Аякко Стамм - Путешествие в Закудыкино
- Название:Путешествие в Закудыкино
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:2011
- Город:М.
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Аякко Стамм - Путешествие в Закудыкино краткое содержание
Роман о ЛЮБВИ, но не любовный роман. Он о Любви к Отчизне, о Любви к Богу и, конечно же, о Любви к Женщине, без которой ни Родину, ни Бога Любить по-настоящему невозможно. Это также повествование о ВЕРЕ – об осуществлении ожидаемого и утверждении в реальности невидимого, непознаваемого. О вере в силу русского духа, в Русского человека. Жанр произведения можно было бы отнести к социальной фантастике. Хотя ничего фантастичного, нереального, не способного произойти в действительности, в нём нет. Скорее это фантазийная, даже несколько авантюрная реальность, не вопрошающая в недоумении – было или не было, но утверждающая положительно – а ведь могло бы быть. Действие происходит как бы одновременно в различных временных пластах: I век н.э. – Иудея, XVI век – эпоха Ивана Грозного, Европа середины-конца XX-го века и, конечно же, современная Россия – Москва, некое село Закудыкино – с заглядом в прогнозируемое будущее. И хотя события разделены веками, даже тысячелетиями, они неразрывно связаны друг с другом.
Вот что написала о романе замечательный писатель Карина Аручеан (Мусаэлян): «Роман «Путешествие в Закудыкино» – на сегодняшний день апофеоз творчества Аякко Стамма – можно назвать «романом патриотическим» в самом позитивном смысле этого слова, увы, затасканного и несправедливо обруганного. И «романом века», хотя в нём перемешаны разные века, персонажи разных времён, но перемешаны настолько умелой рукой, что архитектурно сложная структура романа по мере продвижения по нему обнаруживает удивительную стройность, прозрачность, уместность всех деталей. Автор пытается ответить на вечные вопросы: «кто я?», «откуда и куда иду?», «зачем иду и к чему хочу придти?», но его ответы не завершены и предполагают читательское домысливание, личную работу ума и души читателя, побуждают к этому».
Роман предназначен для внимательного, мыслящего читателя. Он вряд ли поможет убить время, уютно расположившись на диване с книжкой в руках. Но непременно заставит задуматься, поразмышлять над своим сегодня, вспомнить о своих корнях. Может, даже кто-то выглянет в окно и заметит наконец, что происходит с Россией с его молчаливого согласия и равнодушного одобрения.
Путешествие в Закудыкино - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
XLVI. Осуждение
Огромная круглая луна, насладившись вволю своим безраздельным владычеством на небе во время этой самой короткой, но удивительно ёмкой, колдовской ночи, готовилась, уж было, отойти к дневному покою и отдыху, как вдруг остановилась, задержалась на звёздном троне, припомнив неожиданно об ещё одном весьма колоритном, незаслуженно оставленном всеми человеческом существе. Она заглянула в настежь раскрытое окно большой, ладно сложенной избы, неоновым лучиком-щупальцем обшарила внутри просторную комнату и, убедившись в том, что всё как надо, – как было оставлено в кульминационный момент разгула стихии страсти, – совсем уж почти успокоилась. Но напоследок решила пошалить. Отыскав в мареве высокоградусных – хоть закусывай – сивушных паров тело человека, разбросанное по вздыбившейся одеялами и подушками кровати, луна устремила свой самый шаловливый, самый яркий лучик прямо ему в лицо и, умиляясь обиженно-недовольными гримасами спящего, некоторое время забавлялась игрой. Но недолго, потому что всплывающее из-за крутого бока земли солнышко уже поубавило интенсивности свечения маленьких колючих звёздочек, разбросанных повсюду на небе, и собиралось теперь приняться за свою ночную сменщицу. Как известно, Луна и Солнце – не соперницы, но и не подруги вовсе. Поэтому Царица Ночи предпочла не задерживаться на небосклоне и поторопилась восвояси. И вовремя, потому что хорошо известно, каково тонкой, чувствительной душе человеческой, потревоженной внезапностью хмельного пробуждения. А так у неё ещё есть время и возможность понежиться в покойной, хотя и обманчивой иллюзии сна.
Тяжёлый, плотный, густой как настоящая деревенская сметана туман обступил со всех сторон человека, сжал его в тиски, окутал липкими холодными объятиями тело, проник даже внутрь, завладев безраздельно и разумом, и душой, разливая по всему его существу тревогу, страх, безысходность. Даже звуки, обычно наполняющие собой всё пространство вокруг, тонули, растворялись в тягучей белой субстанции, сливаясь в один монотонный, давящий нещадно на уши гул тишины. В таком тумане не то что передвигаться, мыслить трудно. Когда всё разноцветье мира, вся причудливость, уникальность, неповторимость форм составляющих его предметов и творений исчезает, проваливается в тартарары, как бы перестаёт существовать вовсе, обрекая сознание на полное одиночество, на абсолютную оторванность от реальности, от причастности к сущему. Тогда разум – этот трепещущий очаг самости человеческой личности – перестаёт распознавать собственное бытие, обрекая его на полное, глухое небытие. Не получая никаких сигналов от окружающего мира, человек невольно теряет его, а будучи неотъемлемой его частью, его составляющей, он перестаёт осознавать и самого себя. Если, конечно, душа не преисполнена верой. Только она и спасает всегда.
Человек произвольно, не под действием воли, но подвластный лишь врождённому инстинкту самосохранения вытянул вперёд руки, и они растворились в плотной густоте тумана, потонули в его непроницаемом омуте, как сахар в горячем молоке. Он сделал осторожный шаг вперёд… – ничего не произошло. Ещё один шаг… потом ещё… и уже смелее, невольно убыстряя движение в отчаянной попытке вырваться, освободиться из плотных, навязчивых объятий белого плена… – и вдруг неожиданно сначала руками, потом сразу же лбом и, наконец, всем телом пребольно наткнулся на непреодолимую преграду холодной, шершавой стены красного кирпича. Множество вездесущих искрящихся звёздочек брызнули из глаз и поплыли, растворяясь в белом крахмальном киселе тумана, постепенно окрашивая его тёплым жёлто-оранжевым колором. Человек прислонился всем телом к неприветливой, грубой заскорузлости кирпичной кладки, перебирая наспех в изрядно уязвлённом сознании всех знаемых и незнаемых им девиц лёгкого поведения, а также их матерей. Передохнув малость, перевёл дыхание, сбившееся не то внезапностью контакта, не то потоком ругательств, и, сетуя на всю неприглядность своей судьбы, вздохнул тяжко и поплёлся вдоль стены на ощупь, рассчитывая, что этот не вполне определённый ориентир его куда-нибудь да приведёт.
Так шёл он долго, может быть, несколько часов. Впрочем время в такой обстановке однообразия весьма относительно, как и сама обстановка, – минуты вытягиваются в вечность, жизнь, целая человеческая жизнь, обещающая быть полной и насыщенной, вдруг скумокивается в манюхонький скоротечный миг и виснет, как муха в паутине, на невесомой, нехотя раскачивающейся нити случая. Прожить её тогда весьма трудно, но необходимо. Поэтому человек продолжал свой монотонный путь вдоль красной кирпичной стены. Впрочем, окружающая его действительность несколько изменилась и продолжала меняться хоть медленно, едва уловимо, но неуклонно. Молоко тумана, приобретя в момент столкновения едва различимый жёлто-оранжевый оттенок, постепенно набирало густоты и насыщенности красного тона и теперь сияло ярким оранжевым цветом, будто апельсиновая корка. Кроме того, туман с каждой минутой как бы разогревался, теплел и, наконец, из промозгло-зябкой липучей субстанции превращался во всё более лёгкую, ласкающую тело атмосферу. Больше того, туман, кажется, даже начинал постепенно редеть и рассеиваться. Человек прибавил шагу, не отрываясь, впрочем, от путеводной стены.
Так шёл он ещё какое-то время, пока не наткнулся на другого, копошащегося возле кладки, как будто что-то монтирующего в ней. Туман уже достаточно поредел, что возможно было рассмотреть не только самого работника, но и его работу. Это был смуглый бородач, одетый в лёгкий военный френч с большими звёздами внутри обрамлённого дубовыми листиками красно-синего ромба на погонах и такой же военный картуз. Он, насвистывая что-то латиноамериканское, старательно прикручивал массивной отвёрткой к стене большую латунную доску с выгравированными на ней письменами.
– Что вы делаете? – почему-то спросил человек бородача.
– Как что? – неподдельно удивился тот. – Место в колумбарии [115]хочу застолбить.
– Для кого?
– Для себя естественно. Для кого же ещё? Не видишь разве, что написано?
Человек пригляделся к выгравированной на доске надписи и прочитал: «ЗАРЕЗЕРВИРОВАНО ЗА РЕСПУБЛИКОЙ КУБА. ДО ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ПО ПРЯМОМУ НАЗНАЧЕНИЮ НЕ ВСКРЫВАТЬ. ОХРАНЯЕТСЯ ГОСУДАРСТВОМ».
– Так вы же ещё живой… – изумился человек.
– Ха! Когда помру, поздно будет. Место-то знатное, фешенебельное, весьма популярное. Сопрут, – бородач кивком головы показал в сторону, куда во всё более и более рассеивающийся туман уходила красная кирпичная стена, – вишь, сколько понаехало тут. Эх, дороговато конечно, половину ВВП отдал – этот бизнес у вас почище нефти и газа будет. Ну да чего там, один раз живём, один раз помрём.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: