Екатерина Перченкова - Прокотиков (сборник)

Маринка тогда вдруг говорит:

– А взял бы и сам перевел! У тебя же получится!

Я загорелся такой мыслью. У меня с собой как раз был новый Гарднер, я сел и за вечер сделал страницы три. Маринка похвалила, в паре мест поправила, но сказала – нормально.

– Вот, – говорит, – будет чем заняться на пенсии, если выгонят.

Я пока об этом думать не хотел, но на заметку взял. И правда, что может быть лучше?

Вообще, я как-то расслабился там. Мы много говорили, гораздо больше, чем обычно. Все-таки есть, видимо, смысл в таком отпуске, я даже пожалел, что раньше мы так не ездили.

Среди прочего я вдруг вспомнил про цыганку эту мексиканскую, и рассказал Маринке про гадание: что будет у меня три черных кота, первых двух я переживу, а третий – меня. Маринка была веселая и отнеслась к этому легкомысленно:

– Ну так, Паша! Вот тебе и рецепт вечной жизни – не заводи кота, особенно черного!

В последний вечер мы опять пошли прогуляться, как раз гроза прошла, очень хорошо было. Вернулись уже поздно, идем по коридору, и вдруг навстречу истопник Василий, в жопу пьяный, как обычно, и несет перед собой, на вытянутых руках, мешок. А в мешке что-то шевелится. Я говорю:

– Вася, что это такое у тебя?

Он ухмыльнулся и отвечает:

– Кота вот поймал. Щас его в печку брошу.

Мне прямо кровь в лицо бросилась и в голове зашумело. Маринка, видно, поняла, меня оттеснила и говорит:

– Василий, зачем это? Вы что??

– А хули он! – говорит Василий, но видно, что готов поторговаться. Маринка ему говорит, примирительно:

– Василий, отдайте его нам. За пять рублей?

– Не! – отвечает Василий. – Че мне ваши пять рублей?

Тут я пришел в себя немножко, подошел к нему, думаю – гори оно все, сейчас я тебе врежу. Он отступил и говорит:

– Ладно-ладно, забирайте! Только деньги сразу!

Кошелек у меня с собой был, он пятерку взял и сразу смылся. А мы рванули в номер, развязали мешок. Вылез кот, черный как головешка, весь взъерошенный, дрожит. Мы сидим, на него смотрим и молчим…

Потом я говорю:

– Маринка, коты знаешь как долго могут жить!

Тут она разревелась и полезла целоваться. Не поймешь этих баб.

Я сижу за письменным столом в бывшей Митькиной комнате за пишущей машинкой. Маринка чем-то позвякивает на кухне. Слева лежит книжка, раскрытая и придавленная плексигласом. Справа – стопочка листков с готовым переводом. Кот Яшка сидит тоже слева, внимательно следит за моими руками. Поседел Яшка, я уже давно замечаю. Удивительно даже, я не думал, что коты тоже седеют.

Что врать-то: я первое время боялся – мало ли что с ним может случиться? И только потом понял главное.

Мне бояться нечего, вот Яшке – это да. Но пока я жив, ему ничего не грозит.

– Яшка! – говорю я, а он говорит: «Мррр?» Точно как Тимошка.

– Ты не бойся, – продолжаю я. – Я тебя не подведу. Люди долго могут жить. Веришь?

Он вроде верит.

Бертрам Новобыстрицкий, с гордостию занимающий должность старшего споспешителя придворного алхимика при дворе и во исполнение повеления Светлейшего Рудольфа II из родаГабсбургов, Короля Богемии и Хунгарии, Императора Священной Римской Империи, добрейшего покровителя наук, начинает в Праге двенадесятого дня месяца януариуса года Господня тысяча шестьсот четвертого незавершенный, однако же при том наипаче полный, подробностями велице уснащенный и с беспрерывным тщанием дополняемый

ПЕРЕЧЕНЬ КОТОВ-ОБОРОТНЕЙ

а також и их потаенных обиталищ на благословенных землях Богемии.

Я оглянулся.

Я стоял на Мельничной улице, что в Чешских Будейовицах, недалеко от бывшего доминиканского монастыря, и мои глаза упирались в рыжую макушку Рабенштейнской башни. В руке у меня была изрядно потрепанная книга – потемневшие, рваные по краям, замусоленные страницы, а на них старинный, местами полустертый рукописный текст на старочешском языке. Книга выглядела по-настоящему древней. Я только что выудил ее из кучи таких же потрепанных, сваленных в картонную коробку книг и журналов у крыльца антикварного магазина. По мостовой шагали прохожие, со стороны нового города доносился шум машин, а по синему небу лениво ползли редкие облака.

Обычный весенний день.

С другой стороны, а чего я ожидал – что мне на глаза тут же попадется пара котов-оборотней?

Было бы здорово. Но котов-оборотней не наблюдалось. Да что там, обычных котов и то не было.

Зато вокруг было полным-полно галдящих студентов. Понятно: стояла пятница, время близилось к четырем часам пополудни, а в здании доминиканского монастыря теперь была гимназия. От Мельничной улицы недалеко до вокзала, и весь этот молодняк шатался по старому городу, вопя, гогоча и поедая бутерброды с газировкой, прежде чем разъехаться на выходные по своим деревням.

А еще вокруг был ленивый и сонный март – та его разновидность, когда в воздухе задолго до заката проявляется золотая солнечная взвесь. Вдыхаешь ее, и время, разогнавшееся в бестолковой февральской суете, немного замедляется.

– Так что пан решил? – проскрипел кто-то у меня за спиной. Я обернулся. В дверях антикварной лавки стоял антикварный же старик. Я дал бы ему лет двести, не меньше, и он вполне мог бы счесть это за комплимент.

– Что пан решил? Будете брать книгу? Уже три часа и три четверти, – добавил он и постучал скрюченным пальцем по прикрученной у двери табличке. Тусклая позолота витиеватым шрифтом сообщала, что по пятницам лавка закрывалась в четыре.

Я с пониманием кивнул. Так уж принято в Южной Богемии: если заведение работает до четырех, последнему клиенту лучше бы оставить хозяина в покое еще в три тридцать. Если, конечно, он не хочет, чтобы его приняли за бесцеремонного нахала. Тем более, как я уже упомянул, на дворе была пятница – любимый день жителей Южной Богемии, и не столько потому, что означает начало выходных, сколько потому, что на этой неделе больше не нужно работать. А уж пятница после обеда в солнечный день во второй половине марта – вообще священное время, и никакие золотые горы не заставят южнобогемца задержаться на работе даже на десять минут. Потому что золотые горы – они где-то там, маячат неясно в тумане, а литровая кружка холодного будвайзера – тут, за углом, в корчме «У лисы и орла». Ждет.

– В этой куче любая книга за сто крон, но если вы поможете мне занести коробку внутрь, получите скидку, – сообщил предприимчивый старикан.

Я подхватил коробку и зашел в магазин.

– А что это за книги?

– В основном старые журналы и учебники. Мне их принес один знакомый. У него недавно умер дед, в наследство досталась развалина на окраине Чешского Крумлова и гора бесполезного хлама, по старой памяти называемая книгами. Продай, говорит, за сколько получится. Вы первый, кто заинтересовался.