Уильям Тревор - Пасынки судьбы

24 мая 1928 г. в провинциальном городке Митчелстаун в графстве Корк в самой обычной ирландской семье родился Уильям Тревор Кокс. Получив основательное университетское образование в дублинском колледже Святой Троицы, он сменил несколько профессий: учительствовал — преподавал историю в школе, затем в течение шестнадцати лет был скульптором, работал рекламным агентом. А в начале 60-х гг. Уильям Тревор Кокс исчез, но появился Уильям Тревор — под этим псевдонимом сначала Англия и Ирландия, а затем и другие страны узнали талантливого писателя.

Однако годы «нелитературных» занятий очень пригодились молодому человеку, когда он решил взяться за перо. Историк отчетливо чувствуется в его, казалось бы, внешне такой далекой от исторического содержания, нравоописательной прозе. Чувствуется в ней и бывший скульптор, уверенным резцом высекающий из бесформенной глыбы быта лики времени и судьбы. Даже работа рекламного агента и та не прошла даром. «Чего мне только не доводилось рекламировать, — заметил в одном интервью писатель, — одежду, мыло, книги. Но условие всегда было неизменным — найти ту самую фразу, слово, которые заворожат и уж не отпустят покупателя. Впрочем, именно в ту пору я и начал писать».

Ныне Уильям Тревор — автор одиннадцати романов, шести сборников рассказов, нескольких пьес, серьезных литературоведческих работ. Одно скупое перечисление наград (среди них премии «Готорндон» и «Уитбред») укажет на его значительность. К тому же Уильям Тревор — член Ирландской литературной академии. Этого высокого звания удостоились немногие ирландские деятели культуры, тут одним из предшественников Тревора был Уильям Батлер Йейтс. А в 1977 г. за существенный вклад в развитие английской литературы Тревор был удостоен звания Кавалер Британской империи.

Так кто же он — ирландец или англичанин? Считать Уильяма Тревора «стопроцентным» ирландским писателем, как, скажем, поэта Шеймаса Хини или прозаика Шона О’Фаолейна, трудно. Тревор принадлежит к довольно большой группе писателей, которых принято называть «англо-ирландцами». Эго Свифт и Шоу, Оскар Уайльд и Эдна О’Брайен — те, кто по национальности, по крови — ирландцы, а вот по месту жительства, по принадлежности к литературной традиции — англичане. Такая своеобразная двойная национальная принадлежность отражает особенности исторических судеб Ирландии и Англии.

Подчиненное, униженное, отсталое положение Ирландии гнало из страны ее талантливых детей: уехал Оскар Уайльд, с проклятием покинул родину Джеймс Джойс, писал вне Ирландии Бернард Шоу. Давно живет в Англии и Уильям Тревор.

Уезжая, ирландские писатели, и без того воспитанные на английской языковой и литературной традиции, еще теснее сближались с ней. В любом учебнике по английской литературе встретишь главу об Оскаре Уайльде или Бернарде Шоу. И редко какая антология современного английского рассказа обойдется без Уильяма Тревора: в ней он занимает свое место рядом с Грэмом Грином, Виктором Притчеттом, Фрэнсисом Кингом, Гербертом Бейтсом…

«Не знаю, чей писатель Уильям Тревор, — заметил как-то Джон Фаулз, — английский или ирландский. Впрочем, это неважно. Секрет его успеха — в счастливом сочетании двух мощнейших традиций. И в этом смысле Тревор по-настоящему интернационален».

Пожалуй, именно в рассказах особенно отчетливо чувствуется двойная национальная природа художественного темперамента Уильяма Тревора. Он по-английски сдержан, экономен, если не скуп, в своем безупречном психологическом рисунке, он знаток быта и нравов. «Себя я считаю учеником великих английских писателей XIX века — Диккенса, Джордж Элиот, Джейн Остин. Как и их, меня занимают превратности и драматизм человеческих судеб. Я высоко ценю литературную форму. Но главное для меня — люди».

С другой стороны, Уильям Тревор по-ирландски лиричен, склонен к гротеску, фантастике, даже макабру. Изящество английского комедиографа, блистательно владеющего диалогом, уживается в его прозе с ирландской трагикомичностью, бурлеском. Правда, комизм Тревора обманчив: этот писатель, как и многие его соотечественники, обязательно напоследок удивит читателя какой-нибудь неожиданностью, эдакой шуточкой — на ирландский манер.

В рецензии на первый сборник рассказов Тревора Грэм Грин писал: «Со времен «Дублинцев» Джойса — это лучшие рассказы». Оценка очень высокая, если припомнить, что «Дублинцы» — веха в истории европейской новеллы XX века. Это своеобразная точка отсчета, соответствовать которой весьма трудно. Все равно что о русском прозаике сказать — Чехов.

Тревор — и это роднит его с Джойсом — мастер подтекста, «скрытой» оценки. На поверхностном уровне автор бесстрастен, он никого не осуждает: ни женщину, отказавшуюся в молодости от своего ребенка («Взяли и обокрали»), ни бойкую современную девицу из рассказа «Бегство», которая разрушила счастье двух немолодых людей, ни даже нахрапистого преподавателя местной школы для детей из неблагополучных семей, который, спеша «делать добро», думает лишь о том, как бы поставить галочку, а реальных людей с их нуждами и бедами не замечает («Тепло домашнего очага»). Однако по сути своего взгляда на мир Тревор — писатель-дидактик, нравственная шкала которого совершенно определенна. Он беспощаден к равнодушию, эгоизму, душевной глухоте, делячеству, пошлости, вульгарности, шовинизму, самолюбованию и самообману. Но в том-то и состоит своеобразие его прозы, что ей чуждо «лобовое» осуждение и откровенное неприятие. Читателю надо немало потрудиться, чтобы понять скрытый смысл отрывочных, походя оброненных замечаний и деталей, которые редко когда бывают случайными, сделать скидку на субъективный взгляд повествователя и самостоятельно переоценить происходящее («Выбор», «За чертой»). «В творчестве, — говорит Тревор, — меня особенно занимают взаимоотношения между писателем и неизвестным ему читателем… Нередко бывает, что этот незнакомец увидит в моих рассказах то, чего я и сам не заметил».

В таком подходе Тревор, безусловно, последователь Чехова и ученик Джойса, который оказал на него огромное влияние, особенно в поэтике. В рассказе «За чертой», который весь построен на контрастах (идиллическая красота ирландской природы и кровавая история страны; внешние радушие и доброжелательность хозяев отеля и их душевная холодность и черствость; многолетние дружеские отношения, объединяющие компанию отдыхающих англичан, и таящиеся за ними хитросплетения лжи и фальши), невзначай, как и заведено у Тревора, возникает имя Джульетта. Так зовут подружку одного из англичан, Декко. Встреться это имя у другого, менее экономного в средствах писателя, на него можно было бы попросту не обратить внимания. Здесь же имя шекспировской героини лишний раз подчеркивает пошлость любовных отношений отдыхающих англичан и трагизм судьбы молодой ирландской пары — современных Ромео и Джульетты. Соединить свои судьбы им по-прежнему мешает рознь, только теперь она приняла размеры национального бедствия.