Екатерина Перченкова - Прокотиков (сборник)

Я удивился. Если эти колдуны могли так легко превращаться в котов, почему они не сбегали из темниц? Бертрам словно предугадал, что через четыреста лет какой-то умник, читая «Перечень», будет задавать дурацкие вопросы, и разразился пространными объяснениями природы кото-оборотничества. Объяснения Бертрам снабжал длинными цитатами из «Молота ведьм» на языке оригинала. С университетских времен латынь почти полностью успела выветриться из моей головы, но содержание трактата я более-менее помнил – инквизиторы Шпренгер и Крамер «научно» описали процесс превращения ведьм в кошек и обращали внимание своих последователей на то, что раны, нанесенные кошке, непременно окажутся на теле ведьмы в ее человеческом обличии.

И наоборот. Видимо, именно поэтому спасателям пришлось нести вызволенных оборотней на руках.

Королевские лекари выходили фульдских котов, и Бертрам определил их в стражу одного из замков на севере Богемии. Подоплекой фульдской охоты на ведьм, по мнению Бертрама, была не борьба с ересью, а всего лишь желание аббата запугать протестантскую часть жителей. В 1605 году аббат внезапно умер, а судья был арестован по обвинению в нечистоплотном обогащении.

Я почему-то живо представил, что Бертрам Новобыстрицкий многозначительно хмыкнул, выводя эту строчку. Я бы на его месте не удержался.

За окном солнце зависло над горизонтом. По вагону прыгали отблески, и я впервые в жизни задумался – почему их называют зайчиками? Почему не коты? Солнечные котики – отличное название.

Манускрипт читался, как шпионский роман. Группа спасателей под покровительством Рудольфа II совершала тайные вылазки в города, где шли громкие судебные разбирательства по делу о колдовстве. Иногда им удавалось увести из-под носа инквизиторов одного человека, иногда двух, а иногда и полдюжины сразу. Конечно, скромно писал Бертрам, если сравнить с количеством тех, кого спасти не удалось, успехи невелики. Но совесть Бертрама и его людей была чиста: они делали все, «с позволения Господня», что было в их силах, и каждый раз получали горячее одобрение своего короля.

В 1609 году во время вылазки где-то на юге Франции в стычке со стражниками погибло двое людей Бертрама. Еще одного схватили и пытали. Несчастный умер на дыбе, так и не назвав ни одного имени. Добрый король определил семье погибшего щедрую пенсию, но Бертраму пришлось потратить немало времени на общение с вдовой и попытки более-менее правдоподобно объяснить, как именно работа в королевской алхимической лаборатории могла причинить смертельный ущерб бедолаге и куда подевалось тело.

После этого Бертрам набирал в свою группу только одиночек, людей без родственников и друзей. Описания спасательных операций становились все скуднее, и они, судя по датам, производились все чаще. А судя по количеству новых имен в Перечне – все успешнее. Иногда появлялись упоминания о новых храбрых мужах, поступивших на службу, и короткие, но трогательные рассказы о гибели верных товарищей во время очередного налета на инквизиторские темницы.

В 1612 году преставился Рудольф II. Запись об этом я прочел уже после встречи с начальством, сидя в одном из уличных кафе Пражского Града. Бертрам написал о смерти Рудольфа сдержанно, почти не употребляя хвалебных эпитетов по отношению к своему доброму королю, и из-за этого его скорбь читалась еще выразительней. Преемник Рудольфа, Матиас, был слишком занят политической борьбой и не трудился вникать в устройство Рудольфова двора, разогнав всех сразу и поставив на особо лакомые должности своих людей. Осиротевшие спасатели колдунов, однако, по предсмертному указанию императора получили от казначея золотом и другими ценностями достаточно средств, чтобы несколько десятилетий уверенно продолжать свою работу.

В середине 1627 года почерк хроникера изменился, и я понял, что Бертрам Новобыстрицкий, когда-то с гордостию занимавший должность старшего споспешителя придворного алхимика , сложил с себя полномочия и отправился на встречу со своим добрым королем. Вся остальная часть манускрипта состояла из нескончаемой вереницы коротких строк: дата, город, количество вывезенных котов-оборотней, места расселения. Новый глава спасателей был немногословен. И следующие за ним тоже. Последняя строка рукописи датировалась 1811 годом.

Я закрыл книгу и оглянулся. Град уже почти опустел, Старый Город где-то внизу мерцал своими огнями, и они отражались в небе сотнями звезд. Если верить «Перечню», люди из команды Бертрама сначала приписывали спасенных котов-оборотней в охрану замков и дворцов по всей стране, потом устраивали работниками на фермах. Если удавалось спасти целое семейство оборотней, их распределяли по придорожным трактирам: люд там пришлый да ушлый, подолгу не задерживается, а ежели кто и замечает какие странности в облике прислуги, так тому надо или налить еще, или пригрозить, что более никогда тут ему не нальют вовсе. Обычно срабатывает, но если не поможет, просто гнать настырного гостя в шею, а остальным сказать, что пытался расплатиться поддельной монетой.

Последнему поколению спасателей приходилось выдумывать для своих подопечных самые нелепые назначения – на последней странице я видел строчку со словами «в дневное время определены на должность голодных чаек у Карлова моста» .

Менять обличье котам-оборотням на благословенных землях Богемии ради их же безопасности разрешалось только в кругу семьи. Народ тут, конечно, миролюбивый, а все равно, писал хроникер, в благочестивом рвении и под влиянием суеверных страхов могут не пощадить ни спасенных оборотней, ни – всякое бывало – их детей малых.

Детей?

Я удивился, и в основном не столько тому, что волшебные коты вполне могли заводить в Богемии семьи, сколько своему удивлению по этому поводу. Согласно «Перечню», потомки спасенных от инквизиции котов-оборотней должны быть в каждом городе Чехии. Это… это многое объясняет. Если подумать, я, скорее всего, даже знаю пару-тройку таких вот потомков. Смотрю на них каждый день, здороваюсь, беседую о погоде…

– Хороший сегодня вечер, теплый, верно? – К моему столу подошла официантка. – Вы будете еще заказывать? Просто мы уже почти закрываемся.

Вот, например. Зеленые раскосые глаза со стрелками, длинная шея, тонкие пальцы, черный бархатистый жакет. Если почесать за ушком, наверняка начнет мурлыкать.

– Да… в смысле, нет. В смысле, уже ухожу. Дайте, пожалуйста, счет, без него не уйду.

Девушка рассмеялась. Пока я курил, она успела принести счет, отсчитать сдачу, погасить свет, закрыть дверь в кафе и попрощаться. Я встал и побрел в сторону старой замковой лестницы. Интересно, чем занимался Бертрам Новобыстрицкий на своей должности старшего споспешителя придворного алхимика до того, как его добрый король… Я похолодел, замер и заглянул в свой бумажный пакет. Со старой обложки, просвечивая сквозь папиросную бумагу, улыбался Гагарин. Манускрипта не было.