Екатерина Горбунова - Дом 16/1 (СИ)

Даже сердце закололо. Варвара Петровна достала пузырек с «Корвалолом», наполнила стакан водой и стала отсчитывать привычные двадцать капель. Одна, две, три… А собственно говоря, почему ее должен волновать этот инцидент. Ну, интересовались жильцом, но не квартиру же пришли вскрывать, не с пистолетом ворвались, а то, что нагрубил один, так это не новость. Только в кино показывают правильных милиционеров. Или налоговая – это не милиция?…

Женщина выпила лекарство и убрала пузырек в ящик стола.

На лестнице раздались ритмичные четкие шаги – Анечка побежала на музыку. Девочка дошла до места консьержки и принюхалась.

Вам плохо, Варвара Петровна? Я могу вызвать врача, - предложила с готовностью Анюта.

Нет, моя хорошая. Все в порядке. Просто душно здесь, - женщина постаралась улыбнуться. – Ты на музыку?

У меня сегодня сольфеджио и хор, - гордо поведала девочка, затем порылась в своем пакете и достала что-то, обернутое газетой, - Примерно через полчаса сюда подойдет мальчик, рыжий такой, передадите, а то мне ждать некогда.

Хорошо, оставь. А как зовут-то его?

Анечка немного вызывающе вскинула головку и недоверчиво, как показалось Варваре Петровне, посмотрела на нее:

А вам зачем? Я же сказала, рыжий, не перепутаете.

Что-то в ее голосе ясно сказало: «Баба Яга». Женщине стало очень неприятно. Закралось сомнение, что может быть и эта милая девочка не так уж хорошо относится к ней, и хихикая с подружками во дворе, называет ее не по имени – отчеству, а прозвищем. Нахлынула дурнота, даже круги поплыли перед глазами.

Ай, ладно, - Аня забрала сверток, - может, еще встречу его по дороге, - девочке хотелось как–то извиниться, что немного нагрубила, и поэтому она добавила, как бы в оправдание, - Это учебник. Мы сидим с Рыжиком за одной партой, и у нас одна «Геометрия» на двоих. Сначала я делаю задания, потом – он.

Я все понимаю, - передохнув, просипела Варвара Петровна. – Ты оставь, разминетесь еще.

Да, ладно, - махнула рукой Анюта, - он все равно всегда у меня списывает.

И опять ее шаги ритмично застучали по лесенкам.

Женщина с болью поглядела ей вслед. Неужели это глупое прозвище так и будет отравлять ее жизнь? Вот заставило почувствовать неприязнь к безвредной малышке. Может, она и не имела в виду ничего «такого», а настроение испорчено. Эх, Семенов Владлен Павлович, испортили вы мне жизнь!

И если до этого Варвара Петровна смутно колебалась, надо ли сообщать жильцу о том, что его разыскивают налоговики, то теперь у нее появилась уверенность, что этого делать не следует. Пусть совершенно неожиданно нагрянут в его офис, да еще откопают что-нибудь…

Остаток дня прошел более – менее ровно. То, что пришлось выгонять пьяных дружков Баянова из тридцать второй, было ни в счет, даже удалось немного выпустить пар. А так, все, как всегда. Череда «Здравствуйте – как поживаете – как здоровье – никто меня не спрашивал – до свидания». Вереница знакомых лиц, волей неволей в которых женщина силилась прочитать, называют ли они ее Бабой Ягой тоже или просто хихикают тайком при этом прозвище, деланно пожимая плечами. Обида, словно червь, вгрызалась в душу Варвары Петровны, высасывая из нее все силы улыбаться. Даже Михаил Борисович остановился, чтобы поинтересоваться ее здоровьем, хотя обычно сразу спешил домой, поскорее к жене Инессе Владимировне – она уже несколько лет как обезножела и передвигалась только на кресле.

Только закончилось дежурство, женщина сразу покинула свой пост. Хотелось искупаться. Казалось, что на ней просто ушат грязи.

Но сначала пришлось накормить Василия. У бедняги от вынужденной диеты испортился характер, и он нежданно-негаданно ободрал когтями диванную обивку, чего не совершал уже с детства. Варвара Петровна накормила его отварной рыбой, но перед этим отчитала за провинность. Кот смотрел наглыми глазами и возмущенно мяукал, словно обвинял. Хозяйка постыдила его за наглость, но он только задрал вверх хвост и испортил воздух.

Женщина махнула рукой на воспитание животного и заперлась в ванной. Раздевшись, аккуратно повесила костюм на плечики, и села в теплую воду. Налила ароматной пены и постаралась расслабиться. Представила себя снова молодой, наивной, полной надежд и новых впечатлений. Это помогло. Неприятности дня отступили. Вся грязь души смывалась вместе с грязью телесной.

Опять появились мысли, правильно ли она поступила, что не сказала Семенову о посетителях. Голос совести требовательно приказывал исправить ошибку. А обида размякла, стала казаться детской и смешной.

Варвара Петровна вылезла из воды, завернулась в теплый махровый халат и прямо босиком пошлепала до кухни, где стоял телефон. Женщина набрала номер Владлена Павловича, но не дождавшись гудков, бросила трубку. Единственное, что в этот день она сделала еще, это до отвала накормила Василия ливерной колбасой.

Животное наелось до безобразия, забралось к ней на постель и сразу же захрапело. А к его хозяйке сон ни как не хотел идти…

Женщина сама не понимала причину своей бессонницы. Всегда спала хорошо, невзирая на свой возраст. Если другие, в очереди, например, жаловались, что не могут заснуть, она только усмехалась в ответ, думая про себя, что чтобы прекрасно спать ночью, нужно загружать себя работой днем, тогда никаких проблем… Но сегодняшняя ночь явно выпадала из ее теории. Впечатлений и работы было навалом, а сна ни в одном глазу. Варвара Петровна даже позавидовала своему коту. Она потрепала его за уши. Даже это не могло разбудить Василия. Он только приоткрыл зеленые глаза и повернулся на другой бок, вытянувшись во всю длину.

Хозяйка гладила его, гладила и сама не заметила как пришел сон. Беспокойный, какой-то тревожный. Будто стоит она на лестнице, а мимо проходят все жильцы, молча, глядя с укоризной. А потом, последним идет ее Василий и не мяучит, а шепчет: «Баба Яга». И хочет Варвара Петровна догнать его, а не может, кричит долго, зовет, прельщает любимой ливерной колбасой, но все бесполезно. Выходит на улицу ее кот. А тут вдруг подъезжает машина с сегодняшними налоговиками, и сбивает животное. Оборачивается Василий на женщину, смотрит на нее и кричит, жалобно – жалобно.

Варвара Петровна проснулась оттого, что мечется по кровати и шепчет: «Нет, нет, нет». На улице орала машина Семенова, как всегда включилась сигнализация, от какой–нибудь мелочи, а он не торопиться ее выключить. Конечно, спит себе на своем четвертом этаже, да еще и с другой стороны. А авто сигналит прямо под ее окнами.

Женщина недовольно встала и закрыла форточку. Машина все вопила. В комнате становилось душно. Варвара Петровна подошла к телефону, чтобы позвонить мучителю, но в этот момент раздалось пиканье и машина замолчала. Надолго ли? А сон опять прошел…