Екатерина Горбунова - Дом 16/1 (СИ)

Наутро было никак. Даже не плохо. Все были смурные, молчаливые. Наташа висла на плече у Руслана и что-то горячо шептала ему на ухо. Он только кивал в ответ.

А потом уехал…

Когда пришла похоронка, Фая лежала в больнице с сердечной недостаточностью, то ли произошедшие события дали о себе знать, то ли сердце материнское почувствовало беду.

Свекровь, Регина и Наталья долго не могли решить, как говорить и что. Они долго готовились, подбирали нужные фразы из массы ненужных, замазывали заплаканные глаза.

Но Фаине не была нужна подготовленная речь. Она все поняла, когда они только вошли в палату: эдакая странная делегация, состоящая из людей, так констрантирующих друг другу.

- Когда? – спросила женщина вмиг пересохшими губами.

- Они даже не воевали. Их только в часть везли, - всхлипнула «сноха», как будто бы это что-то меняло по сути. – Напоролись на засаду…

А потом были мельтешащие врачи в голубых костюмах, тяжелая операция, которую только сутки назад не могли решить – делать или не делать - и долгий одуряющий сон… Снилось всякое: и безоблачное детство, когда носилась на поле босиком; и знакомство с Сенечкой, когда он – рафинированный городской мальчик приехал к ним на отработку и не знал, куда себя пристроить в дорогих фирменных шмотках, а она – будущая жена – одолжила ему вещи старшего брата, который служил в армии; нежданная беременность – когда всякого пришлось наслушаться, и от своих, и от Зои Сергеевны – в итоге через неделю после свадьбы ребеночек скинулся, не выжил, а некоторые стали поговаривать, что его и не было… Снились веселые сны и какие-то снулые – все вперемежку. А потом приснился Руслан. Молодой, ослепительно-красивый, он шептал матери нежные слова и был безбожно-живой…

Фаина решила, что стоит жить, просто чтобы доказать всем, что она не как все, потому что принадлежность к толпе, так радовавшая раньше, теперь добивала. Хотелось отличаться.

В больницу к ней приходила только дочь. Где несостоявшаяся сноха женщина не спрашивала. Говорила на посторонние темы, спрашивала, хватает ли оставленных денег. Регина отвечала, что их регулярно приносит отец. Что в школе все хорошо. Что она решила, что проучится до десятого, а потом пойдет учиться на врача, потому что о маме надо теперь усиленно заботиться, к тому же Путин поднял заработки.

Фаина слушала это с улыбкой и верила каждому слову. Понимая, что половина - надуманность и ложь во благо!

- Ты принеси мне на выписку мое бардовой платье, то, которое мне было мало. Я похудела очень. Еще косметичку. И сапоги новые, на шпильке, - неожиданно попросила женщина, оборвав какую-то очередную «дурилку» Регины. – Хочу выглядеть, как человек. И Руслану будет приятно, что мать не сдается. Я знаю теперь, он видит нас, он рядом.

- Да? – а вот Регина не верила, просто не хотела волновать. – Я принесу все. Но по-моему, платье будет тебе велико, может лучше джинсы и кофточку?

- Бардовое платье! – твердо настояла Фаина. – Мое любимое.

- Оно не модное, - пыталась отговорить дочь.

- Зато я в нем – самое то. Мне же только сорок, а не сто сорок!

Регина посчитала, что у матери съезжает крыша, но все сделала, как надо: принесла отутюженное платье (все - равно на улице уже зима и поверх будет пальто), косметичку и новые зимние сапоги.

Платье было с запахом и широким поясом. Затянувшись потуже, словно боясь, что сердце куда-то выпадет, накинув пальто и повязавшись теплым платком, Фаина вышла на улицу. Дочь поддерживала ее за руку. Регина была готовность и участие, но мать заметила, что она посматривает на часики, будто куда-то торопится. Обиды на это не было.

- Ты иди, я сама дойду, - чтобы пресечь все возражения, готовые сорваться, выдернула руку и сказала: - Прогуляюсь, воздухом подышу. Сердцу хорошо, когда морозец.

- Ладно. Долго не гуляй, - и девочка убежала в сторону остановки.

Женщина медленно побрела в парк. Домой идти не хотелось. Не было уверенности, что желание жить не пропадет, когда увидит вещи сына (хотя, их, наверное, убрали), или просто вещи, к которым он прикасался когда-то. Шла и ни о чем не думала.

Пока не услышала знакомый смех. Прямо навстречу ей топала Наталья, под руку с каким-то парнем и хохотала, когда он что-то негромко говорил ей. Увидев Фаину, несостоявшаяся сноха приостановилась, видно не зная, что делать, потом что-то шепнула спутнику, и он с удивленным видом прошел вперед, а она подошла к женщине.

- Я сделаю аборт. Уже, конечно, поздно, но мне же жить еще. Понимаете? – в своей манере зачастила Наташа. – Руслана нет, а ребенок без отца – это обуза. Даже алиментов не дождешься. Мне помощи ждать не от кого…

Фаина поймала, пытавшуюся уйти после всего сказанного девчонку, и прошипела (не сказала, не закричала, не зашептала):

- Ты родишь этого ребенка, и оставишь его мне. Он мой. Доходи еще три месяца, а потом проваливай, сучка!

- Да, как вы сме…- но Наталья не смогла продолжить, потому что поняла по взгляду несостоявшейся свекрови, что смеет…

Дениска родился здоровым и крупным – 4.200. Наталья, словно опасаясь, что ее могут заставить принять ребенка, тут же написала отказ и сбежала из роддома.

Но Фаина не думала искать непутевую мамашу. Выносила – и спасибо! Больше ничего и не требуется, главное, указала, что она – Ловкая Фаина (отчества не знала) – бабушка. Ребенка, хоть и с проблемами – как без этого – отдали.

Женщина не думала, боялась, как они будут жить: она Регина и малыш. Придется ведь брать декретный, а на детские многого не купишь…

Пришла домой, развернула дорогой сверток, прижала к себе покрякивающего младенца и села на кресло.

- Мам, покормить его, наверное, надо. Я смесь купила.

- Видишь, спит, значит не хочет.

Зазвонил звонок в дверь. Регина убежала открывать, и что-то очень долго не возвращалась. Слышно было, что она вполголоса с кем-то спорит. Недовольно, выговаривая что-то, но стараясь при этом, чтобы спор не покидал пределы коридора.

Фаина была рада заботе. Тронута, можно сказать до слез. Дочка – то оказывается повзрослела.

Однако, не настолько, чтобы задерживаться так долго. Женщина положила Дениску на диван, подальше, так, чтобы не дай Бог не скатился, и вышла из комнаты. На пороге стоял Сенечка: с чемоданом в одной руке и младенцем в другой. Напротив него стояла вся красная, разгневанная от сдерживаемых чувств Регина. Оба совершенно не ожидали выхода на сцену Фаины.

- Заходи, чего уж там, - она махнула рукой. – Только на кухню, а то там малыш спит.

Женщина удивилась, что «новоиспеченный дед» заявился в первый день их прихода из больницы, что пришел с сыном, да еще приволок чемодан вещей (неужели четырехмесячный младенец способен испачкать столько белья, что приходится носить его с собой чемоданами?).