А. Нуне - Дневник для друзей

до этого стояли мои любимые погоды: около 20 и дожди. а тут я пришла в тонкой шелковой тунике, но все равно насквозь промокшая от жары. была сама себе противна.

когда зашла в комнату к фрау божий одуванчик, она вся засияла, как обычно, беспрестанно повторяя: «я так по вам соскучилась», порывалась обняться. я отвечала, что я тоже ужасно соскучилась, но обниматься не будем, я вся мокрая от жары и пятилась. но она была настойчива, улучила момент, когда я потеряла бдительность и все-таки добилась своего.

все еще были живы, к счастью. только накануне скончался господин дважды наказанный. о нем и еще некоторых событиях расскажу в следующей записи.

перед уходом бывшая начальница зашла ко мне с сияющей улыбкой попрощаться. я тоже не стала выяснять уж отношения, пожелала ей всего хорошего в будущем, тоже улыбаясь.

обещала подробней рассказать про «дважды наказанного».

перед тем как я заболела, ему стало плохо, он два дня ничего не ел, и все решили, что он уже уходит.

но потом ему стало лучше, он даже с удовольствием съел те лисички, о чем с радостью мне сообщил: «я уже перестал вообще чувствовать вкус, а тут вновь было вкусно».

к нему приехала дочка с мужем и детьми, чем он весьма гордился.

как-то ко мне забежала запыхавшаяся сестра А. и попросила накрыть поднос для его гостей: «это такая хорошая семья! представляешь, они даже не решились чего-то попросить, это моя инициатива. положи там побольше конфет для детей!»

дочка – темная брюнетка, в отца, а муж-француз (они с ним приехали попрощаться из Франции, в которой живут) – наоборот, высокий нордический блондин, как будто и не француз. он еле говорил на немецком, всего пару слов.

сестра А.

ей уже под шестьдесят. со всегда нахмуренным лицом, небольшая, плотная, похожа на сердитого медвежонка-подростка с крутым лбом.

помню, как она наставляла новенькую волонтершу: «у нас вообще-то принято всем обращаться друг к другу на «ты». если ты против, то, конечно, мы не сможем возражать» – и тут сестра А., всегда нахмуренная, так выразительно и угрожающе поджала губы, что волонтерка поспешила заверить, что она будет счастлива и сама предпочитает только на «ты».

когда я вернулась после больничного, сразу, разумеется, просмотрела список пациентов, в который заносятся пометки опять постхристианского толка – в случае смерти ставится крестик рядом с именем, именно крестик по форме, а не плюсик, хотя все работники неверующие.

а потом зашла сестра А., я с ней поделилась тем, что очень рада, почти все на месте, я боялась худшего, и только господин дважды наказанный ушел, но ведь этого уже ждали еще на прошлой неделе.

она вскинулась, как под ударом: «как умер?!»

оказалось, что как раз накануне, когда он умер, у нее был выходной день. по ней было видно, что она получила удар, как человек, которому сообщили о неожиданной смерти близкого. глаза поневоле наполнились слезами и видно было, что она опустошена. что меня, конечно, поразило, я думала, за долгое время работы люди хоть немного научаются сносить такие удары.

сестра А. сказала, что не научаются. но что такая работа, когда ты можешь реально помогать страждущим, приносит радость, которая окупает эти страдания по поводу смертей.

фрау со славянской фамилией лежит в хосписе с середины апреля. на одном этаже с фрау божий одуванчик, которая находится в хосписе с сентября прошлого года. но, как я писала ранее, подружились они спустя месяц после начала моей работы, на примере фрау Шахерезады и фрау доктор.

зато теперь дружат, подхватывают друг друга по пути в столовую и ждут, когда другая закончит есть, чтобы вместе подняться, что для меня удобнее, чем каждую по отдельности везти на их этаж, поскольку обе пока еще передвигаются сами при помощи тележки. но все же в лифте их надо поднимать-спускать, помогать усаживаться за стол или укладываться в кровать.

они обе сластены. когда я раздаю кофе с тортиками или пирогами, то теперь каждой из них, уже не спрашивая, кладу сразу два куска. и после завтрака, обеда и ужина они еще забирают с собой из столовой каждая по горсти конфет. я уже писала, как фрау божий одуванчик начала «забывать» свои конфеты и мне «приходилось» за ними бегать. недавно фрау С. приревновала и тоже решила «забыть»: они соревнуются иногда, как в семье младший и старший ребенок. только в данном случае с более старшим обращаются как в детском возрасте с более младшим, то есть я поленилась «побежать» за конфетами для фрау С., тем более что тот день выдался напряженным, думала позже доставить ей наверх, а потом и вовсе забыла. после этого она уже не «забывала». а я чувствую себя виноватой.

недавно поступило сообщение от больничной кассы фрау С., что, поскольку ее состояние объективно улучшилось и она вроде умирать пока не собирается, то касса не будет более оплачивать ее пребывание в хосписе.

у фрау божий одуванчик бессрочное разрешение на пребывание в хосписе из-за возраста: ей 91 год. а фрау С. еще совсем молодуха, только 83.

тут такой закон: когда человек поступает в хоспис, ему не разрешают отказываться от своей квартиры, он должен ее оплачивать весь срок проживания в хосписе, именно для подобных случаев, чтобы ему было куда возвращаться.

но фрау С. не самостоятельна, сама бы она не справилась теперь с жизнью, не говоря о том, что у нее часто бывают ночные страхи. мы очень переживали, как она будет, на дом престарелых, где условия гораздо хуже, чем у нас – по рассказам прибывших оттуда – у нее денег нет. но недавно объявились дети фрау С., которые ее не навещают (может, живут в другом городе? – не спрашивала) и успокоили нас, что заберут ее к себе.

остальные, узнав, что ее заберут из хосписа, начали ей искренне сочувствовать и сокрушаться (за глаза, у нас в глаза почти никто не хочет серьезные вопросы обсуждать).

им всем очень нравится в хосписе, и это очень радует.

после смерти фрау Шахерезады ее сын написал благодарственный е-мейл в адрес хосписа о том, как его мама была счастлива в хосписе и постоянно об этом говорила. другие тоже пишут и говорят.

фрау С.

в пятницу спросила у нее, когда она выписывается, выяснилось, что сегодня. а так как у меня, наконец, выходные, как у большинства нормальных людей, в субботу и воскресенье, то вечером после ужина решила попрощаться с ней.

прощание вышло трогательным, она прослезилась: «вы были всегда так добры ко мне!»

и сказала фразу, которая со стороны может показаться очень странной: «мне так не хочется уходить отсюда!»

уходит жить к детям, что хорошо ввиду наблюдающейся у нее деменции. не в самом Берлине, а рядом, название города она не помнит.