который только можно себе вообразить, без труда находился в ларьках. Я узнала разноцветный брезентовый навес, натянутый у нас над головой, – раньше видела его в Интернете на фотографии Тепито, сделанной со спутника. Достигаемый с его помощью эффект – когда окружающие здания совершенно пропадают из виду – еще больше усилил наше ощущение дезориентации в пространстве.

Эдгар знал название улицы, на которой располагалось святилище, но это была вся наша информация. Мы по очереди спрашивали дорогу, и прохожие расплывчато указывали нам примерно одно направление. Однако мы с удивлением обнаружили, выбравшись наконец с блошиного рынка, что перед нами как раз та улица, которую мы искали.

Мы перешли через широкую, пыльную дорогу. Машин на ней было мало, а людей на прилегающих улицах и того меньше.

На углу на куче мусора спал старик в костюме-тройке. Мы двинулись по этой улице, на которой поднималась в воздух пыль с немощеных тротуаров и рыскали в поисках пищи бездомные псы. Я бросила взгляд на Эдгара. Никто из нас не проронил ни слова. Нам казалось неправильным тревожить странный покой этого места.

Однако человек, сидевший на корточках на краю дороги, внезапно поднялся на ноги и нарушил эту тишину. Он сунул пальцы в рот и начал издавать повторяющийся свист, ни на миг не сводя с нас безучастного взгляда. Другой человек, расположившийся дальше вниз по улице, встал и уставился на нас, точно так же свистя следующему мужчине в этой цепочке, чтобы сообщить о нашем приближении. Но эти люди больше ничего не предпринимали – только следили за нами, и следили очень внимательно.

Чуть дальше на тротуаре поставил свою палатку одинокий уличный торговец. Здесь продавалось только два вида товаров: алкоголь и сигареты. Мы поняли, что приближаемся к святилищу, потому что это были типичные приношения верующих Санта Муэрте. Старушка за прилавком улыбнулась нам, протягивая пачку сигарет и маленькую бутылку текилы.

— Для Белой Девушки? – спросила она.

Мы кивнули. Я уже читала о том, что Санта Муэрте все чаще называют «Нина Бланка» (Белая Девушка). Белая, потому что скелет.

За ларьком небольшая толпа выстроилась в очередь перед аркой, сплошь покрытой розовыми и белыми цветами. Мы поняли, что отыскали святилище.

Толпа хранила почтительное молчание. Бабушки в наглаженных блузках шикали на неугомонных внуков. Мы могли бы принять это за католическую службу, если бы не присутствие нескольких типов, которые совершенно явно были бандитами. С нашего места в очереди алтаря еще не было видно – только море цветов и свечей вокруг него.

Рядом с алтарем была свечная лавка. Мы решили купить свечи и поставить у алтаря, потому что большинство людей в очереди держали в руках свечки, и я подумала про себя, что в жизни случаются такие моменты, когда следует полностью слиться с толпой. Раньше я читала о том, что свечка каждого цвета что-что символизирует: красная – любовь, белая – удачу, а черная – защиту. Мы купили по белой свече и вернулись в конец очереди.

Мужчина, стоявший перед нами, был одет в черную майку, открывающую огромные бицепсы, покрытые татуировками; его запястья и шею обвивали золотые цепи. Мы внимательно наблюдали за ним, когда он вошел в святилище. Первым делом он зажег черную свечу и поставил ее под алтарем перед собой. Потом опустился на колени и перекрестился. Закрыв глаза, зашептал молитву. Наконец встал и зажег сигарету. Сделал только одну затяжку, а бычок оставил в пепельнице как приношение.

Эдгар пошел первым. Он идеально исполнил каждый этап ритуала, но разразился довольно неуместным приступом кашля, вдохнув сигаретного дыма.

Потом настала моя очередь. Человеческий скелет, одетый в белое подвенечное платье, гордо возвышался над морем мерцающих свечей, по большей части черных. С косой в одной руке и земным шаром – в другой, он смотрел на меня из-за стекла пустыми глазницами. Это напомнило мне, как мы с Октавио пришли в базилику, чтобы увидеть Святую Деву Гваделупскую, мы долго стояли в очереди, чтобы взглянуть на образ Девы с движущейся дорожки. Особая тишина царила вокруг, вызванная всеобщим благоговением и восхищением толпы, – и тогда, и сейчас.

Прежде чем мы ушли из святилища, я спросила продавца свечной лавки, где находится часовня.

— Здесь нет часовни, – сказал он. – Только алтарь.

Возможно, для того, чтобы получить такую информацию, мы должны были знать какое-то тайное слово.

Но мы были уверены, что часовня где-то здесь, неподалеку, поэтому решили попытаться ее отыскать. Мы побрели дальше по улице. Здания на ней были старинные и очень красивые, похожие на некоторые постройки Сентро-Историко, но совершенно обветшалые – с разбитыми окнами, граффити и мусором повсюду.