Сергей Спящий - Поколение солнца

Старший товарищ всегда готов поделиться с бригадой той практической частью опыта, которую невозможно приобрести, сколь угодно долго изучая голую теорию. Он не вмешивается в решение команды и не подсказывает правильных ответов, до которых они могут дойти самостоятельно. Старший товарищ лишь консультант и, в критических случаях, спасатель. Но если дело дошло до критической ситуации, то "ой" - разбор полётов в управлении космонавтики и, весьма вероятно, отлучение неумех от пространства на веки вечные. Жестоко? Однако космос не прощает неумения или разгильдяйства. Космос суров. Ошибка одного может стоить жизни многим.

Мои родители впервые встретились на малом восточном космодроме, за два часа до старта челночного корабля до самого крупного лунного города - Селенограда.

Самое удивительное то, что к моменту их встречи я уже существовал, был на этом свете. Хотя я не совсем уверен в допустимости утверждения собственного существования на тот момент. Дело в том, что все ныряющие в глубины пространства юноши и девушки, рано или поздно, планировали вернуться в нежные объятия материнской планеты и завести семью. В то время из более-менее освоенных планетоидов имелась одна Луна, а зачем растить семью на Луне, когда вот она - Земля, близкая и родная.

Однако, несмотря на прекрасную защиту космических кораблей от космической радиации и активных всплесков солнечного излучения, гарантировать полную безопасность человека невозможно. Особенно безопасность хрупкого и сложного механизма зачатия и развития новой жизни. В начале века даже поднимались вопросы о недопустимости работы молодых женщин в пространстве и о запрете иметь детей всем профессиональным космонавтам, без разбора пола. К счастью был найден иной, лучший выход.

Каждый уходящий жить и работать за пределы голубого неба, оставлял на Земле крохотную частичку себя. И когда первопроходцы космических троп возвращались и заводили семьи, их сохранённые частички извлекались из криогенных хранилищ, соединялись, и, под пристальным наблюдением специалистов-онтогенетиков, загоралась искорка новой жизни. Одна искорка, две, четыре - сколько пожелаешь.

Поэтому ещё до того как мои будущие родители впервые увидели друг друга в зале ожидания малого восточного космодрома, я уже, в каком-то смысле, существовал. Спал в криосне, пока ещё несобранный, разделённый на материнскую и отцовскую части хранящиеся отдельно. В момент их встречи меня ещё не было и, в то же время, я уже был.

Был. Буду. Рождённый соединением двух, пока ещё не знакомых между собой людей.

Как папа встретил маму.

Всем известно, что от семнадцати до шестидесяти - самый активный возраст для мужчины. В этот период он совершает великие деяния, влюбляется в женщин и влюбляет их в себя.

Где-то между семнадцатью и шестьюдесятью мужчина идёт в дальние дали: открывать неизведанные просторы и покорять дикие земли.

Он п ереплывает бурные реки. Пробирается через труднопроходимые перевалы. Или, что сейчас более соответствует духу времени, летит сквозь пространство.

Где-то между семнадцатью и шестьюдесятью, мужчина пишет стихи. Пишет ночами, при свете лампы, запитанной от вытащенного из оборудования энергоэлемента. Где-то во льдах Антарктиды. Или в научных городках глубоко под поверхностью моря. Или на орбитальных станциях. В просторных подземельях лунных городов. В тесных каютах межпланетных космических кораблей дальнего следования. На Луне и неимоверно далеко от неё, условными ночами по локальному местному времени, мужчина пишет стихи.

Где-то между семнадцатью и шестьюдесятью мужчина спешит на великие стройки, куда только позовёт его родина. Строить новые города и разбивать сады в промороженных космическим холодом пустынях. Шире и шире расширять границы освоенного пространства. Туда, где только недавно, за всю историю, впервые ступила нога человека. Там предстоит вырасти молодым городам, моложе любого из своих жителей.

От семнадцати до шестидесяти - возраст приключений. Возраст, когда мужчину неудержимо тянет строить новые города, писать стихи, куда-то лететь - больше сделать, больше успеть.

Когда-то давно говорили : большая земля.

Сегодня говорят: маленькая солнечная система.

Где-то между семнадцатью и шестьюдесятью...

Мои родители тогда ещё не были знакомы. То есть не так, чтобы совсем незнакомы. Отец встречал фамилию матери в списках сформированной бригады. Мама пробежала глазами по фамилии отца в общем списке, не остановившись, не зацепившись взглядом. Они даже видели друг дружку, два раза или три - на видеоконференциях удалённого присутствия. Он - москвич, она из Новосибирска. Двое, совершенно незнакомых, пока, людей.

После прохождения всех испытаний и согласования списков, конкурсанты обменялись электронными поздравлениями по случаю успешного зачисления. Одинаковые поздравления, отправляемые каждым будущим членом бригады всем прошедшим отбор товарищам.

Электронные письма содержали выражение уверенности в предстоящей плодотворной совместной работе. Ровно десять человек. Пять юношей и столько же девушек. Девять отправленных и принятых поздравлений. Полные уверенности в совместной плодотворной работе. А как иначе? Иначе нельзя. Бригада - ячейка. Бригада - элементарный элемент общества. Бригада - вторая семья. Не больше и не меньше.

Десять человек, немаленькая вторая семья. Если первая семья родная по крови, то вторая семья - родная по духу. Разделенное на всех, словно кусок пирога, общее дело, общие стремления, общая жизнь на два года вперёд, на три, на четыре. А то и на все пять. Разделённое на всех общее небо.

И, в довесок, индивидуальные, принадлежащие только одному человеку, а не всей бригаде, личные страсти, чаяния и мечты. То, что не пошло, не подошло в общий котёл и то, что не отдали, не захотели или не смогли отдать.

Десять фамилий-фотографий в списке. Но разве фамилия и есть человек? Сколько может рассказать фотография о человеке? Тем более не слишком внимательному взгляду. Ничем не выделяясь в ряду девяти других фотографий.

Поэтому можно сказать, что мои родители впервые познакомились на малом восточном челночном космодроме. Оттуда отправлялся на Луну один из четырёх приписанных к космопорту крепеньких, будто гриб-боровик, пассажирско-грузовых толстячков серии "Сокол-2М". И туда возвращался забравший пассажиров с Луны орбитальный челнок. Сам полёт занимал где-то от полутора до двух суток. В зависимости от загруженности орбитальных трасс.

На Земле близилась середина месяца августа. Последнего летнего месяца. Солнце больше не жарило, словно сумасшедшее, как в июле-июне. Но ещё не было и следа сентябрьских сквозняков и сырости. Сверху лилось благодатью размеренное, ровное тепло. Зелень стояла сочная и полная жизни. Всё вокруг цвело, росло, готовилось к достойному завершению годового цикла.

Читать дальше