Джиллиан Ларкин - Стервы

— Мы тебя не прогоняем, — объяснила ей миссис Кармоди наутро после приема, — но ты ведь сама все понимаешь, правда, Клара? Над нашей семьей вот-вот грянет новый скандал, из-за похождений моего муженька, а пережить еще и твой у нас уже сил не будет. — Потом она сказала, что не собирается отправлять Клару в исправительную школу. — Милочка, это ведь была всего лишь угроза. Я поговорила с твоими родителями — они согласились на то, чтобы ты вернулась домой. — Тетушка Би погладила Клару по щеке. — Думаю, ты уже достаточно настрадалась.

Ее попросили уехать, и Клара испытывала странное чувство. Особняк Кармоди за это время стал ей ближе, чем родной дом в Пенсильвании. И Чикаго во многих отношениях нравился Кларе больше, чем Нью-Йорк. Она наконец-то нашла город, где чувствовала себя как рыба в воде. Конечно, это было связано с тем образом, который она создала для себя — милой Деревенской Простушки Клары, — однако со временем ей так здесь понравилось, что она почти забыла о своей игре. Она ведь во многом и стала той, кого старалась изображать, и эта роль нравилась ей все больше.

На полу были разбросаны памятные мелочи: программка открытия выставки в Художественном институте (первый поцелуй с Маркусом), билет в кино на Бастера Китона (первое свидание с Маркусом), нитка искусственного жемчуга, взятая взаймы у Той, Кого Не Называют (у Лоррен).

Еще оставался красный футляр с логотипом Картье.

Клара открыла его и надела на руку изящный браслетик, усеянный бриллиантами и рубинами. После кошмара на приеме Клара заперлась у себя в комнате и не впустила Маркуса. Потом он несколько раз приходил в особняк Кармоди, но Клара не могла заставить себя говорить с ним. Какой смысл?

Браслет подмигнул ей с ледяной усмешкой. Непривычно было чувствовать его на руке. Надо вернуть Маркусу.

В коридоре послышались крадущиеся шаги, потом тихонько щелкнула ручка двери. Глория. Ну, какие бы чувства она ни питала к Кларе, к утру поезд уже увезет Клару в Пенсильванию. Сейчас была отличная (и единственная) возможность попрощаться, а заодно передать через Глорию браслет Маркусу. Собравшись с духом, сколько его еще осталось, Клара негромко постучала в комнату Глории и толкнула дверь.

Она увидела зеркальное отражение своей комнаты: в ногах кровати — туалетный столик, комод у противоположной стены, большущий платяной шкаф в дальнем от двери углу. А на кровати лежит наполовину упакованный чемодан. Что тут происходит?

Глория склонилась над чемоданом, засовывая туда скомканную ночную сорочку. Одета она была потрясающе — в платье из золотой парчи, сиявшей, словно солнце, а блеск в глазах говорил о том, что кузина твердо решила добиться чего-то своего. Глория уже не играла роль певички в «тихом» баре, она перестала быть капризной девочкой, которая назло родителям сделала короткую стрижку.

Кузина Клары превратилась в настоящую бунтарку.

— Маленький совет на случай, если ты собираешься со мной в Пенсильванию, — проговорила Клара, зайдя в комнату и прикрыв за собою дверь. — Выброси это платье. Для поезда оно слишком шикарное.

— Это не просто платье, это Поль Пуаре [128] Пуаре, Поль (1879–1944) — парижский модельер высшего класса, один из законодателей моды. , — сказала Глория. Она рылась в ящиках, швыряя вещи через плечо, словно соль. — Я намерена появиться в Нью-Йорке только в этом платье, ни в каком ином.

Глория собралась в Нью-Йорк? Клара хотела было расспросить поподробнее, но быстро вспомнила, как она сама чувствовала себя, когда решила два года назад сбежать из дому.

— Когда ты уезжаешь?

— Сегодня вечером.

— Ты хорошо все обдумала?

Глория ответила не сразу. Она продолжала рыться в ящиках и бросать отобранное в раскрытый зев чемодана.

— Я очень много думала. Остаться здесь никак не получится. Думаю, что поступаю правильно, но даже если это ошибка, я готова ее совершить. Мы с Джеромом готовы.

— Боже мой, — не удержалась Клара. — Ты что, забеременела? Мне ты можешь сказать…

— Что? Да нет же! — Глория даже задохнулась от ужаса. — Я даже еще не… ну, сама понимаешь… Ни с кем.

Клара примостилась на краешке кровати. Она вспоминала о прежних чувствах к Гаррису, потом о новых — к Маркусу. Все равно, что сравнивать акварель, нарисованную малышом, с водяными лилиями Моне.

— Еще один совет, — сказала она. — Стоит все бросить, и потом уже не вернешь. А жизнь становится еще более запутанной, чем была до того.

— Послушай, — сказала ей Глория. — Я очень благодарна за то, что ты стараешься быть мне старшей сестрой и тому подобное, — она наклонилась и собрала с полу груду бюстгальтеров. — Мне очень жаль, что у тебя не вышло так, как ты рассчитывала. Но это не значит, что и у меня не выйдет. Извини, Клара, если я говорю резковато, я не хочу тебя обидеть. — Глория с силой нажала на крышку чемодана, но вещей туда оказалось набито слишком много.

— Раз так, — сказала Клара, подходя к кузине, — тебе наверняка потребуется небольшая помощь.

Она вынула из чемодана то, что лежало сверху — свитер из красного кашемира, белую хлопчатобумажную юбку средней длины — и бросила на пол.

— Укладывать нужно поменьше вещей, иначе чемодан тебе все руки оттянет. Приедешь в Нью-Йорк — купишь себе все, что требуется, — добавила она, критически оглядывая, насколько уменьшилось содержимое чемодана. — Ты не забыла взять с собой деньги?

Глория утвердительно кивнула.

— Уверена, что их хватит?

— Надеюсь.

Клара помнила, как туго ей пришлось, когда она только приехала в Нью-Йорк с сотней долларов в кармане. И все-таки она там выжила, разве нет? Да, приходилось много трудиться, как и всем, еле-еле удавалось наскрести на квартплату, но нелегкая жизнь была частью очарования Нью-Йорка.

— Слушай, тебе надо поселиться на Манхэттене. — Пусть Глория и уезжала, она стала Кларе ближе, чем когда-либо раньше. — Кто знает, быть может, скоро и я тебя там повстречаю.

— Возьми, — Глория с нежностью обняла Клару. — Я хочу тебе это вернуть. — И стала бродить по комнате, пиная ногами разбросанную по полу одежду, пока не нашла то, что искала — фляжку с золотой бабочкой.

— Разве я не сказала, чтобы ты оставила ее себе? — спросила Клара.

— Сказала, но мне подумалось, что она тебе пригодится. На память… — Глория не договорила, а на лицо набежала тучка печали.

— Все, что нужно для памяти, у меня уже есть, — отрезала Клара. — К тому же тебе поездом ехать долго. — И вложила фляжку в руку Глории.

— Что бы я без тебя делала? — Глория спрятала лицо на плече у Клары.

— Что-то мне подсказывает, что дела у тебя пойдут отлично, — сказала Клара, потянув Глорию за выбившийся локон. — Ну, давай, пора тебе двигаться. Не трать на меня слезы. — Она стащила с кровати чемодан, ставший заметно легче, и вручила его Глории. — И не беспокойся, что скажет мама, — я тебя прикрою. Во всяком случае на несколько часов. Да, и не забудь — выйти надо через черный ход.