Леонид Иванов - новые времена - новые заботы

На шаблонный вопрос: как дела? — Шувалов ответил с улыбкой:

— Сравнительно нормально. — Чуть помолчав, продолжил: — Наш совхоз за три года выполнил пятилетний план по продаже хлеба государству. Не план-заказ, а нархозплан, — поспешил он уточнить.

Нетерпеливый Гребенкин бросил:

— А что же о сверхплановой продаже ничего не сказал? — Улыбнулся, добавил уже миролюбиво: — Эти-то показатели и мы знаем. Сверх пятилетнего нархозплана вы продали три тысячи тонн. Так?

— Правильно, — согласился Шувалов. — Нынче мы засыпали полную потребность зернофуража, включая и месячный страховой фонд. А это почти миллион пудов…

— И это мы знаем, — улыбается Гребенкин. — Расскажите нам, как это вы умудрились подряд четыре года снимать больше двадцати центнеров с гектара. В чем тут секрет?

Шувалов посмотрел почему-то на Павлова, провел ладонью по бритому подбородку.

— Погодные условия, конечно, были все же нормальными, — начал он, но его сразу же перебил Гребенкин:

— Нормальные, но каждый год различные, а урожаи у вас ровные и высокие. В чем дело?

— Мне кажется, мы правильно поступили, когда ввели типично мальцевскую обработку полей. Даже, — тут он улыбнулся, — пошли дальше его. Как известно, Мальцев обрабатывает пары безотвальными плугами, а затем три-четыре года это поле не пашет, а лишь обрабатывает дисковыми лущильниками. То есть не очень тревожит дернину. А мы попробовали и пары не пахать, не рыхлить, обрабатываем их лишь культиватором, а точнее — сеялкой-культиватором, вы эту машину, конечно, знаете…

— Расскажите, пожалуйста, по порядку, — попросил Павлов, доставая записную книжку.

Шувалов обстоятельно рассказал о принятой у них агротехнике.

— Зяби у вас, значит, нет?

— Зяби нет. Почти нет, — поправил Шувалов. — Мы все же пашем кое-что. Во-первых, кукурузу сеем для осенней подкормки скота. И эти участки с осени пашем на зябь. И после уборки кукурузы снова пашем плугами с отвалами. Так же делаем и на многолетних травах. Так что ежегодно плугами отвальными обрабатываем примерно десять процентов пахотных земель.

— Значит, так, — начал уточнять Гребенкин. — Под второй хлеб после пара ни осенью, ни весной землю не обрабатываете? Ясно! И под третий хлеб тоже?

— Три года ничем не обрабатываем, лишь весной на поле заходит один раз сеялка-культиватор. И все. Хотя не совсем, — чуть смутился Шувалов. — На некоторых полях после второго хлеба по пару появляются сорняки. В этом случае весной, перед посевом, пускаем дисковый лущильник, как это делает и Мальцев. Но немедленно, вслед за лущильником, пускаем и сеялку-культиватор.

Павлов уточнил урожаи по отдельным полям. Выяснилось, что и при этой обработке паровые поля выделяются. Нынче на паровых полях получено от 28 до 36 центнеров зерна с гектара.

— А почему от плоскорезов отказались?

— Видите, Андрей Михайлович, мы нашу агротехнику предварительно проверили на своем опытном поле, оно у нас большое — восемьсот гектаров. Опыты были начаты до меня еще, но мы их продолжаем. Так вот, в тех опытах рыхление земли с помощью плоскорезов дало отрицательные результаты. Во-первых, в наших условиях осенью земля всегда сухая, потому что растения выпили всю влагу. И когда пускали плоскорезы, то они выворачивали большие глыбы. Чтобы выровнять поле, приходилось пускать и другие машины. Ну, и наблюдения показали, что при плоскорезной обработке земля быстрее теряет влагу и сорняков больше — ведь сам плоскорез сорняки не уничтожает. Словом, мы отказались от плоскорезов.

— Вот так! — Гребенкин глянул на Павлова. И этот красноречивый взгляд понятен Павлову. Он знал, что последние годы в Сибири и Северном Казахстане большую часть полей стали обрабатывать с помощью плоскорезов. И это, как многие отмечают, дало прибавку урожая, помогло предотвратить эрозию почвы. А вот в Березовском, выходит, нашли еще более надежный способ. При их обработке эрозия тоже исключена. Но эта обработка дешевле общепринятой, а урожаи… Куда уйдешь от факта!

— Это требует раздумий, — заметил Павлов.

— Конечно, — охотно согласился Шувалов. — Но для нас-то вопрос уже ясен.

— Думаю, что и для нас почти ясен, — заключил Гребенкин.

В кабинет зашел Григорьев.

— А почему не предупредили, Андрей Михайлович? — звонко начал он. — Так нехорошо…

— А мы и без директора все, что нужно, узнали, — отпарировал Гребенкин.

— И это нехорошо, — рассмеялся Григорьев. — Директора тоже уважать надо.

— Мы интересовались вашими приемами обработки полей.

— А! — воскликнул Григорьев. — Зимой я и сам хотел к вам попасть, рассказать. Очень надежные приемы, Андрей Михайлович! Если бы еще и удобрений добавить, тогда… Что вы! — обычной своей присказкой Григорьев как бы подвел черту под обсуждаемым.

— А сколько нынче внесено удобрений?

— В расчете на гектар пашни менее четырех килограммов, — быстро ответил Шувалов.

— Можно сказать — ничего! — воскликнул Григорьев. — На семенные участки внесли килограммов по тридцать…

— Тогда ваш опыт обработки полей тем более убедителен, — заключил Гребенкин, закрывая свою книжку и пряча ее в карман.

— Что от меня нужно? — спросил Григорьев. — Если нет вопросов, то я хотел пригласить посмотреть нашу зону отдыха. Вы, Андрей Михайлович, интересовались этим вопросом, но не приехали.

Все, кроме Шувалова, отправились в зону.

Зона отдыха расположилась сразу за поселком и начиналась с большой березовой рощи. Она была обнесена легкой металлической оградой.

— Вот тут у ворот, видите, мы еще не закончили асфальтировать, будет площадка для автомашин, у нас уже больше полсотни человек имеют легковые, и за эту зиму, если дадите, купят не меньше сотни. Так вот тут будут их оставлять. Пойдемте дальше…

Березовую рощу рассекали несколько асфальтированных дорожек, которые приводили к длинному сооружению летнего типа.

— Это наши торговые ряды, — пояснил Григорьев. — Видите, тут сорок грибков, а в помещении три пункта продажи разливного пива и воды. А рядом три магазина — точнее не магазина, а… Словом, в одном окне продают шашлыки, в другом — пирожки и еще кое-какие кушанья, а в третьем — кондитерские изделия…

За торговым павильоном — огромный пруд. Кругом оборудованные пляжи, две вышки, помещения для раздевалки…

— В пруд этот запущены карп и карась, нынче уже удили, некоторым хорошо попадалось. Но удить только на том берегу, а здесь — купанье.

Параллельно этому всего в пятнадцати метрах раскинулся еще один пруд, как пояснил Григорьев, для рыболовов-любителей.

— И много народу собирается здесь? — спросил Павлов.

— Что вы! — воскликнул Григорьев. — По выходным тут не меньше тысячи человек бывает. А ведь для школьников и малых ребятишек у нас в другом месте лагеря построены. Там и пруды свои. Да я вам в позапрошлом году показывал, — напомнил Григорьев. — А здесь, видите, ямок сколько нарыто? Мы недавно воскресник устраивали — все вышли работать. В следующее воскресенье общими силами насадим деревья и цветы многолетние. Тут будет больше пяти тысяч деревьев.