Ким Холден - Оптимистка

— Дружище, ты пьян. Где ты?

— Гм, — сонно произносит он, а потом кричит: — Эй, Робби, где мы сейчас?

Слышу вдалеке голос Робби, а потом ответ Гаса: — Индианаполис. Мы в Индианаполисе, Опти.

Он пьян в дрова. Даже не могу вспомнить, когда видела его таким последний раз. На заднем фоне очень много шума, так что я уверена, что он не в автобусе.

— Как прошло вчерашнее выступление?

— Нереально! — Столько воодушевления. Это слишком, даже для Гаса.

— Очень хорошо. — Пора спускать его обратно на землю. — У меня вопрос, Гас. Знаю, что сейчас вы в Индианаполисе, но где?

На секунду он замолкает. Я так и представляю, как он оглядывается, пытаясь найти хоть какие-то подсказки. — Не знаю. Вроде как в номере отеля. Здесь вся группа! — Неожиданно Гас вскрикивает: — Как дела, Робби! — как будто впервые видит его за весь вечер и даже не помнит, что разговаривал с ним всего лишь двадцать секунд назад.

— Гас, дружище, спасибо за поздравления. Мне нужно идти. Но сделай одолжение и найди кого-нибудь трезвого, кто сможет сказать, где вы находитесь. Я уверена, что сегодня, парни, у вас выступление в Чикаго. — Я стараюсь быть в курсе его графика. Так я чувствую нашу связь, даже когда мы не можем разговаривать каждый день. — Скорее всего, сейчас ты должен быть в дороге.

Слышу, как до него доходит, что я говорю.

— Черт, — произносит он в телефон, а потом вопит: — Черт, парни, у нас сегодня выступление в Чикаго. Нужно выбираться отсюда.

— Успокойся, Гас. Все будет в порядке. Спустись к администратору и попроси вызвать вам такси до места, где вы выступали прошлым вечером. Также позвони своему тур-менеджеру; он, наверное, в ярости.

— Хорошо. Спасибо. — По голосу чувствуется, что он практически протрезвел.

— Я люблю тебя, Гас.

— Я тоже тебя люблю, Опти. С Днем Рождения.

— Спасибо. Пока.

— Пока.

Вообще, мое отношение к своему дню рождению своеобразно. Я не рассказываю людям о нем, потому что никогда не получала удовольствия от этого праздника. Когда мы были маленькие, мама заваливала нас подарками в дни рождения. Она не уделяла нам время, поэтому восполняла это подарками. Своего рода суррогат, который был очевиден даже для пятилетнего ребенка. Мы стали старше, а она менее уверенной в своем стабильном будущем. Больше никаких подарков... и все еще отсутствие времени на нас.

Хорошо хоть тут никто не знает, что у меня сегодня день рождения. Ну, я так думала, пока в библиотеке не получила смс от Шелли примерно в 6:30.

Шелли: С Днем Рождения!

Я: Спасибо. Как ты узнала??

Шелли: Водительские права и личная карточка сотрудника.

Я: Нарушение конфиденциальности информации?

Шелли: Может быть. Пицца. Заеду за тобой в 7:00.

Я: Ок.

С Шелли невозможно спорить, поэтому бегу в общежитие и переодеваюсь в джинсы и чистую футболку. В 6:45 получаю новое смс.

Шелли: Какая у тебя комната?

Я: 210.

Меньше чем через минуту раздается стук в дверь. Открываю ее и вижу Шелли в темно-фиолетовом пальто, похожем на бушлат. От холода у нее порозовели щеки и нос.

Смотрю на часы.

— Что за черт? У меня есть еще пятнадцать-двадцать минут.

Она улыбается, заходит внутрь и ложится на мою кровать.

— Я знаю. Просто за рулем Келлер. А он всегда приходит раньше... как ты — позже. Он из-за этого нервничает. Прости.

Стягиваю с волос резинку и расчесываю волосы пальцами.

— Келлер тоже идет?

Она смотрит на фотографии на моем столике.

— Да, я сказала утром, что у тебя день рождения. Это была его идея по поводу праздничного ужина.

— Это будет самое приятное день рождения, чем все девятнадцать до этого.

Шелли показывает на снимок.

— Кто эти люди, Кейт?

Я никому не рассказываю о семье или Гасе. Только Клей и Пит знают о нем, и то по необходимости. И Шугар знает имена, но ничего больше.

— Это моя сестра Грейс и лучший друг Гас.

Она ласковым жестом обводит лицо Грейс.

— Не знала, что у тебя была сестра.

— Самая лучшая. — И все. Я очень рада, когда она переводит взгляд на фотографию Гаса.

Шелли берет ее в руки и восклицает:

— Черт, Кейт, он такой аппетитный.

— Если учесть, что половина его лица скрыта волосами, то это слишком уж громкое заявление. — Хорошо, что она не узнала в нем Густава Хоторна. С длинными волосами он выглядит совершенно по-другому.

Она смотрит на меня большими, широко раскрытыми темными глазами.

— Но ведь это так, правда? Вживую этот парень должно быть ослепительно хорош.

— Да, на него приятно смотреть.

Шелли качает головой и ставит рамку обратно на стол.

— Черт, — все, что она может сказать.

Я хватаю свое пальто, шапку и в 6:55 мы выходим. Это своеобразный рекорд — прибыть на пять минут раньше.

Шелли открывает заднюю дверь машины, припаркованную на тротуаре перед общежитием.

— Мы сыграли в камень-ножницы-бумагу. Парни сидят спереди, а нам придется ютиться сзади. Прости.

— Никаких проблем, — говорю я, пока не замечаю одну маленькую проблемку с задним сиденьем.

Его нет. Никакого заднего сиденья. Вместо него три набивных пуфа.

— Боже мой, Келлер. Пуфы?

Келлер улыбается.

— Привет, именинница. Прости, но чем богаты.

— О, черт. — Забираюсь внутрь и шлепаюсь на один из них.

Шелли шутливо представляет мне Дункана. Он, в свою очередь, извиняется за нашу первую встречу, когда мы обменялись лишь несколькими фразами, а потом он отрубился.

— Не самое приятное воспоминание, — говорит он.

Оказалось, что сидеть на пуфах довольно удобно, поэтому к тому времени, как мы припарковались возле «Рэд Лайон Роад» я совершенно поменяла мнение.

— Почему во всех машинах нет пуфов? — спрашиваю я Шелли.

Дункан поворачивается и соглашается:

— Ведь правда?

Шелли закатывает глаза.

— Если только не принимать во внимание тот факт, что при ударе, вам гарантирована мгновенная смерть. Ну не знаю, Кейт.

Я киваю головой и улыбаюсь.

— Да, если только не принимать во внимание эту отвратительную маленькую деталь. Теперь, по дороге домой, я буду переживать. Спасибо, что все испортила, Шелли.

— Мы выпрыгиваем из машины и идем вместе к ресторану.

В кабинке, она садится рядом с Дунканом, поэтому Келлеру приходится сесть со мной. Кабинка очень маленькая. Я пытаюсь держаться подальше от него, но наши локти все равно соприкасаются.

Келлер слегка толкает меня локтем и тихонько спрашивает.

— Наверное, нужно было сначала спросить, но, надеюсь, тебе нравится пицца?

Я киваю.

— Конечно.

Шелли смотрит на нас.

— Две большие пепперони?

— Одну пеперони, одну с сыром. Кэйти вегетарианка, — со знанием дела говорит Келлер.