Умберто Эко - Нулевой номер

– Попробуйте, – сказал Симеи. – Но не вносите раздор между салезианцами и Ватиканом. Самое большее, назовите статью «Салезианцев ввели в заблуждение?». Обязательно с вопросом в конце. Чтоб не иметь неприятностей ни с теми ни с другими.

– «Салезианцы в эпицентре циклона?» – всунулся, как обычно, Камбрия, и, как обычно, совсем некстати.

Я недовольно заткнул ему рот:

– Я думал, что до всех дошло, но вот нет, оказывается. Быть в эпицентре циклона означает на языке наших читателей вляпаться в неприятность. Или по чужой вине, или по собственной. А в случае с салезианцами имеется в виду нечто совсем иное.

– Вот именно, – поддакнул Симеи. – Создадим неопределенное подозрение. И хотя мы не знаем, кто именно этот любитель половить рыбку в мутной воде, мы ему, надо полагать, испортим праздник. Того мы и добивались. Потом получим прямую компенсацию. Наш собственник получит. Молодец, Лючиди, действуйте. Всемерно оберегая спокойствие салезианцев, естественно. Ну или не всемерно, а посильно оберегая. Если салезианцы чуть-чуть и обеспокоятся, это не так уж плохо.

– Простите, – робко вступила Майя, – а что, наш собственник одобряет или одобрит эту политику, как бы ее назвать… сбор сведений и угрозу их использовать?

– Мы, слава богу, свободны и не обязаны давать собственнику отчет в отношении редакционной линии, – с достоинством перебил ее Симеи. – И коммендатор никогда ни в малейшей степени не оказывал на меня давление. Вот что, хватит, пора вам переходить к текущей работе.

В этот день у меня состоялось собеседование с Симеи с глазу на глаз. Я, естественно, не забывал, с каким основным предназначением меня брали на работу. Поэтому я разработал и подготовил для него общий план нескольких глав намечаемой книги «Вчерашнее завтра». Были более-менее охвачены все заседания редакции, которые он провел. Но все перевернуто с ног на голову. Симеи выглядел человеком, готовым отразить любое обвинение, пусть даже сто раз сотрудники рекомендовали бы ему осторожность. Я даже придумал последнюю главу, в которой церковный сановник, приближенный к салезианцам, медоточиво ему звонил бы, рекомендуя не обострять щекотливенькое дельце маркиза Джерини. Что там уж говорить обо всех остальных звонках. Кто только не связывался-де с Симеи, товарищески советуя не ворошить историю с «Милосердным приютом Тривульцио». Однако Симеи всем им отвечал храбро, как Хэмфри Богарт в заветном фильме: «Нет, это пресса, милая крошка, и против прессы ты ничего не сможешь поделать!»

– Божественно, – произнес, как припечатал, Симеи, прямо одухотворенно. – Вы оправдали ожидания, Колонна, и продолжайте работать в том же духе.

Я почувствовал не меньшее унижение, нежели Майя, когда ей всучили гороскопы. Но назвался – значит, полезай. И тем более в предвидении южных морей, обещанных Майе. Где бы они ни находились. Даже пускай в миланской провинции. Нам как лузерам и этого должно было хватить за глаза.

В понедельник Симеи опять провел общевойсковой смотр.

– Костанца, – начал он. – В вашей статье о ночных бабочках вы применяете такие выражения, как «бардак», «бандерша», «укокать». И даже одна ваша героиня посылает другую «на хрен».

– Да это для колорита, – стал защищаться Костанца. – В телевизоре теперь уже тоже именно так все выражаются, даже дамы.

– Обычаи высшего общества нам не указ. Мы думаем о читателях, которые все еще стесняются сильных выражений. Высказывайтесь обиняками. Да, Колонна?

Я подхватил:

– «Дом терпимости», «мэтресса», «уложить на месте», «послать кого-либо подальше».

– Кто знает, дальше чего… – хихикнул Браггадоччо.

– Дальше чего, мы объяснять читателю не обязаны, – отрезал Симеи.

Перешли к другим вопросам. После собрания Майя отозвала нас с Браггадоччо:

– Я уже боюсь высказываться, чтоб никого не раздражать, но хорошо бы раздать заменительный словник.

– Какой заменительный? Кому раздать? – не врубился Браггадоччо.

– Раздать всем редакторам. Заменяющие слова, вместо крепких выражений. Ну, ведь говорили.

– Говорили, но час назад! – выкрикнул Браггадоччо, глядя на меня со значением: «Видишь, вот она всегда так».

– Ну и что, – ответил я успокаивающе. – А она не переставала целый час думать. Ну-ка, Майя, поделись же с нами своей достопримечательной мыслью.

– Ну, например, вместо «послать на хрен» будем посылать на «внешний орган генитоурологической системы мужского организма в форме цилиндрического отростка, граничащего с передним отсеком перинея».

– Дикая идея, – отозвался Браггадоччо. – Колонна, задержись ненадолго со мной, хочу тебе показать один документ.

Я отошел, куда меня тянул Браггадоччо. Майя кивнула с пониманием. Если у нее и были черты аутизма, меня это привлекало в ней все больше и больше.

Все поуходили из редакции, смеркалось, в круге настольной лампы Браггадоччо примащивал россыпи ксерокопий.

– Колонна, – начал он, загораживая локтями свои бумаги, будто обороняя от всего мира. – Посмотри, какие документы я сумел отыскать в историческом архиве. После поругания на площади Лорето труп Муссолини отвезли к патологоанатомам в университетский морг. И вот отчет официального вскрытия. Читай. Институт судебной медицины и страховых дознаний Королевского миланского университета. Профессор Марио Каттабени. Протокол вскрытия номер 7241, произведено 30 апреля 1945 года, вскрытие тела Бенито Муссолини, скончавшегося 28 апреля 1945 года. Тело готово к препарированию, находится на анатомическом столе, без одежды. Вес – 72 кг. Рост – приблизительно 1,66 м, точное измерение затруднено вследствие травматических искажений формы головы. Лицо несет следы множественных поражений от выстрелов, произведенных из огнестрельного оружия, а также от контузий, чем затруднено опознание характерных черт лица. Невозможно произвести антропометрические исследования головы вследствие деформации и переломов черепно-лицевых костей. Я пропускаю… Череп деформирован… Теменной отдел лобно-теменно-затылочной области вдавлен… Раскрошена глазная орбита с той же стороны. Глазное яблоко сплющено и разорвано, стекловидное тело вытекло. В орбите, опустевшей вследствие механических повреждений, не имеется следов крови. В медианной плоскости лба и в теменно-лобной области слева содраны в двух местах участки кожного и волосяного покрова, повреждения около шести сантиметров каждое, причем обнажены кости черепа. В затылочной части справа от серединной линии имеются два близко расположенных отверстия с выпяченными нерегулярными краями, диаметром около двух сантиметров, на которых имеются следы размельченного мозгового вещества без следов проникновения крови. Ты представляешь себе? Размельченного мозгового вещества!