Наталья Арбузова - Продолжение следует

***

За рулем машины невидима, мимо охраны пронырлива, знаю секреты своих конкурентов и Игоря в крепкой узде держу. Не я заварила кашу: на меня наехала Инга. Тайное знание мне открылось, не понимаю как.

***

Октябрь, на шоссе туман. Моя Таня стала писать обличительные стихи. Неважно что и кого, только бы обличать. Ездит вместо меня в литобъединенье. (Не ездила, а летала, и то уже перестала: не стало мужчин там. Но сам по себе обличительный пафос остался – не в стихах, так в речах.) Показался раз на занятиях – Тани не было, только женщины успели обведьмиться. Стал читать – сбивался. Сверлят упорными зеньями… весь в пятнах и весь чешусь. Оказывается, заразно – не чесотка, а ведовство. Ведьма лишь поглядит на потенциальную ведьму – открывается неосознанная до тех пор способность вредить.

***

Как бизнес-ведьма я рассудила: обойдется Игорь без бешеных денег. Слишком дорого он мне обходится. Приворожу-присушу и так. Наскучит – возьму другого. Э-гой! и этого не отпущу. Отращу волосы и в полет! полный улет!

***

Мое финансовое благополучие кончилось в марте. Четырехлетье нашей любви пришлось как раз на зарплату. Во сколько раз меньше было в конверте – я не скажу. Нет смысла качать права тому, кто был содержанцем. Уволиться что-то мне помешало… накатило безволье. Ника теперь брала меня с потрохами прямо с дежурства, ставила мне замену, сажала в машину – я молча повиновался. Ведь с этого и началось, ведь ведьма ведьмой была. Двадцатый этаж сейчас вращался с небесным сводом: просветы в тучах всю ночь казали Веспер-звезду. Я не спал, я знал: вращающихся за солнцем квартир еще нет, они только в проекте. Но мы вращались, послушные волшебству. Она улетала и прилетала, а у меня обнаружилось безудержно много сил. Утром я еле ходил.

***

Из Игоря сделала суперлюбовника. Теперь возьмемся за Зименкова – почему бы и нет? Прибавим ему приятности и отнимем у Инги. Моя крестная, с позволенья сказать. Пусть будет ясно, чье ведовство сильней. Не фига караулить в подъездах. Поездим на Зименкове верхом. |Э-хой!

***

Май пришел. Точно живой скелет, брожу по цветущему саду. Теща совсем обведьмилась: изо рта ее клык торчит. Рейтинг ведьм устанавливается в эксперименте. Ника старшая всех сильней, младшая вырастет тоже не сахар. Инги почти не знаю. Таню колотит теща самым обычным образом. Мать с сестрой не тянут против обеих. С дачи их выперли, сдали коттедж, так же как и одну из квартир, но денег по-прежнему нет. Живем вчетвером в тесноте средь белоснежного сада. Дождик стал крапать, иду поневоле в дом. Девочка Верочка нянчит ведмедика, мамочка-ведьмочка клянчит денег. Старшая Ника проникла в трубу - будет потеха… уйду подобру. У-у! у-у! завыло в трубе. Слушаю, слышу! спешу к тебе.

***

Игорь спит беспокойным сном. За окном всё стоит звезда – я земле запретила вращаться. Лечу пообщаться с Ингой. Э-гой! померимся силами с «крестной» - она отнюдь не слаба. Ого! кто кого? За такого вот Зименкова жалко дать и ломаный грош. Нехорош, ничего не скажешь. Важен принцип: летай себе над Нью-Йорком, только не над Москвой. Не вой! ступай в трубу элитного своего камина! Мне Зименков уже звонит на мобильник. Полифония на фоне туч. Бьет шесть. Немедленно шасть в трубу! убралась. Победила мобильная связь.

***

Проснулся в слезах. У меня на глазах Ника тащит в окошко потрепанного мужчину. Голой садится ему на спину и по нагретому полу гоняет на четвереньках беднягу всю ночь, повернувшись в анфас ко мне. Или это во сне? (Спи, не тревожься. Я не забыла, что было: запах клевера, звон вдали и осязанье земли. А Зименкову так и надо. Спи, отрада моя.)

***

На мне покаталась верхом суперведьма (не смею имени произнести.) Лечу всё лето радикулит в поликлинике на Можайском валу – оплачено фирмой маленького Никиты – а зимой в санаторий за тот же счет (летом он отпуска мне не дает). После катанья встретила меня Инга – исцарапала в кровь - вот это любовь! Господи, что за когти! как у дикого зверя. Не верит. Что ни соври – не верит.

***

Узнал в торопливом прохожем того, на ком Ника весной каталась верхом при неподвижной звезде, смотревшей в стекло. Вид у него был неважный (и у тебя не лучше). Шел мелкий осенний дождь, город ежился. Оседланный Никою отвернулся и было хотел уйти, но я его удержал. Пошли вдвоем не спеша, синхронно думая, как жить дальше. А время текло и текло.

***

Узнал! ни фига себе! ведь ты же сам тогда мне передал конверт с фотографией. Забыл? а катанье при яркой звезде запомнил? Пойдем, покажу тебе снимок… храню в тайнике. Пойдем… но сначала выпьем. (Так вот искусство срослось с бизнесом. Правильно! выпьем, босс.)

***

Я Александру сказала: больше к нам его не води. Хотела на Никиного фаворита наслать серьзную порчу – не вышло: защита поставлена. Разве что шишку набил на лбу… небольшую. Пойду займусь плацентной косметикой. Из нерожденных младенцев крем – для ведьмы самое то. (Смотрится в зеркало. Похорошела, но до Ники ей далеко. Та как реклама фитнес-клуба, как чемпионка по бодибилдингу, как топ-модель, как рок-звезда. Так скажем Нике: да!)

***

Связался черт с младенцем… и что я нашел в Зименкове? Из чиновников в бизнесмены! плохой человеческий материал. Мы посмотрели его фотографию с Никой. Хвалится! лучше б я щелкнул, когда она каталась верхом. Сели, составили список ведьм. Тех, в литобъединенье, решили не трогать: я туда не хожу и Танька не ходит. Выходит семь штук: Ника, Инга, маленькая моя Вера, теща, тоже Вера, Петровна (Чёртовна)… мать с сестрицею Леной – всегда была дрянь (я имею в виду сестру), и жена Татьяна. Моих пять, одна зименковская и, наконец, наша общая Ника, топ-ведьма. Что, Александр Иваныч, предпримем? Девочку – ей четыре - потихоньку окрестим. Не Вероникой, а Верой, в честь тещи (тьфу ей на хвост). Нет, нельзя, что я такое мелю… она уже крещена, и никакого толку. Может, послать их всех по дорогим паломническим путевкам в Ерусалим? поможет ли? денег у нас не стало. Отставить! думай еще, ищи выход… должен же быть.

***

Должен. Мы с Игорем ищем его полгода – поврозь, по своим углам: Инга мои звонки контролирует и возвращаться с работы велит чик в чик. Валит меня в сон и – мимо, в трубу камина. А мне снится ад – я и сам не рад, когда ее, ведьму, там жарят.

***

Подметаем с мамой дорожки, бабушка Вера сажает лук. Папа купил кулич, раскрасил картинками яйца. Мама прибила к метле дощечки: сюда садись, за эту держись – тебе уже пятый год. Полетели – я не боялась. Потом метлу убрали под дом: после еще полетаем. Верочка, вкусный кулич? Да, папочка. Ника, летать понравилось? Да, мамочка.