Леонид Иванов - новые времена - новые заботы

А Павлов отправился в поля — не мог он после месячного отсутствия оставаться в стороне от урожая. Тем более что через неделю опять в Москву — на сессию Верховного Совета.

Утром лил дождь, потом налетел сильный ветер, разогнал тучи. И когда Павлов выехал из города, засветило солнце.

Начались поля. Павлову рассказывали о состоянии хлебов во всех районах, и теперь он видит, что тревога товарищей вполне обоснованна. Действительно, зерновые, как выразился Несгибаемый, и радуют, и печалят. Да, добрые выросли хлеба! Но многие уже полегли. А рано полегшая пшеница — это до половины потерянного урожая. И уборка, это уже совершенно ясно, предстоит трудная: многие массивы придется косить лишь с одной стороны, а это вдвое снижает производительность машин.

Глядя на полегшие хлеба, Павлов думает: как не посетовать на сибирских селекционеров? На юге страны, на Кубани, на Украине есть великолепные сорта озимых пшениц. При урожае 50–60 центнеров с гектара не полегают! А в Сибири яровые пшеницы местной селекции не выдерживают и двадцатицентнерового урожая. Что же дальше? С каждым годом совершенствуется агротехника, с каждым новым циклом севооборота поля будут родить все лучше и лучше, этому поможет и нарастающее производство минеральных удобрений. Но ведь если в ближайшие годы не появятся высокоурожайные сорта яровых пшениц для Сибири, таких, которые не полегали бы при урожае в 30–40 центнеров, то фактически усилия агрономов могут быть сведены на нет. Уже нынче эта беда отнимает огромное количество выращенного хлеба.

Павлову вспомнилось межобластное совещание, проходившее несколько лет тому назад, когда Терентий Мальцев, стоя на трибуне и по привычке выставив руки вперед, просил:

— Дорогие товарищи ученые и селекционеры! Нам очень нужен такой сорт яровой пшеницы, которая и при урожае в шестьдесят центнеров не полегла бы. Наши поля, особенно паровые, могут уже родить пятьдесят — шестьдесят центнеров, но не родят, потому что предельные возможности существующих у нас сортов не позволяют этого. Так, пожалуйста, не подведите нас…

Прошло несколько лет, но пока не слышно ничего обнадеживающего. А теперь к просьбе Мальцева присоединятся тысячи агрономов Сибири. Да, нужны чрезвычайные меры! Ученые обязаны чувствовать это, иначе сильно, очень сильно подведут хлеборобов.

Павлов достал из папки сводку за первое полугодие. Она составлена для членов бюро и несколько необычна: скажем, рядом с показателями удоев коров по району в среднем стоит показатель самого отстающего хозяйства. Это, так сказать, характеристика работы и первого секретаря райкома партии. Разница между средним и отстающим весьма чувствительна.

Но Павлов понимал, что эти несколько цифр далеко не полно характеризуют отстающее хозяйство. Беды его можно увидеть и понять лишь на месте. Вот он и решил навестить самое отстающее хозяйство Приреченского района.

Секретарь райкома Каштанов ждал Павлова. Они сразу же поехали в колхоз «Смена». В дороге Павлов попросил рассказать, почему это хозяйство оказалось в прорыве.

Каштанов начал перечислять причины. Они в общем-то характерны для большинства отстающих; маловато людей, слабовата механизация на фермах, плохо со строительством, трудное финансовое положение.

— Что же за год сделал секретарь райкома?

Каштанов заметно оживился:

— Кое-что удалось, Андрей Михайлович. Поручил отделению Сельхозтехники механизировать в колхозе два коровника. Полная механизация! Но в других-то коровниках современные машины не приспособишь. Выделили побольше минеральных удобрений. Райком комсомола отобрал десять лучших комсомольцев из числа окончивших школу механизации и всех их направил в «Смену». Можно бы выделить побольше тракторов и другой техники, но… Кредиты использовали, и свободных денег в колхозе нет. Нынче помогли им людьми на заготовке кормов, и сена получился запас уже со страховым фондом. Это впервые в истории колхоза. Ну, и укрепили руководство партийной организации — перевели сюда Бурмистрова, от Коршуна взяли.

— А Коршун не в обиде? — усмехнулся Павлов.

— Не в первый раз от него забираем кадры. А в колхозе Бурмистров очень нужен. Все же два года проработал в передовом хозяйстве, многому научился.

— И как пошло у него?

— Неплохо. Он только три месяца там, но взялся за дело с желанием. По его просьбе и Коршун колхозу помогает: выделил семян донника, люцерны, продал двух племенных быков, десять чистопородных телок.

— Когда же можно ожидать результатов?

— А мы с предриком соревнуемся, — улыбнулся Каштанов. — По вашему указанию за ним закреплен самый отстающий совхоз. Вообще же, Андрей Михайлович, если говорить о производственных показателях, то «Смена» нынче все планы-заказы перевыполнит. Правда, вы теперь принимаете во внимание прежде всего планы производства. Здесь сложнее… По зерну, это уже ясно, большое перевыполнение будет, а по молоку и мясу потруднее.

Вот она, «расслабленность», о которой говорил Гребенкин в прошлом году. План-заказ выполняют — и уже спокойны. А ведь теперь очень важно как можно больше производить, чтобы продавать сверх плана! Особенно отстающим, у которых денег в запасе нет. Теперь же все мясо и молоко, проданные государству сверх годового плана, оплачиваются по полуторной цене, да и основная-то цена повышена весьма существенно.

Каштанов показал Павлову поля колхоза «Смена». Они мало чем отличались от соседних. Когда год благоприятный, то разница в урожаях мало заметна, это Павлов давно знал. И стада коров выглядели обычными, никто не определил бы по виду животных, что эти отстающего колхоза. Отставание в удоях, как пояснил Каштанов, определилось в стойловый период: не хватило кормов до конца зимовки. А это удел всех отстающих. Сейчас продуктивность коров в колхозе выше средней по району.

Ферма, на которую они приехали, мало походила на современные. Здесь только два двора типовые — о них-то и рассказывал Каштанов, другие же старенькие, с множеством подпорок. И усадьба колхоза бедновата. Выделялось лишь здание клуба. Но и клуб этот не сравнишь с теми, что у Коршуна или Григорьева. Новые дома в деревне есть, но их мало, а главное — лишь «возрастом» они и отличаются, по размерам же как старые. А ведь в совхозе у Григорьева рабочие строят свои новые дома побольше, на три-четыре комнаты.

И контора колхоза размещалась в старом доме, составленном из двух избенок.

Председатель колхоза, коренастый крепыш с сильно загоревшим лицом, с белесыми волосами, ждал гостей, поднялся навстречу:

— Председатель Борисов…

Представился и парторг Бурмистров. Тот, в отличие от Борисова, был рослый, тонкий, с правильными чертами бледного лица.