Леон Юрис - Суд королевской скамьи, зал № 7

— Да. Иногда он дает комбинированный наркоз.

— Какие средства для общего наркоза, позволяющие усыпить пациента, имелись в сороковые годы в Центральной и Восточной Европе?

— Эфир, хлористый этил, хлороформ, эвипал, закись азота в смеси с кислородом и некоторые другие.

— Я должен вмешаться, — сказал Хайсмит, вставая. — Мы слышали показания двух хирургов из лагеря «Ядвига», в которых говорилось, что средств для общего наркоза у них, как правило, не было.

— А мы это оспариваем, — возразил О’Коннер.

— Понимаю, — сказал Гилрей и задумался. — Вы утверждаете, что в лагере «Ядвига» было достаточное количество средств для общего наркоза?

— Да, мы же слышали показания свидетелей, представленных доктором Кельно, — они говорили, что их усыпляли, — сказал О’Коннер. — Мы слышали показания миссис Принц, что во время первой операции, сделанной доктором Дымшицем, ее тоже усыпили. Я утверждаю, что доктор Кельно не располагал средствами для общего наркоза только в тех случаях, когда речь шла о пациентах-евреях.

— Мистер О’Коннер, я разрешаю вам продолжать, но имейте в виду, что это рискованная тактика. Я обращаю внимание господ присяжных, что пока утверждение защиты не доказано, показания мистера Марвика в этой части могут служить лишь для общей информации.

О’Коннер, не позаботившись поблагодарить судью, продолжал:

— Значит, одни средства наркоза применяются при коротких операциях, а другие — при длительных?

— Да. Это решает хирург.

— Вы сказали, какими средствами для общего наркоза располагали хирурги в этой части Европы в сороковых годах. А какие местные обезболивающие средства были тогда?

— Прокаин, известный также под названием «новокаин», — его чаще всего применяют зубные врачи. Были еще — дайте вспомнить — перкаин, понтокаин, децикаин и другие.

— И все они использовались для спинномозгового обезболивания?

— Да. Когда их вводят в спинной мозг, они делают прилежащие нервные стволы нечувствительными.

— А как это, собственно, делается?

— Ну, в своей практике я всегда стараюсь причинять как можно меньше боли пациенту. Для этого я сначала через очень тонкую иглу ввожу немного местного обезболивающего средства, чтобы лишить чувствительности ту область, куда потом будет введена более толстая игла, необходимая для глубокого проникновения в ткани.

— Вернемся опять в сороковые годы. Был ли тогда в Польше обычной практикой предварительный укол тонкой иглой перед основной обезболивающей инъекцией?

— Безусловно. Так говорится во всех учебниках — и того времени, и нынешних.

— Вы слышали или читали показания свидетелей — четырех женщин и шести мужчин, ставших жертвами экспериментов в концлагере «Ядвига». Если бы вы там работали, вы бы делали предварительный укол морфия?

— Я, вероятно, отказался бы там работать. Не знаю. Но во всяком случае, в тех обстоятельствах морфий был необходим.

— Благодарю вас. И вы бы применили для таких операций местный или общий наркоз?

— Милорд, — вмешался Хайсмит, — мы снова возвращаемся к тому, о чем уже шла речь. Мой клиент в своих показаниях говорил, что перед спинномозговым обезболиванием делал предварительный укол морфия.

— Что многие свидетели отрицают, — возразил О’Коннер.

— Здесь пока еще не было доказано, что те операции делал доктор Кельно, — не уступал Хайсмит.

— Это мы и намерены доказать, — ответил О’Коннер. — Каждый из наших десяти свидетелей утверждал — и это не было подвергнуто сомнению, — что в операционной находился доктор Тесслар. Вы знакомы с письменным заявлением доктора Тесслара и знаете, какие показания он даст.

— Я должен сделать ту же самую оговорку, — вмешался Гилрей. — Все это господа присяжные должны считать лишь теоретическим мнением специалиста, а не доказательством. В своем резюме я подведу итоги тому, доказано ли участие доктора Кельно в этих операциях или нет.

— Но, мистер Марвик, вы бы применили общий наркоз? — настаивал О’Коннер.

— Да.

— Не спинномозговое обезболивание?

— Нет.

— А почему вы бы решили их усыплять?

— Из соображений гуманности.

— Болезненна ли инъекция в спинной мозг без предварительного обезболивающего укола?

— Крайне болезненна.

— Сколько раз вы применяли спинномозговое обезболивание?

— Полторы-две тысячи раз.

— Всегда ли легко точно найти место, куда надо ввести толстую иглу?

— Нет, это нужно делать очень осторожно.

— Стали бы вы делать спинномозговое обезболивание, если пациент кричит и бьется?

— Безусловно, нет.

— Почему?

— Место введения иглы должно быть выбрано с исключительной точностью. Она вводится между двумя костями, пространства для маневра там почти нет. Ее надо вводить по средней линии позвоночника, под определенным углом к нему. Без содействия пациента это нельзя сделать. Это просто невозможно. Понимаете, при любом резком движении пациента игла может сломаться.

— Вы слышали одно из показаний, где говорилось, что игла сломалась. Что при этом может произойти?

— Если она переламывается под кожей, в тканях, это ужасная катастрофа. Она может вызвать неизлечимое увечье, если ее не извлечь. Боль при этом будет невыносимой. Ну, а если игла переламывается снаружи, то обломок просто вытаскивают.

— Вы слышали и читали показания нескольких свидетелей, где говорится, что они до сих пор испытывают боли.

— Если учесть, как с ними обращались, в этом нет ничего удивительного.

— Можете ли вы продемонстрировать суду иглы, какие применялись в сороковых годах?

Марвик вынул набор игл и показал сначала тонкую — для предварительного укола, а потом толстую. Они были зарегистрированы как вещественное доказательство и переданы присяжным. Судя по тому, с каким содроганием те рассматривали иглы, передавая их друг другу, этот маневр произвел желаемое действие.

— Верно ли, что при спинномозговом обезболивании очень важно заботиться о том, чтобы обезболивающее средство оставалось в нижней части тела?

— Да. Если оно, скажем, распространится до уровня груди, то может вызвать падение кровяного давления, вследствие чего мозг окажется обескровлен, пациент почувствует головокружение и потеряет сознание.

— Вы слышали показание мистера Бар-Това, что он потерял сознание. Может ли быть, что причина была именно в этом?

— Да, конечно.

— И вы слышали других свидетелей, которые говорили, что находились в полном сознании. Вас это не удивляет?

— В их показаниях — нет.

— При операциях всегда вводят морфий?

— Всегда.

— Возможно ли, чтобы люди, получившие укол морфия, стояли в очереди, дожидаясь операции?

— Разумеется, нет.

— А если они страдали от недоедания и были ослаблены грубым обращением, должен ли был морфий оказать на них более сильное действие?