Малькольм Лаури - У подножия вулкана. Рассказы. Лесная тропа к роднику

— Ну… почему бы нам не переехать, скажем, в Канаду?

— В Канаду ?.. Ты это серьезно? М-да, разумеется, но все же…

— Вполне серьезно.

Они доехали до места, где рельсы плавно закруглялись влево, и спустились с насыпи. Роща была теперь позади, но справа стеной стоял лес (где-то в глубине, над деревьями, почти как путеводный знак, снова показалась тюремная сторожевая вышка), простираясь далеко вперед. На опушке, в просвете меж деревьев, мелькнула дорога. Неторопливо, пробираясь сквозь кустарник, выехали они на дорогу под неумолчный звон телеграфных проводов.

— Я хотел спросить, почему именно в Канаду, а не в Британский Гондурас? Или даже на острова Тристан-да-Кунья? Правда, там несколько безлюдно, зато, говорят, есть прекрасное поле для деятельности. Например, островок Гоф, южней Тристана. Необитаемый. Вы могли бы стать первыми колонистами. Или Сокотра, оттуда раньше привозили ладан и мирру, верблюды там носятся по горам, как серны… это мой любимый остров в Аравийском море. — Хью развивал эти фантазии насмешливо, но не безнадежным тоном, он разговаривал сам с собой, потому что Ивонна ехала несколько впереди и едва его слышала; казалось, он всерьез задумался о Канаде и в то же время хотел выпутаться из этого положения, таившего в себе бесчисленные нелепости. Он нагнал ее.

— А Джеффри не говорил тебе о том, что хотел бы удалиться в благородное изгнание? — спросила она. — Ты, вероятно, помнишь, что он владеет островом в Британской Колумбии?

— На озере, верно? На озере Пайнеас. Да, как же, помню. Но ведь там, кажется, нет жилья? И скот не прокормишь еловыми шишками да камнями.

— Не в том дело, Хью.

— Или вы думаете жить там в палатке, а ферма пускай будет еще где-то?

— Хью, послушай…

— Но представь себе, вы купили бы ферму где-нибудь в Саскачеване, — настаивал Хью.

У него в голове сложился нелепый стишок, зазвучавший в лад со стуком лошадиных копыт:

— В каком-нибудь местечке, именуемом Провизия. Или даже Чрево, — продолжал он. — Непременно должно быть такое место, Чрево. Я знаю точно, что Чрево существует.

— Ладно. Может быть, это в самом деле смешно. Но, уж во всяком случае, это лучше, чем сидеть здесь сложа руки! — Ивонна, чуть не плача, рванула поводья, лошадь ринулась вперед бешеным галопом, но не могла скакать по неровной дороге; Хью нагнал ее, и оба остановились.

— Прости, прости меня. — Мучимый раскаянием, он держал ее лошадь под уздцы. — Я вел себя глупо, как никогда.

— Значит, ты действительно думаешь, что это хорошая мысль?

Лицо Ивонны слегка прояснилось и даже приобрело вновь шутливое выражение.

— Ты была когда-нибудь в Канаде? — спросил он у нее.

— Ездила один раз на Ниагарский водопад.

Они двинулись дальше, и Хью все вел ее лошадь в поводу.

— А я вообще там не бывал. Но в Испании некий Канук, мой приятель из рыбаков, а все они — славные ребята, не раз говорил, что это самое ужасное место на свете. Во всяком случае, это относится к Британской Колумбии.

— И Джеффри говорил то же самое.

— Ну, у Джеффа на этот счет, вероятно, самое смутное представление. А вот что я слышал от Макгоффа. Кстати, он чистокровный пикт. Допустим, вы сойдете в Ванкувере, это напрашивается само собой. Что ж, хорошего мало, Макгоффу нынешний Ванкувер не очень-то понравился. Послушать его, этот город грязен, как Панго-Панго на Самоа, только надо добавить к этому колбасу, пиво да пуританские нравы. Кажется, будто все дрыхнут, а чуть копнешь, британский флаг вылезает на свет. В общем, они там, можно сказать, не живут. Попросту прозябают. Хочется заминировать всю эту страну и бежать без оглядки. Все разнести в клочья, срубить деревья и побросать прямо в море… А по части спиртного там, кстати, очень туго. — Хью засмеялся. — Куда ни ткнись, везде туго, сплошные помехи, но это, пожалуй, только на благо. Баров нет, одни пивнушки, да такие скверные, нетопленые, и пиво там подают такое жидкое, что уважающий себя пьяница туда ни ногой. Приходится пить дома, а когда запасы иссякнут, тащиться куда-то к черту на рога за новой бутылкой…

— Однако…

Оба рассмеялись.

— Однако ты подожди. — Хью взглянул вверх, на небо Новой Испании. Был чудесный день, радостный, как дивная песня Джо Венути. Над головой слышался тихий, неумолчный звон телеграфных проводов, и полторы пинты пива вторили у него в душе их звону. И казалось в этот миг, будто нет на свете ничего прекрасней, ничего легче и проще будущего счастья этих двоих людей в далекой стране. И еще казалось, будто важно только одно, только стремительность движения. Он вспомнил Эбро. Если тщательно подготовленное наступление может захлебнуться в самом начале, столкнувшись с непредвиденными подспудными препонами, которые успевают назреть, то внезапный, отчаянный натиск может привести к победе именно потому, что единым ударом разбивает столько всяких препон…

— Главное, — продолжал он, — поскорей вырваться из Ванкувера. Уехать куда-нибудь на берег тихого залива, в рыбачий поселок и купить лачугу над самой водой, чтоб до моря было рукой подать, скажем, за сотню долларов. Там перезимовать, пять долларов на шестьдесят в месяц. И никакого тебе телефона. Никакой квартирной платы. Никакого консульства. Свободное поселение. Пойти по стопам пионеров, наших предков. Воду носить из колодца. Самим колоть дрова. Ведь Джефф силен как бык. Может, он и в самом деле засядет за свою книгу, а ты снова будешь наблюдать милые тебе звезды и любоваться сменой времен года; между прочим, купаться иногда можно даже в ноябре. Познакомишься с настоящими людьми — рыбаками, что тянут невод, старыми корабельными мастерами, охотниками, ведь они, если верить Макгоффу, последние действительно свободные люди, какие уцелели в мире. А между тем наймете работников, они все приготовят на вашем острове, да подыщете себе ферму, поначалу она будет вас манить, казаться пределом мечтаний, и если вы все еще будете хотеть…

— О да, Хью, да …

Вдохновись, он тянул, почти рвал поводья ее лошади.

— Я уже вижу его, ваше жилище. Оно стоит у моря, на лесной опушке, и над водой, на шероховатых валунах, тянется длинный причал, весь такой заросший, облепленный ракушками, актиниями и морскими звездами. А в лавку ведет лесная тропа. — Внутренним взором Хью уже видел эту лавку.

В лесу пахнет прелью. Порой с треском рухнет подгнившее дерево. А в иные дни наползет туман , и туман этот сгустится в изморозь. Весь лес тогда сделается кристальным. Кристаллики льда вырастут на ветках словно листья. А потом , совсем скоро , покажется мать-и-мачеха , и вот уже весна .