Ким Холден - Оптимистка

Выражение ее лица разбивает мне сердце. У Кейти никогда не будет детей. У нее никогда не будет того, что есть у меня. Это так несправедливо.

— Когда ты узнала об этом? — тихо спрашивает Гас. Он не хочет ее расстраивать, но и молчать не может.

— Как раз перед тем как уехала в Грант.

Он выглядит разбитым.

– Но ты сказала, что твои анализы в порядке?

Она кивает головой.

— Почему ты не сказала мне правду? — Гас всеми силами старается сдержаться и не заплакать.

Кейти сжимает его руку.

— Потому что мне нужно было уехать сюда, а тебе – отправиться в турне. Если бы я сказала, то чтобы тогда произошло?

— Я бы все отменил или отложил, чтобы остаться с тобой, — даже не думая отвечает он.

— Именно. Ты бы отложил, а может даже и отказался бы от осуществления своей мечты, чтобы сидеть дома и ждать, когда я умру. Я не хочу этого для тебя. Ты так много работал, Гас. Ты заслуживаешь того, чтобы выступать и каждый вечер своей музыкой делать людей счастливыми. Знаешь ли ты, как я безумно счастлива знать, что твои мечты становятся реальностью?

Он кивает.

— Знаю, но ты важнее.

Кейти качает головой.

— Нет, это не так. Наша дружба значит для меня больше, чем ты можешь себе представить. Но в жизни может случиться всякое, Гас. У нас с тобой было двадцать лет. Двадцать лет! Ты только подумай! — Она улыбается, и ее глаза начинают сиять. – С моим уходом в ней ничего не изменится. Она будет жить внутри тебя до конца твоих дней. Как будто маленький кусочек меня навсегда останется с тобой. Тебе предстоит так много сделать, познакомиться с кучей людей, встретить любовь и создать семью. Это будет прекрасно. Я не хочу, чтобы ты прекращал жить только потому, что я больна. Не нужно ничего менять. Я люблю тебя, а ты любишь меня. И не важно, сидишь ли ты здесь со мной в этой комнате или в тысяче миль отсюда.

По лицу Гаса текут слезы.

— Почему? Почему ты? Почему сейчас?

Кейти качает головой.

— Я не знаю приятель. Думаю, просто пришло мое время. Может Грейси так сильно скучает по мне, что уговорила большую шишку там, наверху, поторопить меня. — Она зевает и переводит взгляд на меня. — Келлер, если хочешь, может положить Стеллу рядом со мной. Здесь достаточно места, да и ей будет удобнее.

Мне не хочется отпускать малышку, но Кейти пододвигается, и я кладу Стеллу на ее место. Она даже не просыпается, только подползает поближе к Кейти в поисках тепла и уюта. Кейти улыбается.

— Спасибо. Мне это было необходимо. — Она целует Стеллу в лоб, зевает и снова смотрит на меня. — У меня закрываются глаза. Это все ужасная смесь, которую они вливают в меня. Подойди и поцелуй меня.

Я так и делаю, н смотря на то, что мой мир разваливается на части. Как эта великолепная, сияющая женщина может угасать прямо на моих глазах? — Я люблю тебя, детка.

— И я люблю тебя, малыш. — Она переводит взгляд на Гаса. — Ты тоже, иди сюда.

Он целует ее в лоб.

— Спокойной ночи, Опти. Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, — бормочет она и засыпает.

Собрав в кулак все мужество, я хлопаю Гаса по спине.

— Пойдем, приятель, я куплю тебе чашку кофе.

Мы берем два обжигающе горячих кофе из торгового автомата на втором этаже и возвращаемся в комнату Кейти. Свободной рукой она обнимает Стеллу, которая удобно устроилась на ее плече и сопит в шею. Глядя на них, я не могу сдержать улыбку. Пытаюсь запечатлеть в памяти эту сцену, аккуратно вырезая из нее капельницу и аппаратуру. Просто два прелестных сонных лица в рамке. Подушка скрывает синяки Кейти.

Улыбающийся Гас садится в кресло на противоположной стороне комнаты.

— Она была бы отличной матерью.

Я передвигаю стул, чтобы сидеть поближе к нему.

— Даже и не сомневаюсь в этом.

— Ты бы видел ее с сестрой, Грейс. Она великолепно справлялась с ней. Я даже не знаю, как ей это удавалось. Кейти заботилась о ней каждый день. Не пойми меня неправильно, Грейси нельзя было не любить. Но заботиться о ком-то двадцать четыре часа в сутки — это тяжелая работа. Опти ни разу не пожаловалась. Их матери никогда не было рядом. Дженис предпочитала своим детям компании мужчин. — В каждом его слове сквозит осуждение. — Но даже когда она была рядом, она не заботилась о них. У нее были небольшие психические проблемы, которые требовали приема медикаментов. Я даже не знаю, что хуже – Дженис, под воздействием лекарств или без них. К тому же, она пила… много. И очень любила коку. — Гас замолкает, а потом качает головой и насмешливо улыбается. — Жизнь Опти была сущим кошмаром. Она заботилась о Грейси, потому что ее мать не могла или не хотела этого делать. Они много времени проводили в нашем доме. Мы с мамой всегда считали их своей семьей. После того, как Дженис совершила самоубийство…

— Подожди, мама Кейти покончила с собой? — обрываю я его на полуслове.

— Да, она повесилась ночью на люстре в своей спальне. Опти обнаружила ее на следующее утро.

Я тру ладонями глаза; голова начинает раскалываться.

— Вот дерьмо.

— Да, вот такое вот дерьмо. Дженис не выпускала из рук бутылку несколько месяцев, да еще и прекратила принимать лекарства. Но, как бы ужасно это ни звучало, я вздохнул с облегчением, радуясь за Опти и Грейси. У них как будто закончился тюремный срок. Они стали свободными.

— Ей, наверное, не сладко жилось.

Гас качает головой.

— Ты даже не представляешь насколько. Мы узнали обо всем только после смерти Дженис. В один из вечеров, Кейти напилась в стельку и все мне рассказала… о таблетках… избиениях. — Он вздыхает и сжимает лежащие на коленях руки в кулак. — Если бы мы знали, то ни за что не позволили бы им оставаться с ней. Опти никогда ничего не говорила, пока Дженис была жива, так как боялась, что придут социальные службы и разлучат ее с Грейси. И скорее всего, она была права. Опти принимала весь удар на себя, чтобы защитить сестру. Господи, я даже не хочу об этом думать. Мне до сих пор плохо. — Гас делает глубокий вздох и продолжает: — Ее мама умерла, когда Кейти как раз заканчивала среднюю школу. У нее была стипендия в Грант, где она могла играть на скрипке, но Кейти отказалась, чтобы остаться в Сан-Диего и заботиться о Грейси. Через неделю после похорон она пошла к доктору на ежегодный осмотр и после ряда тестов у нее диагностировали рак яичников. «Серозный рак», так они сказали. Следующие два месяца были просто жесть. Ее прооперировали, потом она прошла курс химиотерапии. Они с Грейси остановились у нас, и мы сопровождали ее на все процедуры. Я даже и не представлял, что такое ад, пока не увидел, через что прошла Кейти. Она облысела, и ей постоянно было плохо из-за лечения. Она не могла есть, ее все время рвало. Она так похудела, что ее пришлось госпитализировать, чтобы не дать ей умереть от голода. Это было ужасно, но она никогда не жаловалась. — Гас, показывает пальцем на Кейти. — Эта маленькая женщина – настоящий боец. Она верила в то, что ей станет лучше. Ради Грейси. В конце концов, так и произошло. Она вернулась к работе и арендовала местечко для себя и сестры. — Он смеется. — Ты бы его видел.