Алексей Егоренков - Земля точка небо

– По крайней мере, его желание сбылось, хоть и запоздало, – сказал Максим.

Что-то ткнулось ему в ухо, и Макс вяло удивился, сообразив, что Лиза ударила его, притом довольно резко.

– Скотина, – опять тычок в ухо. – Как, ну как ты можешь? Сидеть и слушать меня, быть человеком, а потом взять и перегадить всё одним махом, одной фразой, как настоящая дрянь?

Она смолкла, и в салоне «мерседеса» стало тихо, лишь бормотал и шипел микроклимат.

Не поднимая головы, Максим сунул в угол рта сигарету и затянулся, сопя носом.

– Возможно оттого, что я завидую, – сообщил он.

– Чему? Тому, что он умер?! Тому, что ты не умер? Тому, что я дружила с кем-то еще, с тем, кто не ведет себя как мудак?

– Тому, что он мертв, а я жив, – Макс выдохнул дым через нос. – И всё равно значу для тебя в сотню раз меньше. И значу ли вообще.

– Зачем, почему, к чему ты всегда такое говоришь? И говоришь, и продолжаешь, – Лиза едва не плакала.

«Всё равно нам всем конец», – подумал Максим, ощущая пустую, невесомую легкость.

– Я люблю тебя.

– Угу. Рассказывай, – она шмыгнула носом. – Будто это вообще для тебя возможно.

– Возможно, – упрямо сказал Макс. – Я бы хотел, чтобы нет, но возможно.

– Прекрати это.

– Значит, ответ тебе не нужен, правильно? – он повернул лицо к ней и скосил глаза. – Ты хотела знать, откуда это всё. Почему это. А я сразу понимал, что отвечать бессмысленно. Будет только хуже. Так вот, я говорю это сейчас потому, что хуже уже не станет. Зачем я притащил тебя в Москву? Потому что люблю тебя. Зачем я хотел, чтоб ты была на телевидении? Потому что ты хорошо смотришься на экране? Нет. Потому что люблю тебя. Почему я всегда сбегал? Потому что боялся остаться. Почему всегда возвращался как идиот, под любым идиотским предлогом? Потому, что боялся тебя потерять. Почему – потому, что ты мне нравишься, потому что ты в моем вкусе, потому что я хочу тебя?

Максим покачал головой и отвернулся.

«Четыре… три… два… один… оди-ин…»

Скрипнула дверца. И хлопнула. И снова хлопнула, защелкнувшись на этот раз.

Макс только поджал губы в безрадостной улыбке. Последний кусочек его картины мира занял свое место с этим легким щелчком, и больше узнавать было нечего.

Нервы Максима давно исчерпали аварийный запас напряжения. Он был спокоен, и теперь его пророческий дар обострился как никогда. Всё получалось крайне предсказуемым. Намеки теперь виделись ему даже в прошлом.

– Так, пока не забыла – я принесла тебе телефон.

– Зачем?

– Надоело мотаться в твой прекрасный район на ночь глядя.

Они сидели рядом, продев ноги между ржавых балконных прутьев, как две птицы в клетке из порыжевшей арматуры, привинченной к стене здания. Перед ними асфальтовым блюдом тянулся 7-й Горизонт. Сумерки лишь коснулись города, и уличные огни еще казались лишними.

– Мне раньше представлялось, это страшно, так сидеть, – признался Дима. – И страшно, зато думается лучше. Стоять, по-моему, еще страшнее.

– Пожалуйста, всегда носи его при себе.

– Если бы не решетка эта вместо пола. Все кости в заднице болят.

– И не забывай ставить на зарядку.

Протянув руку, Лиза дала трубке соскользнуть в карман его рубашки. Дима опустил глаза с оттенком удивления, будто заметил мобильник в первый раз.

– Я не могу взять, – сказал он. – Мне придется для тебя что-то сделать взамен.

– Не парься, он мне достался бесплатно. Взамен можешь мне пообещать…

– Бесплатно? Откуда? – Дима насторожился.

– Пф, – Лиза надула щеки. – Ну, это неинтересно.

– Неинтересно?

– Ну, есть один парень.

– Один парень?

– Да, который мне его подарил. Если скажешь «подарил?» – я тебя убью.

– Подарил… э-э… в смысле, на свидании?

– Да. Нет. Не знаю, – раздраженно сказала Лиза. – Смотря что понимать под свиданием.

– Гм, – Дима снова уставился себе в нагрудный карман. – Но он тебе нравится?

– Смотря что понимать под «нравится».

– Ну хватит подкалывать. Я не специально.

– А я не подкалываю, – призналась Лиза. – Я сама не знаю. Встречаться с ним я не буду, если ты об этом. И да, именно потому, что всё плохо кончится.

– Откуда ты знаешь?

– Пф, – она снова фыркнула под нос. – Я знаю, потому что у меня есть опыт. Особенно в этих случаях. В них уж я эксперт.

– В каких случаях?

– В каких… – с Димой невозможно было говорить общими фразами. Лиза до сих пор не могла к этому привыкнуть. – В таких, что ты встречаешь человека, и он весь такой сложный, и с одной стороны интересный, а с другой – обычный до пиздецов, и вся его, извини меня, «сложность» заключается в том, что он в любой момент может повести себя как свинья, и тебе нагадит, а потом явится извиняться и ныть, и ты его пожалеешь, а он еще раз нагадит, пока до тебя не дойдет, что ему не нужно, чтобы у вас было всё хорошо – ему нужен только повод еще раз доказать себе и тебе, что жизнь говно, потому что это его картина мира, с которой ты пытаешься спорить.

– Но он же может и поменять ее.

– Я, в свою очередь, хочу хоть немного побыть счастливой, а людям вроде Макса не нужно счастье. Им нужно только несчастье, и понятно, почему – за счастье нужно бороться, его нужно оберегать, а несчастным можно быть просто так, и не нужно делать ничего, и тебя всегда оправдают, потому что тебе плохо. Ради счастья нужно прежде всего честно смотреть на себя в зеркало, а такие, как Макс – они смотрят туда, чтобы лучше замаскироваться, чтобы проверить, что никто не разглядит в них какие-то подлинные черты, слабости, страхи, опять же… что ты там говорил? Он может поменять что?

– Картину мира. Этот Максим, он же может и измениться.

– Люди не меняются.

– А я изменился. И я знаю способ.

– Вот именно – человек может это только сам. А я с ним ничего не смогу поделать, никто не сможет.

– Так попроси его.

– О чем?

– Поменяться. Чтобы нравиться тебе. Он же захочет, наверное.

– Блин, что за бред, – Лиза сморщила лоб. – Даже если бы существовал какой-то способ, как ты говоришь. Всё равно, как ты себе это представляешь – я скажу ему «знаешь, Максим, почему бы тебе не перестать быть мудаком, резко, раз и навсегда?» Так, что ли?

– Нет, так, наверное, не стоит. Лучше как-то по-другому.

Лиза открыла рот, но вдруг задумалась. Вообще говоря, можно и по-другому, здесь Дима был прав. Но всё равно, затея казалась ей слишком безумной, даже в применении к обычным Лизиным похождениям.

– Хорошо, когда-нибудь может и попробую. Недели через две, скажем.

Через две недели будет три месяца. Как раз твой обычный перерыв.

«Заткнись».

– О, здорово, – сказал Дима. – Можно, я сам объясню ему способ?

Лиза и впрямь хотела дотерпеть пару недель, но четыре дня спустя, когда позвонил Макс, она не выдержала и сказала в трубку: